Мой номер расположен на втором этаже в углу. Одно окно выходит на брокхэмекую лужайку, посреди которой находится колодец, откуда местные жители берут воду. Из второго окна видна грязная дорога, по обе стороны которой стоят два коттеджа в десяти ярдах друг от друга. Ближайший ко мне весь увит плющом, в саду масса жасмина и, хотя сейчас уже все отцвело, у него по-прежнему привлекательный вид.

Я хожу по номеру, курю сигарету и не спускаю глаз с обоих окон. Асам думаю о Домби. Чертовски смешно, что вот такой парень, как наш Домби, который ничего не знает, а просто выполняет то, что ему прикажут, попадает в самую точку. Когда-нибудь я расскажу этому бедолаге, насколько важным для меня было его сообщение, но сейчас меня больше волнует, как мне управиться одному со всем этим.

Выпиваю еще виски. Но тут мой взгляд обращается на окно, выходящее на дорогу. Я буквально прилипаю к стеклу носом. Дверь коттеджа с плющом открывается, и в садик выходит дамочка. Она неторопливо идет по извилистой тропинке к калитке и останавливается возле нее, как бы раздумывая, куда двинуться дальше. Затем она открывает ворота и направляется к «Квадратной бутылке».

Домби был прав, когда назвал эту дамочку настоящей красоткой. Он знал, о чем говорил. Она и правда была хороша, что называется экстра-класс. Она была воплощением мечтаний и молитв, ниспосланием Господа всем флотам Соединенного королевства. Все, чего не хватало этой крошке, можно было бы запихать в наперсток и спокойно выбросить прочь.

Я фактически видел всех представительниц рода человеческого, которые носят юбки, но даже я даю вам честное слово, ребята, что подобной красоты мне еще ни разу не приходилось встречать.

На ней было серое вязаное платье с синим воротничком и манжетами, на ногах шелковые чулки и модельные туфельки на высоких каблуках, на голове серая шляпа с синей лентой, кокетливо надвинутая на один глаз, из-под которой виднеются темные локоны. Да, друзья, это была картинка!

Она находилась от меня слишком далеко, чтобы я мог рассмотреть ее руки, но я был уверен, что левый мизинец у нее был искривлен.

Я делаю еще один глоток виски просто ради того, чтобы освободить посуду, затем спускаюсь по лестнице в коридор, где стоят огромные часы, а по стенам развешано множество старинного хлама, который давно бы следовало отправить на помойку. Подхожу к запасному выходу, ведущему на ту самую дорогу, отпираю дверь и встаю в картинной позе, опираясь на колонну, как будто бы любуюсь открывающимся передо мной видом. Вынимаю папироску из портсигара и закуриваю с безразличным видом, а сам уголком глаза слежу, как она подходит все ближе. Земное ли это создание, ребята! Поверьте, если бы у нее не было ничего другого, кроме этой легкой походки, и тогда уже она была бы опасна для мужчин. Так вот, братва, коли вы не видели такой красотки, то вы ничего и не смыслите в этих вещах!

К этому времени она уже была почти напротив меня, по другую сторону узкой тропинки. Она смотрит на меня безразличным взглядом, каким глядят на случайных прохожих на улице.

Я спокойно бросаю ей:

— Эй, сестренка.

Она останавливается и оглядывается через плечо. Потом говорит с мягким берлинским акцентом:

— Вы что-то сказали?

Я все еще стою, прислонившись к колонне, и отвечаю:

— Да-а, это я сказал «Эй, сестренка», и я не особенно ошибся, верно?

Она стоит неподвижно и смотрит на меня своими аметистовыми глазами. Теперь мне видна ее левая рука, ее мизинец действительно слегка искривлен. У меня сердце начинает колотиться быстрее.

— Собственно говоря, что вы имеете в виду? — удивляется она.

— А то, что вы ведь американка. Когда вы шли по дороге, я подумал, что вы моя соотечественница. Это верно?

Она слегка улыбается. Вроде бы я уже говорил вам, ребята, что у этой девчонки симпатичная мордашка, но когда она улыбается, она вся начинает светиться и показывает свои замечательные зубки.

— Вы очень любезны. Должна ли я понять это так, что вы тоже американец?

— Да, я из моряков, капитан Клоузен из 71-го батальона. Получил небольшой отпуск и решил немного развлечься, представить себе, что я снова штатский. Приехал вот сюда подышать деревенским воздухом.

