Гарри должен был знать.
— Я должен увидеть тебя! — с трудом выпалил Поттер, боясь не справиться с такой длинной фразой в своем состоянии.
— Что? — Джон звучал удивленно и недовольно одновременно. — Гарри, ты опять собираешься…
— Нет, нет, я хочу тебя! Но я должен знать, кто ты. Я должен видеть тебя. Я не хочу представлять какие-то смутные образы, когда ты… мне…
Гарри тяжело дышал, сбивался, казался себе нелепым и косноязычным, не способным донести простую мысль, но как сказать правильно — не знал.
Но судя по тому, как замер и затвердел под его руками Джон, тот его понял.
Когда Доу отодвинулся и поднялся с колен, Поттер даже не испытал разочарования, уверенный, что сейчас тот снимет с него повязку и они продолжат по-настоящему. Но Джон не спешил. Вместо этого он схватил Гарри за руку, почти рывком потянув за собой, а, стоило тому только сделать несколько шагов, как Доу порывисто подтолкнул Гарри вперед, резко развернул и толкнул в грудь, роняя на кровать. Не успел он опомниться, как над ним прозвучало два заклинания, холодный воздух коснулся голого тела, а в следующий миг Джон опустился опешевшему Поттеру на колени, упираясь руками ему в грудь и прижимая к матрасу.
— Все будет, как мы договорились, Гарри. Ты не видишь меня и завтра у нас последний день.
— В таком случае мы вообще не договаривались ни на что, кроме массажа! — возмутился Поттер, пытаясь приподняться, но Джон перенес вес на руки, удерживая его на месте. Гарри зло выругался и схватил его за запястья. — Почему нет, черт побери?! Я же не отказываюсь! Я хочу тебя!
— Пока! — с неожиданной злостью огрызнулся Доу. — Пока ты меня хочешь! Пока ты меня не видишь — ты меня хочешь! Я не собираюсь лишаться своего единственного шанса!
— Да твою же мать, мне плевать, кто ты, идиот! Я хочу тебя, даже если…
Гарри оборвался, так и не договорив «если ты Малфой». Он был уверен «почти», но не «абсолютно». Мерлин, а если он ошибся? Если он вовсе не знаком с этим человеком? Если Джона пугает не личность, а внешность? Гарри щупал его, трогал, целовал — он не находил руками ни шрамов, ни каких-либо отклонений, но мало ли какие комплексы могут быть у Доу? В конце концов, от хорошей жизни люди не заманивают любовников к себе в кровать шантажом. Тем более, если они сами образованные, заботливые, ласковые, умелые, страстные и щедрые.
Сейчас назвать Джона Малфоем значило пойти ва-банк, поставить все на свою интуицию и сиюминутную догадку. То есть Гарри-то казалось, что он все продумал, но на самом-то деле он случайно подумал на Драко. Вдруг он ошибается? Он может угадать и почти уверен, что беспрепятственно примет Малфоя на месте Джона. Но если он ошибется… он не просто лишится Доу, страшно подумать, как больно он ему сделает. Разрушит все, что было между ними, опошлит все, что Джон делал для него, как бы все это не начиналось.
Поттер не был готов так рисковать.
— Я хочу тебя любым, — чуть сбившись, осторожно закончил он, уже зная, что проиграл. Он не убедил Джона. Он никого бы так не убедил.
И в подтверждение его слов над головой у него раздался горький смешок, от которого у Гарри сжалось сердце.
— Нет, Гарри. Нет. Все останется так же, как мы договаривались. Так же, как мы договаривались и о том, что я не буду ничего делать против твоей воли. Только если ты разрешишь мне.
Гарри с трудом проглотил разочарованный стон и расслабился под ладонями Джона, отпуская его руки.
— Все, что хочешь, — сглотнув, прошептал Поттер, закрывая глаза под повязкой. И трусливое «если ты не будешь трахать меня» Гарри проглотил тоже.
Казалось, что он проиграл абсолютно все, и право беречь себя было в в том же числе.
На самом деле, всякое настроение у Поттера пропало, и он был почти уверен, что у Доу оно пропало тоже. Более того, на самом деле он даже был уверен, что Джон не сможет возбудить его снова, как бы не пытался, но ошибся.
