Все началось, как обычно. Так же, как начиналось всегда многие годы до этого и, казалось, будет начинаться до самого их выпуска из Хогвартса.
Проходя по коридору в сторону кабинета зельеварения, Малфой задел Поттера плечом, на что тот посоветовал ему тоже задуматься об очках, а Хорек, не оставшись в долгу, ответил десятком оскорблений и пожеланием „полуслепым придуркам отсасывать на ощупь“. Не то, чтобы Гарри в полной мере представил эту картину или понял, что именно имел в виду Хорек, но подобное оскорбление разом вывело его не хуже всех этих „нищебродов“ и „грязнокровок“. Разумеется, после этого время слов закончилось, и Поттер, недолго думая, с размаху заехал Малфою в челюсть. Точнее, заехал бы, если б тот не отклонился, ушел в сторону и, поднырнув под мазнувший воздух кулак, не ответил выпадом в солнечное сплетение. Гарри, быстро оправившись от удара, уже было перехватил руку вертлявого Хорька, хорошенько заламывая ее за спину, но тут появившийся в коридоре Слагхорн оборвал любое возможное продолжение. Гарри пришлось сдать свои выигрышные позиции, разжать руки и отпихнуть от себя раскрасневшегося Малфоя, к спине которого он в пылу драки почти прижимался, делая залом все более и более болезненным.
Уже позже, раздраженно помешивая в котле какое-то сравнительно банальное зелье, он пытался убедить себя, что, в принципе, не стоило так вскипать. Ну что такого в этом проклятом „отсосать“? Такое же оскорбление, как и все прочие, это же было не какое-нибудь там серьезное предложение. Да, конечно, за серьезное предложение никакой Слангхорн не помешал бы ему в кровь расквасить наглую хоречью морду, а так… Тем не менее, пошлое словечко не давало ему покоя и заставляло краснеть и нервничать из-за никак не отпускавшего раздражения.
Когда на парту перед Гарри опустился ровно сложенный журавлик, у того мелькнула только одна мысль:
„Нет, серьезно, когда-нибудь я точно убью его и меня посадят в Азкабан“.
Но, разумеется, и речи не могло идти о том, чтоб не прочитать послание. Сдать позиции без боя Поттер просто не имел права, а потому, быстро осмотревшись и убедившись, что он не интересует ни профессора, ни увлеченно что-то втолковывающую огорченному Рону Гермиону, взялся за послание.
„Не думай, что я оставлю все так, ебаный урод! Ты меня уже вконец заебал, и не думай, что что-то мне может помешать выбить из тебя все дерьмо! Если вы, долбаные гриффы, понимаете только кулаком по роже, то я объясню тебе так, что б до тебя все дошло раз и навсегда!
В семь часов на Астрономической Башне, и только попробуй не явиться, уебок.“
Сказать, что Гарри был в шоке, значит, не сказать ничего. Нет, конечно же, он уже имел неудовольствие убедиться, что Хорек не брезгует маггловским матом, но никогда еще он не слышал, - а, в данном случае, не читал, — столько ругательств от этого напыщенного аристократа! Это как же надо было его вывести, чтоб он напрочь забыл о своем хваленом воспитании? Не то, что б Малфой всегда его держался, но до такой степени… Поттер с жадным нетерпением стал анализировать все, что сказал ему и чем мог бы задеть так еще раз, но по всему выходило, что, кроме драки, ничего больше не было. Гарри не сказал ему ни слова. Да и из всего, что успел сделать — вывернуть руку, притиснув к себе. Неужели Хорек так взбеленился из-за руки?
Немного огорченный неудачей, Потер все же подвинул к себе чистый пергамент и принялся строчить ответ.
„Хорек, а твой папочка в курсе, что ты знаешь такие слова?“
Гарри помедлил, немного недовольный банальностью начала. С другой стороны, зачем себе отказывать, если хочется начать именно так? Уж точно Малфой ему пишет не ради интеллектуальной беседы. Немного успокоившись от этой мысли, он продолжил.
„Меня поражает твоя тупость, Хорек. Но если ты так хочешь, чтоб тебе надрали задницу, я не буду тебя останавливать. Более того, я с удовольствием тебе в этом помогу.
