Ещё Драко радовался, что достаточно вымотался за сегодня, чтобы даже произносить трансфигурационное заклинание, чего уж говорить о том, чем он мог бы заняться с самим «пуховым Поттером». Но стоило тому только аппарировать домой и увидеть свёрнутое в кресле одеяло, как рука сама потянулась к палочке.

Хотелось высказать всё Поттеру в лицо! Ну, или, в «лицо». В любом случае, без трансфигурации было никак.

А уж когда с заклинанием было покончено, оскорбления сами сорвались с языка.

Правда, были они не совсем правдивы. У «пухового Поттера», конечно, очков не было, но Драко прекрасно знал всю суть этого засранца и одним отсутствием окуляров его было не обмануть. Но оборвался на полуслове Малфой вовсе не поэтому.

Он стоял напротив трансфигурированой копии и внимательно приглядывался к его голой груди, вовсе не такой широкой и сильной, как у оригинала. По крайней мере, если Поттер только не носил под футболкой какие-то специальные подкладки.

«Пуховый Поттер» всегда был голый и на это было множество причин. Начиная от «я ещё только одеяло не наряжал» и заканчивая тем, что зачем бы он Малфою вообще был бы нужен одетым. Но иногда, когда Драко злился, у его наготы была другая причина — она подчеркивала всё величие облачённого в полный комплект одежды Малфоя и ничтожность голого и уязвимого псевдо-Поттера.

Но никогда еще его нагота так не сбивала Драко с мысли.

— Ты… — попытался он ещё раз, сверля взглядом грудь «пухового Поттера» и безнадёжно пытаясь вспомнить, что же он хотел сказать.

— Ты не такой накачанный, — наконец, недовольно поджав губы, упрекнул одеяло Малфой.

И это была чистая правда.

Оно и понятно, что создавая копию Поттера, Драко мог допустить несколько неточностей. В конце концов, он никогда не видел того голым и опираться приходилось только лишь на собственное воображение. Слава Мерлину, его у Малфоя было с избытком! Он даже позволил себе помечтать и польстить Герою, создавая самую интимную его часть — красивый, ровный, длинный и, на взгляд девственного Малфоя, достаточно толстый член. С узором вен, конечно, пришлось импровизировать больше всего, но кого на самом деле волнует, как именно они обвивают ствол Героя? Важно только одно — в итоге Драко остался доволен членом Поттера.

Но если эта интимная часть и вызывала у Малфоя сомнения, если сравнивать с оригиналом, то во всём остальном он не сомневался.

Как же Драко был не прав!

Черт, а если он ошибся с грудью, то, может, был не прав и во всем остальном? Руки? Ноги? А член?! В нём Малфой и прежде был не уверен, а вдруг он зря льстил Герою и у него там гнилой стручок? Или, наоборот, конский агрегат, с которым никто из нормальных людей и за тысячу галлеонов дело иметь не будет?!

Не то, чтобы Драко всерьез рассчитывал когда-нибудь «подарить свою девственность» Поттеру, но и сильно разочаровываться на счёт никчёмного предмета своих неуместный фантазий не хотелось.

— Ты обманул меня! — хмуро заявил Драко своей пуховой копии и, направив на него палочку, принялся бережно приводить грудные мышцы к тому состоянию, который он видел у Героя. Ну, или какими они казались под футболкой.

Чёрт побери, если бы он хотя бы раз увидел Поттера голым было бы значительно проще!

Когда с работой было покончено, Малфой отложил палочку в сторону и, приблизившись к развалившейся в кресле подделке, осторожно коснулся его груди. Погладил, помял, сжал пару раз и, удовлетворенно вздохнув, широко улыбнулся, плюхаясь тому на колени.

— Молодец! — похвалил он не то его, не то себя. — Так намного лучше!

Прижиматься к такой груди и впрямь было намного приятней.

О Мерлин, ну конечно же, всё было очевидно! Драко должен был раньше это понять и просто больше доверять своей интуиции — если есть хоть что-то в теле Героя, что может быть лучше и удобнее, то так оно и есть на самом деле!

То есть, конечно же, было ужасно думать о чёртовом Поттере в таком ключе, но Малфой был достаточно умён, чтобы уметь признавать очевидные факты. А то, что Герой идеален, пусть и только внешне, было очевидно.

Погружённый в размышления об идеальном воплощении всех своих мечтаний, Драко разнежился на коленях «пухового Поттера» и, удобно устроив голову на одном его плече, легко хлопнул по другому, выражая своё мягкое негодование.

