- Увы, - отозвался Готос, - мы не можем этого позволить. Ты сделал себя подарком, не так ли? Ради отца. Не припоминаю, чтобы отказывался от подарка. Гетол?
Гетол снова задумчиво изучал Аратана. - Я только что прибыл, но нет, ты не делал подобных заявлений.
- Именно. Насчет Ота... Аратан, помни, что юная Кория Делат, которая должна вернуться в Куральд Галайн, останется без защитника.
- Так найдите кого другого, - крикнул Аратан. - Почему бы не Гетол? Не похоже, что у него есть другие дела.
- Забавно, - протянул Гетол. - Я как раз думал предложить именно это. Сопровождать вас с Корией.
- Значит, у нее есть спутник, не надо тащить меня! К тому же отец послал меня сюда, чтобы удалить от своих соперников в Цитадели.
Готос кашлянул. - Да, насчет этого.
- Вы что-то слышали? - Аратан подался вперед. - Как? Вы не покидаете проклятой комнаты!
- Возмущения в эфире. - Готос наморщил лоб.
- Возмущения в чем?
Морщины стали глубже, как и недоверие Аратана.
Гетол фыркнул.
Вздохнув, Готос сознался: - Путешественница прибыла вчера в лагерь Худа. Восхитительно суровая женщина из Форулканов, по имени Нерешительность. Она рассказывала о событиях на востоке.
- Каких?
- Ох, не заставляй меня утверждать, будто они уже произошли. Скорее... проложен путь, имеющий одно лишь окончание. - Он тихо свистнул, выдыхая. - В соответствии с моими неоспоримыми наблюдениями о наследственной саморазрушительности цивилизации...
- Не надо снова, - простонал Гетол, вставая. - Наконец мы открыли истинную причину, по коей я прыгнул под корни дерева во Дворе. Это было единственное убежище. Думаю, нужно навестить Худа в последний раз. Хотя бы порадуюсь, видя стыд в его глазах. - Он посмотрел на Аратана. - Можешь пойти со мной, если переживешь неминуемый монолог. - Он вышел из комнаты.
- Милорд, - сказал Аратан Готосу, - дайте мне еще один урок, прошу. Хотелось бы узнать подробности того, что случилось или скоро случится.
- Вот в том и вопрос, юный Аратан. Когда вы прибудете в Куральд Галайн, дым так или иначе рассеется. Пыль осядет, братские могилы засыплют землей и так далее. Разумно будет предсказать изгнание твоего отца. Был бы поражен, встретив его в пределах королевства.
- Так к чему я вернусь?
- К пеплу и руинам, - удовлетворенно улыбнулся Готос.
- Хотела бы отсоветовать. - Кория всматривалась в Дом Азата, в недавно перерытый, сочащийся смолой двор. - Хранитель был духом, причем жалким. Слушай, Ифайле, от него мудрости не наберешься.
- И все же, - ответил Бегущий-за-Псами, - он был мне сородичем.
Она вздохнула. - Да, я так и сказала.
- И я хотел бы поговорить с ним.
- Дом может не пустить нас. Теперь он стал более сильным... более могущественным. Ты не чувствуешь?
Он посмотрел удивительно синими глазами. - Я не гадающий по костям. Моя чувствительность в ином. - Он смотрел все внимательнее. - Майхиб. Сосуд. Да, вижу, у тебя есть что-то общее с домом.
- Что?
- Возможно, общее назначение. - Вдруг он повернулся, глядя на север. - Скорбящие родичи вышли в поход.
- Как... откуда ты узнал?
Он пожал плечами: - Как раз время, не так ли?
Кория мялась, не в силах встретить его взгляд.
- Ах, - сказал он тихо. - Ты хочешь, чтобы я был не там.
- То, куда они идут... не для тебя. Ну, будешь говорить с Кадигом Авалем или нет? Зачем мы сюда пришли?
Когда она прошла в ворота, на вьющуюся тропку двора, Ифайле шагнул следом. - Пути твоего ума так же извилисты, Кория Делат. Но ты не поняла. Я лишь сопровождаю тебя, словно хранитель. Мать запретила мне входить в королевство мертвецов.
- Когда же?
