Тысячи американских детей ищут светляков во Флориде, поставляя их для одного из центров космических исследований. В этом учреждении разрабатывают систему поиска жизни в космосе. В качестве основного датчика применяется люцеферин, находящийся в светящихся органах светляков. Когда это вещество соприкасается в теле жуков с другим — аденозитрофосфатом, то начинает светиться. Предполагается, что контейнер с люцеферином в сочетании с чувствительной фотоэлектронной системой после светового сигнала в космическом полете будет передавать сообщение о реакции по радио и сможет улавливать ничтожные количества аденозитрофосфата, свойственного органической материи.
Как только стало понятно, что насекомые меньше привлекаются оранжевым светом, чем белым или ультрафиолетовым, решено было в радиус некоторых аэродромов поставить на осветительные лампы оранжевые светофильтры. После этого насекомых стало на 30–40 процентов меньше, сократилось и число насекомоядных в зоне, снизился и процент опасных столкновений в воздухе самолетов с птицами.
Наблюдения за термитами позволили сделать вывод: высокие и прочные жилища этих насекомых можно использовать как миниатюрные доменные печи для кустарной выплавки металла. Кроме того, определено, что материал, из которого построен термитник, годится для получения раствора, которым покрывают теннисные корты в Найробии и других городах Экваториальной Африки, такое покрытие не «пылит». А то обстоятельство, что термиты для своих подземных сооружений используют землю, которую находят глубоко, близко к грунтовым водам, натолкнуло геологов на мысль узнавать о строении земных пластов в месте нахождения жилища путем минералогического анализа термитника.
Изучение жизни муравьев жнецов, обитающих в степях и пустынях Казахстана, подсказало идею о нахождении грунтовых вод в тех местах, где эти насекомые роют глубокие ходы — на 50 метров и более. Такие места можно обнаружить по холмикам, которые жнецы оставляют на поверхности земли. Как мы уже говорили, жнецы испытывают потребность именно в грунтовой воде, чтобы ею размачивать сухую пищу. Предполагается, что анализ холмиков геологами мог бы подсказать им, есть в данном месте полезные ископаемые или их нет. Как видим, термиты выглядят своеобразными прогнозистами.
Интересен факт использования одного насекомого в пищевой промышленности. Из зерен кукурузы добывают амилазу, из которой готовят упаковку для пищевых продуктов, очень удобную для этой цели, растворяемую в воде, съедобную. Спрос на такую упаковку растет, и селекционеры ищут пути создания сортов кукурузы с повышенным содержанием амилазы. В одном из университетов США (штат Миссури) пытливые энтомологи заметили, что гусеницы зерновой моли предпочитают те зерна, в которых амилазы меньше. Моль стали использовать для определения партий кукурузы с малым количеством этого ценимого промышленностью вещества.
Человека всегда поражала способность насекомых хорошо ориентироваться в пространстве, чуять друг друга. Не все в этом вопросе ясно, но кое-что изучено. Механизмы различны. Как нам удалось определить, например, богомол эмпуза особым специальным зеркальцем на значительное расстояние посылает отражение солнечных лучей, имитируя капельку росы и приманивая страждущих от жажды себе подобных. Установлено наукой, что самцы некоторых бабочек находят самок по запаху в очень ничтожных разведениях, равных одной молекуле на кубический метр воздуха. Тут что-то другое, не обоняние в нашем обыденном представлении. Недавно в печати промелькнуло сообщение о том, что тело насекомого подобно компасной стрелке. Сотрудники Института кибернетики Академии наук Грузинской ССР из порошка, приготовленного из высушенных тел насекомых, сделали приборчик, который в магнитном поле приобрел свойства магнитной стрелки, ориентированной одним концом на юг, а другим — на север. По всей вероятности, эта особенность помогает насекомым в ориентации, хотя ее секрет остается не открытым, и непонятно, как насекомые сохраняют в памяти все свои движения, совершая сложный маршрут по направлению силовых магнитных линий.
Ученые ГДР обнаружили, что комары «переговариваются» между собой в радиусе до 15 метров, используя электромагнитные волны миллиметрового диапазона. Каждый вид комара обладает своей особенной волной. Пока принцип этой комариной «радиостанции» не ясен, но можно быть уверенными — когда-нибудь человек использует ее для сбора и уничтожения кровососов, так портящих нашу жизнь.
