- Ральф, пусть перестанут её толкать, - приказала я своему жениху, стоящему рядом в чёрном смокинге и в начищенных до блеска ботинках. Тот лишь вздохнул и спустился по ступенькам, приближаясь к моим родителям. Он рыкнул на парней и те отошли от моих родных на шаг. Отец Ральфа вальяжно сидел на первой лавочке, закинув руки на спинку, с усмешкой поглядывал на представление под названием венчание.

   Неожиданно женский хор затянул красивую песню, а к алтарю вышел чернокожий святой отец в белой рясе, подбитой золотой парчой.

   - Поднимите руки, ибо в этот миг прямо здесь вершится чудо!

   - Аллилуйя! – радостно затянул хор, а я в ужасе оглянулась на родителей, которых Ральф усадил по другую сторону от своего отца на лавку, затем вернулся ко мне и взял под руку. Я попыталась улыбнуться папе и маме, а те в изумлении только и могли, что тихо перешёптываться да озираться.

   Бабулечка в этот миг подошла к нам, держа в руках поднос с обручальными кольцами, и встала рядом со святым отцом.

   - В этот миг вершится истинное чудо! Уверуйте! Вот он прямой пример истинной веры! Двое влюблённых решились на отчаянный шаг – идти по жизни вместе. Их любовь истинная! Это свет божий снизошёл до их сердец и наполнил их, рождая самое прекрасное чувство в этом мире!

   - Аминь!

   - Истинно веруйте!

   - Аминь!

   - Это надолго? – тихо шепнула я Ральфу.

   - Не думаю. Отец больше пятнадцати минут не выдержит.

   - Возрадуемся! – с новой силой вскричал святой отец, пританцовывая под ставшую ритмичной музыку. – Он услышал наши молитвы. Он дарует счастье! И эти двое будут благословенны. Ибо Бог любит нас! Всех своих детей! Аминь!

   - Аминь!

   - Он любит нас!

   - Он любит! - подпевал на балконе женский хор.

   - Любит! – заверещал святой отец.

   Я в жизни не слышала подобной проповеди и не представляла, что подобным образом можно проводить венчание.

   - Клянитесь, дети, в любви своей, ибо вы будете услышаны! Скрепите свой союз клятвами в вечной преданности и любви!

   - Клянёмся! – почему-то подпели монашки.

   Я переглянулась с Ральфом, тот пожал плечами и громко выкрикнул:

   - Клянусь!

   Святой отец даже вздрогнул и испуганно отпрянул, но заметив укоризненный взгляд настоятельницы, быстро взял себя в руки.

   - Клянитесь, что будете любить друг друга в горе и в радости! И в богатстве, и в бедности! И в болезни, и во здравии! Клянитесь!

   - Клянитесь! – вторили ему монашки.

   - Клянусь! - опять рявкнул Ральф, тихо посмеиваясь над нервничающим святым отцом. Я даже развеселилась, понимая, что он это делал специально.

   - А ты? – вдруг святой отец указал на меня: - Клянешься в верности?!

   Вот тут вышла заминка, но под взглядами настоятельницы и святого отца, покосившись на Иисуса Христа, распятого на увесистом золотом кресте, который лежал возле библии и весил, наверно, килограмм пять, не меньше, я вспомнила предостережение Ральфа, сглотнула и тихо пискнула:

   - Клянусь.

   - Вы слышали? – обратился святой отец к моим родителям. – Они любят друг друга. Слышали? – это он уже у отца Ральфа спрашивал, тот в ответ кивнул. – Истинная любовь как есть благословение отца нашего небесного.

   Я всё же представляла лучшего святого отца духовенства несколько иначе, да и музыка всё больше походила на танцевальную, а хор постоянно подвывал: «Аллилуйя, он любит нас». Не свадьба, а фарс какой-то.

   - Берешь ли ты, Ада Наполло, в мужья свои этого раба божьего, Ральфа Тартано?

   На миг все умолкли, только музыка продолжала ритмично раздаваться эхом под сводами храма. Я оглянулась на родителей, которые, выпучив глаза, обнимались и пребывали от происходящего в ужасе. Было крайне стыдно перед ними, но вдруг вспомнилось, как Ральф рассказывал о своей матери, с какой любовью упоминал бабушку, и опять же наша первая встреча, его желание спасти меня, посиделки на моём диване каждый вечер и обещание не исчезать из моей жизни. Если подумать, то с ним я испытала очень много романтических моментов за какую-то тройку недель.

