- Старого барина? - подался вперед Кологойда. - Какого барина?
- Ну, про отца последнего помещика. А утром на следующий день я увидела, как Лукьяниха бежит от развалин - даже грибы все растеряла. Она прямо умирала от страха. И сказала, что ей явился Старый барин...
Только никакого барина там не оказалось - я сбегала, посмотрела. Видно, ей после того разговора просто померещилось...
- Привидение, - лукаво подсказал Толя.
Кологойда предостерегающе поднял ладонь в сторону Толи.
- А потом?
- Потом она про это не хотела даже говорить и ужасно сердилась.
- А что, если... - сказал Федор Михайлович, - что, если ей не померещилось, и увидела она не привидение, а Ганыку?
- Откуда тут может взяться Ганыка? - сказал Аверьян Гаврилович.
- Из Соединенных Штатов. Выяснилось, что американский турист мистер Ган - это Ганыка, сын последнего помещика.
- Неужели?!
- Дядя Федя его разоблачил! - сказал Антон. - Разговаривал, разговаривал, а потом - р-раз! - и припер к стенке. Тот признался. Даже руки кверху поднимал...
- Интересная получается карусель! - сказал Кологойда. - Выходит, товарищ директор, барин может оказаться и в колхозе?.. Раз такое дело, давайте, ребята, припомните, какие у того барина были контакты с Лукьянихой?
- Никаких контактов не было! - твердо сказал Сашко. - Я бы знал.
- Были! - закричала вдруг Юка. - Мне же Галка сегодня утром рассказала!.. Она их вместе видела!
Только когда началась эта история с Ганом-Ганыкой, у меня все из головы вылетело...
- Какая Галка? - спросил Кологойда.
- Нашей хозяйки дочка, Галка Удод.
- А ну, давай сюда ту Галку! Только быстро!
Если во дворе и поблизости никого не было, Галка на кур и теленка кричала толстым, грубым голосом, какой бывает только у пропойц: "Куды? От шоб тоби повылазыло!.. А шоб вы повыздыхалы!.." На самом деле пропойного баса у нее не было, она была очень застенчивой девочкой, с людьми знакомыми разговаривала мягко и так тихо, будто не говорила, а шелестела, при незнакомых замолкала вовсе и заливалась краской от одного взгляда на нее.
На призыв Юки Галка подбежала, но, узнав, что ее требуют в сельсовет, вспыхнула и уперлась точь-в-точь как "дурне теля", на которого она орала у себя во дворе.
- Та я не пиду! Не хочу! Та шо я там не бачыла?
- Да иди же, тебе говорят! - рассердилась Юка и за руку втащила ее в кабинет. Увидев, кроме Кологойды, незнакомых мужчин, Галка потупилась и замолчала.
- Так ты, значит, и есть Галя Удод? - сказал Кологойда. - Ну, здорово!
Глядя в окно, Галя пошевелила губами.
- Что ж ты стала, понимаешь, за километр, да еще и шепчешь. Подойди ближе.
Галка не тронулась с места. Тогда Юка уперлась руками ей в спину и заставила сделать несколько шагов вперед. На висках у Галки выступили капли пота, а на глазах слезы.
- Ну вот, еще реветь вздумала!..
Галка отвернулась к окну и заморгала, прогоняя слезы.
- Что мы тебя, съедим, что ли? Вот же сидят ребята, ничего не боятся. А ты чего боишься?
- Я стыдаюсь, - прошелестела Галка окну.
- Да чего тебе стесняться? Ты только расскажи нам, что видела, и иди себе до дому... Вот Юка говорит, ты видела, как американец разговаривал с Лукьянихой.
Видела?
- А-ага, - кивнула окну Галка.
- Вот и расскажи, как все было.
- Я вранци пишла до лесу... Шоб лысычок набпаты... А там идет той дядька, американец...
- Подожди, когда это было?
- Та ще в субботу.
- Почему же ты раньше никому не рассказала?
Галка безмолвствовала.
- Так. А что было дальше?
- Я як побачыла, то и сховалась... За колоду... Там колода така велыка лежыть...
- А почему ты спряталась?
- Злякалась...
- Чего испугалась?
Галка сначала пошептала окну, потом еле слышно прошелестела:
- Вин дывыться...
- Так что? Все люди смотрят.
Ответа не последовало.
- Ну ладно. Так ты, значит, спряталась, а все-таки подсматривала?
- Бо як бы вин до мэнэ, то я б побйгла...
- Ага! А он к тебе не пошел?
- Не... Бо тут як раз Лукьяныха... Бона теж лысычки збырала... А вин став и дывыться... А вона як побачыла, так упала на колина и руки до нього простягае, наче молыться... А вин шось довго, сердыто так говорыв...
А вона все молылась... А вин знову говорыв и говорыв.
А тоди шось достав и дав ей... И знову шось довго говорыв... А тоди вона пишла, така малэнька та согнута...
И вин пишов... А тоди я побйгла до дому...
- А все-таки почему ты только сегодня рассказала обо всем?
- В чем дело? Что случилось?
"Волга" подкатила к сельсовету бесшумно, появление Ивана Опанасовича и переводчика было полной неожиданностью. Всю дорогу Иван Опанасович находился в прекрасном расположении - переводчик выздоровел, едет за мистером Ганом, и все, слава богу, обошлось благополучно. Он сказал переводчику, что позвонил в Ганыши, чтобы предупредили председателя колхоза Голованя.
Встретили того цистера по-хорошему, надо и проводить по-хорошему, по закону гостеприимства - пускай помнит.
Пообедаем, опрокинем стопаря на дорожку и - привет!..
Едва он увидел в кабинете участкового и необычайное сборище, от прекрасного расположения не осталось следа.
- Много всякого случилось, товарищ голова, - сказал Кологойда. Во-первых, как выяснил товарищ лесовод, твой мистер Ган оказался никакой не Ган, а Ганыка, сын помещика...
Иван Опанасович посерел и потерянно оглянулся на переводчика.
- Что же вы? А?
Переводчик поморщился.
- А я при чем? Мое дело - переводить... Это уже не первый такой случай: притворяются, будто их музеи, дворцы интересуют, а потом кидаются искать родственников или еще чего...
- Во-вторых, - сказал Кологойда, - померла ваша Лукьяниха...
- Ну что ты, ей-богу, товарищ лейтенант? Тут такое дело, а ты, понимаешь, со всякой...
- Нет, не со всякой! С перепугу или еще отчего, старушка помирать убежала аж в Иванковский район.
И вот, как мы сейчас установили, были у нее какие-то контакты с твоим туристом...
- Да почему он мой? - вспылил Иван Опанасович. - Я его сюда зазывал?
- А в-третьих, - невозмутимо продолжал Кологойда, - в ночь с воскресенья на понедельник была сделана попытка произвести кражу со взломом в Чугуновском музее. Только благодаря бдительности товарища директора кража была предотвращена. А указанная Лукьяниха в той краже замешана... Правильно, товарищ директор?