Если у тебя с твоим ручным мопсом было на завтра свидание — отмени. Из Больничного Крыла на свиданки не отпускают.“
Последняя строчка Поттеру понравилось особенно, и он, довольно усмехнувшись, сложил самолетик, отправив его по классу в сторону Хорька. И только когда самолетик забрал вправо, целясь на парту сидящей чуть впереди Малфоя Паркинсон, Гарри сообразил, что не наложил адресного заклинания. Он уже с ужасом представлял, что же будет, когда послания прочитает слизеринка, которая, несомненно, не только тут же сдаст Поттера профессорам, но еще и за „ручного мопса“ хорошенько отомстит, как самолетик вдруг резко сменил направление и направился в сторону Хорька. Гарри во все глаза уставился на Малфоя, который только что спас его шкуру. Нет, конечно же, скорее всего Хорьку просто было любопытно, что Поттер написал ему, или он просто всерьез решил, что сможет сам с ним разобраться, но, хотя в этом действии не было ни унции благородства, Гарри все равно не смог до конца побороть чувство благодарности.
Потому-то, когда Малфой, прочитав послания, крепко сжал губы в тонкую, злую линию, Гарри почувствовал иррациональный укол совести.
Который, слава Мерлину, отпустил его сразу же, как его же пергамент, снова сложенный журавлем, приземлился перед ним.
Под размашистыми, кривоватыми строчками, написанными Гарри, тянулся написанный аккуратным, ровным почерком ответ проклятого Хорька.
„Как бы я твою задницу не порвал, очкарик! Замучаешься потом объяснять своей крысиной подружке, кто тебя так хорошенько оприходовал. А там еще за добавкой придешь!“
И еще ниже было дописано неожиданное:
„Только чудо спасло тебя от гнева Панси, несчастный идиот! Заклятье адресата. Ты смог прикончить Лорда, но не можешь освоить простейшие бытовые заклинания?!“
Последние строчки сбили Гарри с толку, настолько они отличались от основной наглой и хамской части письма. Что-нибудь подобное мог бы сказать ему… ну… Рон, вряд ли, но Симус — вполне. Он и говорил уже что-то похожее, когда Поттер наутро потерял свои вчерашние носки, а вечером ирландец нашел благоухающую пропажу на своей подушке. Разгневанную лекцию «„Акцио“, Гарри! Это не сложнее „Экспелиармуса“!» шокированный Гарри запомнил надолго. Так же, как и не менее шокированные Рон, Невилл и Дин. Стоит ли говорить, что „акцио“ в мужской спальне стало звучать значительно чаще.
Так вот, та выволочка Симуса, так похожая на эти упреки Малфоя, была дружеской. Было понятно, что друг им недоволен, но так же было ясно, что его чехвостит именно друг. Подобный почти дружеский нагоняй от такой скотины, как Хорек, — это казалось чем-то удивительным. Слишком удивительным, чтоб Гарри мог это осознать, и он решил просто закрыть глаза на эту часть письма, полностью сосредоточившись на первой.
Первое и самое яркое, что Поттер из него понял — Хорек обозвал Джинни крысой! Да, конечно же, она не была его подружкой, но она была его другом, и за это Малфой ему сегодня ответит сполна! А что там про порванную задницу? Хорек собирается порвать ему штаны? Он, что, уже сейчас решил для себя, что собирается не только драться, но и кусаться? И, более того, угрожает Гарри, что укусит его за зад, а тому еще и понравится?
Поттер нахмурился и решительно обмакнул перо в чернила.
„Хорек, ты совсем больной? Ты думаешь меня этим напугать? О, да пожалуйста, попробуй! Я посмотрю, как это будет выглядеть!
Не сомневаюсь, что посмеюсь от души!“
Все еще несколько растерянный нелепой угрозой, Гарри отправил самолетик обратно и украдкой взглянул на Малфоя. Может, он хоть по его реакции поймет, с чего тому в голову пришло так угрожать? Как вообще можно додуматься до того, чтоб кусать за задницу другого парня! Может, Хорек где-то ударился головой?