— Ты должен был раньше сказать мне, что ты лучше. Видел же, что я ошибаюсь! Порой ты такой же противный, как и Он, — с укором, но достаточно мягко пожурил Малфой, всё ещё нежась в… ну, объятиями это назвать было бы несправедливо, но Драко привык именовать это именно так.

Тем более, что становилось намного лучше, если приложить немного усилий и самому положить одну руку Героя себе на бедро. Да уж, так становилось почти идеально!

Если бы ещё этот Поттер мог бы погладить его, потянуться выше, приласкать член…

Драко позволил себе погрузиться в свои привычные фантазии и переместил руку «пухового Поттера» выше, накрывая свой пах и с силой прижимая её к нему. А чтобы было ещё лучше, он выгнулся на коленях своего заменителя героя, плотнее прижимаясь к ласкающей ладони.

— Ну же, Гарри, смелее! — всё больше и больше заводясь выдохнул Малфой и сам потёр широкой ладонью подделки свой уже окрепший в брюках член. — Да! Та-ак!

Чёртов Герой дразнил его, ничего не предпринимая и пришлось самому расстегнуть ширинку, спешно доставая член и вкладывая его в ждущую ладонь. Ну и ещё, конечно, пришлось сжать на нём чужие пальцы и начать ими спешно двигать.

— Да! Да! Да! Гарри, ещё!

Драко потерялся в собственных криках и стонах, выгибаясь на коленях «пухового Поттера», упираясь затылком в его плечо и толкаясь, толкаясь, толкаясь в ласкающий его кулак.

Он уже обливался потом, волосы налипли на взмокший лоб, локти путались в распахнутой мантии, а брюки и резинка трусов неприятно впивалась в зад, но в этот момент Малфоя не волновало ничего, кроме собственного удовольствия и такого близкого, такого желанного Поттера. Захлёбываясь собственными стонами, он почти слышал, как тяжело дышит над ухом его Гарри, как он сдерживает собственное возбуждение и, казалось, ещё чуть-чуть, ещё немного и он вскинет бёдра, упираясь своим вставшим, твёрдым, красивым членом между половинками задницы Драко. И Драко даже не будет спорить, он шире раздвинет ноги и… и…

Струя спермы брызнула сквозь их сжатые пальцы, пачкая руку «пухового Поттера», брюки и рубашку.

Измотанный ярким оргазмом Малфой размяк на заменителе и, открыв глаза, уставился в потолок, с трудом пытаясь восстановить дыхание.

— Ты тоже кончил, да? — разморённо поинтересовался он и, потянувшись рукой к промежности псевдо-Героя, довольно выдохнул, нащупав вялый член. — Молодец. Знаешь, с такой грудью тебе и впрямь намного лучше. Она идёт тебе. Или ты ей подходишь. Кто из вас там главный?

Драко глупо хихикнул и, расслабленно повернув голову, ласково чмокнул своего ненастоящего Героя в щёку. Он знал за собой, что после ярких оргазмов несёт обычно всякую чушь, но если уж он позволяет себе интересоваться удовлетворённостью собственного одеяла, то зачем бы останавливаться теперь? Малфой давно привык к правилам этой игры и больше не думал о том, как выглядит со стороны, просто получая удовольствие.

— Ты очень красивый, — выдохнул он, снова прикрывая глаза и еще раз целуя щёку Героя, уже чуть ближе к губам. — Очень желанный, — поцелуй в уголок губ. — Тебя хотят все в этой грёбаной Англии. Каждая собака провожает тебя взглядом, так что ты не можешь винить меня, что и я не удержался. В конце концов, это твоя вина. Ты мог бы не быть таким чертовски хорошим, сильным, смелым и очаровательным. Или хотя бы мог не быть таким идиотом! В конце концов, Поттер, это абсолютное свинство с твоей стороны, когда ты заставляешь меня любить в себе идиота. И вообще, ты слишком много треплешься после оргазма. Лучше заткнись и поцелуй меня.

И впился в губы «пухового Поттера». Слишком мягкие, слишком сухие и слишком равнодушные.

Если кто-то и мог бы подумать, что Драко Малфой окончательно утратил всякую связь с реальностью, то на самом деле это было не так. Он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что делал. А ещё понимал, что если уж его никто не видит и это большее, на что можно рассчитывать — зачем ограничивать себя хоть какими-то рамками?