— Ну и как вам это нравится? Я улыбаюсь во весь рот.

— Думаю, все будет о'кей. Может быть, мы с вами как-нибудь пойдем погулять?

При таких словах она чуточку вздергивает носик, но все же говорит:

— Возможно! Но почему вам это пришло в голову? Или вам нравится разгуливать со всеми женщинами, которых вы встречаете?

— Нет, — отвечаю я, — поверьте мне, леди, я весьма разборчивый парень. И предлагаю погулять лишь очень немногим дамам. Но черт возьми… С вами готов идти хоть на край света. При одном взгляде на вас я сразу молодею.

Она отвечает мне улыбкой. Против своей воли, думаю я, она действует именно так, как я ей подсказываю. Все время, пока мы разговариваем, я наблюдаю за ней и почти точно угадываю, о чем она думает.

— Знаете, очень смешно вспоминать такие банальные вещи, но мир действительно тесен, — говорю я. — Впрочем, вы, наверное, и сами это знаете.

Она спрашивает, как бы невзначай:

— Да? А почему?

— Я только что увидел вашу левую руку и вижу, что вы когда-то повредили себе мизинчик. По-моему, мы с вами где-то встречались.

Она на секунду задумывается, потом слегка поднимает брови, как будто чему-то удивляется. Делает пару шагов по дороге.

— Вам кажется, что мы уже встречались? Нет, вы ошибаетесь. Мне ваше лицо совершенно незнакомо.

Я пожимаю плечами.

— Людям, конечно, свойственно ошибаться, но у меня хорошая память. Да, как можно забыть вас?

— Очень даже просто, — говорит она с улыбкой, но я вижу, что она насторожилась. По всей вероятности, она не из тех, кого легко купить. Потом она спрашивает: — Так, где же, по-вашему мнению, мы встречались?

Я бросаю окурок на землю и придавливаю его ногой, вынимаю новую папироску из портсигара и закуриваю. Сильно затягиваюсь и выпускаю синюю струю в воздух

— Порядочное время тому назад, когда я приезжал в Штаты, я попал на одну вечеринку. У одного важного лица. Его зовут генерал Флэш. Вроде бы он работал в ФБР или что-то в этом роде. Сейчас он начальник контрразведки. Так вот, мне думается, что я вас там и видел.

Она ничего не отвечает, но при упоминании имени генерала Флэша ее лицо вдруг меняется.

— Мне кажется, вы ошибаетесь. Я не знакома с этим человеком. Ладно, я пошла, до свидания.

Она холодно кивает мне головой, поворачивается спиной и направляется к своему коттеджу. Я усмехаюсь:

— Пока, мисс Варлей. Мне думается, что мы с вами еще увидимся.

В 9 часов вечера уже темно. Возможно, мне повезло, что сегодня первое апреля и «День дурака», так что день с переводом часов на целый час стал длиннее. Но для моих планов я бы предпочел полную темноту. Я обедал и разговаривал с каким-то парнем, заглянувшим в бар. До чего же этот парень симпатичный. Потом подошли и другие. Они играли в шашки, пили пиво и, казалось, ничто на свете не могло нарушить их невозмутимого спокойствия. Впрочем, англичанина вообще не так-то просто вывести из равновесия.

Я вышел из гостиницы и пошел на задний двор, где оставил свою машину, сел в нее и выехал на магистраль Рейгейт — Доркин. Проехал мимо Доркина, миновал Бетчворд и тут увидел стрелку, указывающую на Южный Холмвуд. Через пару миль начинался Северный Холмвуд. Тут я заметил, что по обочине шагает какой-то малый, вроде бы фермер. Я притормозил и спросил у него, не знает ли он, где коттедж «Торп». Да, ответил он, знает. Это большой белый дом, стоящий вдали от дороги между Северным Холмвудом и следующим населенным пунктом Кейпелем. Он сказал, что я не ошибусь, потому что у этого дома красная крыша.

Я поблагодарил его и проехал по дороге еще пару миль. Потом остановил машину за зеленой изгородью, выключил мотор и пошел пешком по дороге. Было уже совсем темно, но все же иногда из-за туч проглядывала луна, так что очень скоро я различил белые стены коттеджа. Он стоял в глубине от дороги ярдов на пятьдесят — семьдесят. С трех сторон был окружен густым кустарником и деревьями. Я сошел с дороги и полем обошел вокруг участка, пробрался сквозь заросли, стараясь ступать бесшумно.