Союзниками Руси и старшей ветви её князей стали туркмены - "торки", как их именуют древнерусские летописи. Еще до русско-печенежского конфликта торки вместе с равноапостольным великим князем Владимиром ходили в поход на Волжскую Булгарию. Одно из туркменских племен - баяндыр - было на Руси столь многочисленно, что русские считали его отдельным народом и в летописях оно упоминается под самостоятельным наименованием "берендеи". Во времена русских удельных междоусобиц туркмены встали на сторону клана Мономаховичей, а затем - князей Северной Руси, за которыми была несравненно большая правота, чем у их противников. Летопись сохранила слова торков, призывающие великого князя Изяслава на Киевский престол: "Иди, князь добрый! Мы все тебя хотим, не желаем Ольговичей. Где увидим твои знамена, там за тебя и стоять будем". Так говорить могли только те, кто имел на это право. Это не слова чужих, не слова наемников, - это речь верной гвардии, призывающей любимого вождя воспринять законную власть. Российские туркмены - торки - чувствовали себя полноправными гражданами Русской земли и являлись таковыми: они не только воевали, но и жили, оседали там. Например, известный русский город Торческ, очевидно, в свое время имел чисто туркменское население.
Истинной язвой Руси, грозившей ей гибелью, были отнюдь не набеги степняков, - а внутренние распри, братоубийственные междоусобные войны. Удар по Киеву, от которого древнерусская столица уже не смогла оправиться, был нанесен войсками Рюрика Смоленского и князей-Ольговичей в 1203 году. Обороняла город дружина Романа Волынского вместе с союзниками - торками и "черными клобуками". В современных этнических терминах это выглядит парадоксом: туркмены и каракалпаки защищают русскую столицу от казахов, которых ведет на штурм русский князь-раздорник. Рюрик Смоленский взял Киев и сжег его дотла, не пощадив православных святынь - были разрушены Киево-Печерская Лавра и знаменитый "Десятинный" сoбoр Пресвятой Богородицы. По слову летописца, князья-братоненавистники "сотворили великое зло, которого не было от Крещения на Русской земле". Когда явилась армия монгольского хана Бату (Батыя), Киев только-только начинал отстраиваться после этого разгрома, и потому монголы взяли его с легкостью.
Вместе с князьями, не желавшими междоусобиц, торки и берендеи ушли в Северную Русь, ещё больше удалившись от исторической родины, и впоследствии слились с русским народом. Многие современные русские и не подозревают, что в их жилах течет не только славянская, но и туркменская кровь.
Для полноты картины нужно сказать несколько слов ещё об одном тюркском народе - половцах, сыгравших в русской истории заметную роль. Половцы (куманы, кыпчаки) также не были "нашественниками", каковыми их представляют некоторые историки; их можно упрекнуть разве что в неверном выборе союзников среди русских князей. Эти потомки эфталитов и предки казахов в середине XI века главенствовали в Великой Степи и продвинулись к границам Южной Руси, их набеги начали тревожить русские княжества. Однако после того как великий князь Владимир Мономах организовал общерусский поход на половцев, они смирились и начали искать дружбы с русичами. И уже русские князья-раздорники из дома Олега Черниговского (Ольговичи) водили половцев в походы на Русскую землю: таких набегов было пятнадцать.
Часть половцев приняло Православие ещё во время союза с Византией; крещение их продолжалось и после того, как половецкие орды вошли в соприкосновение с Русью. Летописи извещают о крещении половецких ханов: Амурата в 1132 году, Айдара в 1168 году, Бастия в 1223 году. Хан Кончак, с которым так неудачно воевал герой "Слова о полку Игореве" князь Игорь, имел сына и наследника, крещенного с именем Георгий. Кстати, сам Игорь был наполовину половец; eгo отец, великий князь Святослав, был женат на половецкой княжне. О принятии половцами Православной веры рассказывается в "Сказании о пленном половчине" и "Житии черноризца Иоанна", в "Кириковых оглашениях" устанавливается порядок крещения булгар, чуди (эстонцев) и половцев.