Еще в XIX веке было установлено: муравьи хорошо улавливают ультрафиолетовые излучения. Французские астрономы братья Анри попытались приспособить этих насекомых для наблюдений за звездным небом. Приставив коробочку с муравьями к окуляру телескопа, они наводили его на тот участок неба, где предполагались звезды с ультрафиолетовыми свечениями. Как только муравьи начинали суетиться, астрономы предполагали о существовании в этом участке новой звезды. Изобретения братьев Анри как будто были подтверждены более поздними исследованиями с применением специальных аппаратов.
Бионика пристально изучает в поведении насекомых те черты, которые можно было бы скопировать при конструировании технических аналогов. Бывает, например, и так, что созданный человеком аппарат неожиданно оказывается похожим на какой-нибудь приспособленный орган насекомого. В таких случаях ученым открывается возможность, сопоставляя наблюдения над таким органом насекомого и над техническим аппаратом, как бы на фоне более совершенного, созданного природой, определить ошибки технической мысли.
Такие аналоги известны науке. Например, оса аммофила роет землю, применяя настоящий вибратор, действие которого сходно с действием известного отбойного молотка, изобретенного лишь сравнительно недавно. Оса сцелифрон при строительстве ячеек для своего потомства, укладывая глину, также пользуется своеобразным вибратором подобно тому, как ныне строители зданий укладывают бетон в фундаменты.
Вот что я наблюдал в природе сам.
…Весна была необычной. Часто шли дожди. На смену низеньким травам выросли высокие растения, одни цветы сменялись другими. Пустыня стала неузнаваемой и казалась похожей на роскошную степь. Среди зеленого раздолья появились растения, которые давно не росли в этих местах. Их семена дремали несколько лет в земле, ожидая вот такой, как сейчас, редкой и счастливой весны.
Среди насекомых царило необычное оживление. Разнообразные мухи, жуки, бабочки, осы, пчелы носились без устали с утра до вечера, усаживались на цветы, чтобы передохнуть и полакомиться нектаром. Среди них были, вероятно, и такие, яички, личинки и куколки которых, подобно семенам влаголюбивых растений, тоже лежали несколько лет без признаков жизни, терпеливо дожидаясь благодатной весны.
Ложбинка между лессовыми холмами у подножия Курдайского хребта была сиреневой от расцветшего дикого чеснока. Местами примешивался голубой цвет ляпуль. Где-то здесь, наверное, хозяйничали пауки, и, как видно, очень удачной оказалась их охота; во многих местах слышался жалобный звон крыльев погибавшей в тенетах мухи.
Среди высокой травы трудно разглядеть, что творится на земле. Даже ляпула, такая маленькая и скромная в обычные годы, сейчас стала великаном и вымахала едва ли не выше колен, а круглые, как шар, сиреневые головки чеснока дотянулись до пояса. Как тут увидеть хищника, вонзившего ядоносные крючья в тело добычи? Вот и рядом слышался жалобный звон крыльев, но не было видно ни паука, ни его паутины. Я сделал несколько шагов в сторону звука, и он вдруг смолк. Отошел назад — появился снова. Нет, тут паук ни при чем, и жертва его пела не крыльями.
Осторожно зашагал по траве. Но крылатый незнакомец, очевидно, обладает отличным зрением. Звук снова прервался. Я попробовал поползти…
Вот оно что! На небольшой площадке, каким-то чудом свободной от буйной растительности, я увидел осу аммофилу с тонкой талией и узким длинным брюшком, украшенным красной перевязью. Поразила ее поза: голова опущена книзу, брюшко торчало почти вертикально кверху, цепкие ноги расставлены в стороны. Крылья осы мелко вибрировали, издавая ту самую звонкую жалобную песню. Длинными челюстями оса рыла землю и отбрасывала комочки в стороны. Несколько минут работы — оса забиралась по грудь в вырытую ею ямку. Иногда она прекращала работу (тогда жалобный звон крыльев смолкал), выбиралась наружу и бродила несколько секунд вокруг, как бы желая удостовериться: все ли спокойно и не угрожает ли что-либо ее мирному труду. И мне следовало быть осторожным: она зорка и чувствует легкое движение. Так и есть: вспорхнула и скрылась среди зарослей трав.