   Ральф толкнул меня локтем, я скосила глаза на золотой крест. Наверное, тяжёлый и будет больно. Сомнения во мне роились, как рассерженные пчёлы в улье. Я обернулась к жениху и стала рассматривать его, отмечая, как он нервничает, но с суровой решительностью ждёт моего ответа. Он не умолял, не хмурил брови, просто стоял и ждал.

   - Да, - тихо шепнула и вздрогнула от взвывшего в экстазе святого отца.

   - О да! Она сказала «Да»! Вы слышали?! Я слышал! О великое чудо! Благословенный день!

   Бабуля расплылась в улыбке и стала пританцовывать, фривольно виляя бёдрами.

   - Вы слышали? – взывал к моим родителям святой отец, я же смутилась от того, с какой нежностью взглянул на меня Ральф, сжимая мои пальцы в своей ладони.

   - Да! – отозвался женский хор, и бабушка кивнула.

   - Я слышал это! – воодушевлённо кричал отец Адам. - Но берёт ли Ральф Тартано в жены Аду Наполло?

   Ральф расплылся в радостной улыбке и торжественно произнёс короткое:

   - Да, беру.

   Святой отец вновь пустился в пляс, вереща рядом с пританцовывающей бабулей.

   - Он возьмёт её, возьмёт! Он хочет её…

   Я покраснела от стыда, а Ральф обнял меня и прижал к своей груди.

   - Да этому извращенцу даже не представить, как сильно я хочу тебя, цыпа.

   - Он хочет взять её в жёны! Возрадуемся! Благословенный день! Отец наш услышал клятвы! Помолимся за счастье благословлённых Господом Богом! Аллилуйя!

   - Аллилуйя! – подвывала бабуля, радостно нам улыбаясь.

   - Аллилуйя! – пел хор.

   - Аллилуйя! – тихо выдохнул Ральф.

   - Оденьте обручальные кольца! – приказал святой отец, и бабуля поспешила к нам. Ральф осторожно взял то, что поменьше, и надел его на мой безымянный палец, я также взяла кольцо с подноса трясущимися пальцами, боясь уронить, но всё обошлось и нам позволили скрепить союз первым супружеским поцелуем.

   Ральф осторожно поднял вуаль с моего лица и склонился к моим губам.

   - Стойте! – рявкнул мой отец, вскакивая со скамьи. – Это что за представление? Почему моя дочь выходит замуж за этого типа? Ада, объяснись!

   - Доченька, ты беременна?

   Я замотала головой, попыталась оправдаться:

   - Нет, мама, нет, что ты!

   Позор какой! Что она обо мне подумала!

   - Если только не от моего сына! – загоготал мистер Тартано. – Она же не дала ему ни разу.

   - Закрой свой мерзкий рот! – взвилась бабушка, подскочила к веселящемуся мафиози и огрела его подносом по плечу. – Сколько раз говорила тебе: «В доме божьем не выражаются!»

   - Доченька, тогда почему? – взмолилась мама и бросилась ко мне, но Ральф притянул меня к себе, не давая нам с мамулей обняться.

   - Мы любим друг друга! – громогласно заявил он.

   - Они любят друг друга! – пришёл на помощь отец Адам, опять поймав свою волну, и музыка, как всегда, вовремя заиграла, а на балконе завыли подпевалы:

   - Любят! Они любят друг друга! Аллилуйя!

   - Дочь! – строго крикнул отец, требуя ответа.

   - Папа, прости, но это мой выбор.

   - Это её выбор! – подхватил мои слова отец Адам, запрокидывая руки.

   - Её выбор! – вторили ему монахини на балконе.

   - Возрадуемся! Господь благословляет их союз и любовь!

   - Аминь! – тонко пропели монахини.

   - Слава тебе, Господи! – вскрикнула бабуля, бросаясь нас обнимать. – Мой внучек обрёл свое счастье! Он не достанется Сатане. Его душа попадёт в кущи райские.

   - Бабуля, ты меня так задушишь, и я там окажусь раньше тебя, - пропыхтел Ральф, которого бабуля крепко сжала за шею, а меня он предусмотрительно притиснул к себе, явно опасаясь, что моя мама выполнит задуманное и отберёт у него меня.

   - Так, хватит мокроту разводить, все на банкет, - строго приказал отец Ральфа, поднимаясь со скамьи.