Русские князья роднились с половецкими ханами, женя своих сыновей на их дочерях и выдавая своих дочерей замуж за знатных степняков. Так, в 1107 году князья Владимир, Олег и Давид Святославичи одновременно женили на половчанках своих сыновей. Подобные браки были нередки и для простых людей. Крещеные степняки для русских являлись братьями по вере, а некрещеных половцев на Руси называли "свои поганые" - это определение тогда было вовсе не ругательством, а просто указанием на вероисповедание: от латинского слова "паганус" - "язычник". Половецкие орды вошли в многообразную систему Русского государства, наподобие автономных кочевых княжеств. Эти предки современных казахов были для русских своими, друзьями и союзниками, - вот почему в 1223 году русские князья так горячо вступились за орду хана Котяна, преследуемую монгольским отрядом. Это был первый конфликт Руси с монголами, спровоцировавший нашествие монгольской армии на Русскую землю.
Хорезм остался без военной силы и был вынужден привлекать к себе на службу тех самых туркменских степняков-гузов, с которыми так долго враждовал. Антирусская авантюра не принесла шаху Абу-Абдаллаху Мухаммеду ни славы, ни чести: в 995 году он был убит эмиром Гурганджа Мамуном ибн-Мухаммедом, который провозгласил себя хорезмшахом и объединил государство под своей властью. На этом династия Сиявушидов оборвалась.
Хотя последний Сиявушид и пытался исламизировать далекую Русь, в самом Хорезме Православие занимало ещё очень видное место. Великий мусульманский ученый ХI века аль-Бируни описывал праздники православных хорезмийцев и сочувственно отзывался о христианстве - "благородной философии того, кто забирающему платье отдает и рубашку, философии, благословляющей врагов и возносящей молитвы за весь мир". Хвалисское (Хорезмийское) архиепископство упоминается в документах ХIII века; историк ХIV века Гайтон пишет о том, что хорезмийские христиане подчинялись Антиохийскому Патриархату.
Беда православных хорезмийцев была в том, что они слишком полагались на своих наставников из Антиохии и Византии и потому не сумели создать собственной богословской школы, воспитать собственное духовенство. А положение самих Восточных Патриархатов тем временем становилось все более затруднительным, и там уже не хватало сил для окормления отдаленных епархий.
В 717 году император Лев Исавр отстоял Константинополь от арабов и тем положил предел их завоеваниям. Но Сирия и многие другие бывшие византийские области вошли в состав мусульманской империи. А на положении "любимчиков" халифов оказались несториане. В ХI веке несторианский католикос Сабарьешу III добился от халифа указа, по которому епископы "мелькитов" (православных) и "яковитов" (монофизитов) подчинялись несторианам. Православные ставились в прямую зависимость от еретической несторианской церкви: деятельность Антиохийского Патриархата была парализована. В довершение этого в 1142 году состоялось "воссоединение" несториан и монофизитов, организованное католикосом Эбедьешу и главой яковитов, мафрианом Дионисием, - две ереси, несмотря на прямую противоположность их учений, объединились в антиправославный союз.
Страшный удар по Православному Востоку был нанесен так называемыми "крестовыми походами" - религиозными военными авантюрами властолюбивых Римских пап. Эти западные вторжения под девизом "освобождения Святой Земли от мусульман" принесли несравненно больше вреда не мусульманам, а православным христианам. Впрочем, хищный Запад и не скрывал своих целей: на сейме в Вероне, предшествовавшем Первому "крестовому" походу, была решена "война против сарацин и греков", то есть против мусульман и православных.
Большинство в папских войсках составляли отнюдь не романтики "освобождения Гроба Господня", а различные авантюристы и уголовный сброд; в обозах за ними следовали скупщики награбленного и профессиональные блудницы. Власть "крестоносцев" в Иерусалиме оказалась недолгой, а Латинская империя, созданная ими на Ближнем Востоке, распалась на мелкие княжества. В 1204 году папские бандиты, вместо провозглашенного ими похода в Палестину, вероломно захватили и разрушили Константинополь, Православной Византии был нанесен такой удар, от которого она уже не могла оправиться. Сирийским православным тоже пришлось несладко в Латинском Антиохийском княжестве. Папские "рыцари креста" быстро превратились в "рыцарей наживы", обогащаясь на вывозе в Европу восточных предметов роскоши и наркотиков. Вдобавок рыцарские ордена заразились мрачными магическими культами; храмовники-тамплиеры превратились попросту в сатанистскую секту.