Джон справился одним поцелуем. Благодарным, ласковым и страстным одновременно. И под его губами, когда чужие руки так нежно и нетерпеливо одновременно ласкали его, Гарри снова забылся в своем желании, откинув и страх, и огорчение. Только напоследок успел подумать, как же все глупо и непостоянно, если еще вчера он радовался, что у них с Доу осталось всего два дня, а сегодня цепляется за мысль, что у него есть еще день, в который он сможет что-то изменить. У него будет еще завтра.
Доу же, кажется, не собирался упускать ни минуты уже сегодня. Впрочем, учитывая все, что Гарри знал о нем, о его чувствах, о его нетерпении, о его желании… Хотя сейчас Гарри казалось, что прежде он не знал ничего. Джон обрушился на него лавиной, слишком страстный, слишком нетерпеливый, и Поттер просто не успевал понять и принять все, что происходило. Он чувствовал себя заторможенным или это Доу был слишком нетерпелив, но казалось, что его руки одновременно везде — гладят шею, пощипывают соски, легко проводят ногтями по животу, мнут ягодицы, ласкают член, перекладывая из ладони в ладонь, и играют с яичками. И все это одновременно, и Гарри только и остается, что стонать уже в голос, извиваться под этими бесчисленными руками и шептать то «подожди немного», то «еще, не останавливайся».
Впрочем, что бы Гарри не говорил, останавливаться Доу явно не собирался. Или так казалось Поттеру до того момента, как тот отстранился, переполз чуть выше по коленям Гарри и приподнялся над ним. Теперь Джон соприкасался с ним только коленями с бедрами, да проводил иногда ступнями по коленкам Гарри. Прикосновений рук больше не было, и эта потеря казалась невыносимой.
— К-куда ты?.. — хрипло прошептал Поттер, а собственный голос показался ему больше похожим на скулеж. Потерянно он потянулся к ногам Доу, нашаривая его коленки, скользнул выше к бедрам и вдруг почувствовал, что руки Джона где-то там, совсем близко.
— Сзади, — сбивчиво подсказал тот.
Поттер замер на мгновение, пораженный догадкой, а затем быстро, боясь не передумать, но опоздать, потянулся назад, оглаживая ягодицы своего шантажиста и нашаривая его ладони. Обвел их своими, скользнул дальше и задохнулся, нашарив два указательным пальца Джона, пропадающих в его собственной заднице.
— Присоединяйся, — хрипло и как-то нервно рассмеялся Доу над ним.
Гарри открыл было рот, еще не зная, что собирается сказать, затем закрыл, так и не решив. Гулко сглотнул. А затем приподнялся, садясь на кровати. Джон тут же подался вперед, прижимаясь животом к груди Гарри, и он почувствовал, как гладкая, влажная головка напряженного члена прикоснулась к его левому соску, зажатая между их телами.
— Пожалуйста, — шепнул Джон сверху, и Гарри не выдержал.
Решительно, но осторожно оттолкнув руки Доу, он сам сжал его ягодицы, помедлил немного, а затем, оттягивая одну в сторону, скользнул правой рукой дальше, несмело прикасаясь указательным пальцем к невидимой ему, подрагивающей дырочке. Джон тяжело выдохнул и подался назад, пытаясь насадиться, но Гарри удержал его, не отпуская. Неожиданная власть над любовником и его покорность захлестнули в один момент.
Слепо ткнувшись в грудь перед своим лицом, Гарри прошелся по ней легкими поцелуями, пока не нашел сосок и не сосредоточил на нем все свое внимание. Палец же он тем временем достаточно легко протолкнул в уже немного растянутый анус и, подвигав им немного, затем осторожно пропихнул и второй. Тот шел чуть сложнее, Джон выгнулся в руках Поттера, но с губ его слетали только стоны и ни одного недовольствного слова, так что Гарри позволил себе продолжать.
Это было очень странное чувство. Гарри не видел, но ощущал, как пальцы обхватывает нечто теплое, нежное и тугое. А стоит поводить ими вперед-назад или чуть раздвинуть, как Доу вздрагивал, стонал и выгибался, и это было просто потрясающе! Доу зарывался руками в волосы Гарри, прижимая его голову к своей груди, пока Поттер заигрывал то с одним, то другим соском, сам терся членом о его живот и слегка, насколько мог, подавался назад, насаживаясь на растягивающие и трахающие его пальцы. Немного осмелев, Гарри протолкнул пальцы дальше, оглаживая стенки и нашаривая ту же точку, которая еще вчера принесла столько удовольствия самому Поттеру. Искомое уплотнение нашлось не сразу, но достаточно быстро, и реакция захлебнувшегося громким, раскатистым стоном Джона стоила того.