- Не очень давно. Заповедь огорчила меня, но я понимаю. Горе нельзя занять. Но она скоро уйдет, и я, похоже, познаю личное горе. Словно цветок, передаваемый от одного другому, поколение за поколением. Мрачная окраска, жгучий запах щиплет глаза.
Они уже стояли перед дверью. Кория кивнула: - Как-то слишком легко оказалось уговорить тебя идти со мной.
- Мать поняла, что ты хитра, - грустно улыбнулся Ифайле. - Мы расстались навеки, не думаю, что еще увижу ее.
- Идем со мной, - внезапно согласилась она, прерывисто вздохнув, осознав собственные слова. - Со мной и Аратаном в Куральд Галайн.
Он нахмурился. - И что ждет меня там?
- Без понятия. Это важно?
- Мой народ...
- Останется на месте, когда бы ты ни решил вернуться домой. "Если вообще решишь возвращаться", безмолвно добавила она. "Рядом с тобой, честный Ифайле, и я могу на что-то решиться".
- Я видел твоего Аратана. Но мы не говорили. Да, кажется, он специально избегает меня.
- От сказал ему быть моим защитником, - ответила Кория, - но, если честно, будет наоборот. Он вел безопасную жизнь, мало что видел и испытывал. Вообще не вижу в нем большого будущего. Возможно, семья его примет. - Она вздохнула. - Ты в роли спутника, Ифайле, был бы весьма кстати. Был бы ... облегчением.
- Я подумаю, - отозвался он, чуть запнувшись.
Сердце застучало. Кория торопливо кивнула и потянулась к дверной ручке.
Дверь открылась сама.
- Он знает, что мы здесь, - шепнула она.
- Хорошо, - сказал Ифайле, проходя мимо нее в Дом Азата.
Как раньше, узкий альков был освещен нездешним светом, воздух холоден и сух. Каменная стена напротив блестела инеем. Через миг призрак давно умершего гадающего по костям выступил из грубо вытесанного угла.
Ифайле склонился перед ним. - О древний, я Ифайле из...
Его прервал шелестящий, усталый голос: - Из какого-то племени, да, с какой-то равнины, или из леса, из скал или с побережья. Из пещеры над бурными волнами. Где один год незаметно перетекает в другой, где солнце поднимается каждое утро, словно вдох, а ночь налетает слабым подобием смерти. - Дух Кадига Аваля повел зыбкой рукой. - Отсюда туда. Будет ли конец? Еды полно, охоты опасны, но плодотворны и, конечно, волнительны. Чужаки проходят в отдалении, показывая иные пути жизни, но кому интересно? Хотя... зимы все холоднее, ветра севера все суровее. Наступают времена голода, когда звери не приходят, море отступает, лишая вас щедрости приливных прудов. А чужаки - да, их все больше и больше. Похоже, плодятся как личинки. А дальняя родня замолкает, ты ощущаешь ее пропажу. Многие оставили землю живых, чтобы никогда не вернуться. Немногие выжившие уходят к чужакам, проявившим невиданное гостеприимство. Кровь истончается. Все забывают пути земли и нити Спящей Богини. Лишаются силы видеть магию в языках пламени. Все сжимается. Однажды ты просыпаешься, озираешь пещеру и видишь только нищету, убожество. Бледные и грязные лица немногочисленных детей разбивают тебе сердце, ибо конец близок. И тогда ты...
- Плачешь во весь голос! - бросила Кория. - Почему бы сразу не дать ему нож, пусть перережет горло!
Кадиг Аваль замолк.
Кория обернулась к Ифайле. - Я старалась предупредить. Ему нечего сказать живым.
- Не совсем верно, - ответил хранитель. - Своим смертным сородичам я скажу слова великого значения. Ифайле, чей бы ты ни был сын, того племени или этого, житель пещер, лесов, равнин - описанная мною участь не коснется тебя. Бегущие-за-Псами не исчезнут из мира. Когда к вам придут тираны, Скрытые Чужаки, вглядитесь в грезы Спящей. Там скрыта тайна.
Он замолк. Ифайле склонил голову набок. - Древний?
Кория скрестила руки на груди. - Отыгрывает момент до конца. Ему ведь выпадает мало выступлений.
Кадиг Аваль отозвался: - Печально, но твои слова правдивы. Дочь Тисте, ты вонзаешь нож в мою душу. Впрочем, я уже устал от дискуссий и жажду бесконечной тишины вечного моего одиночества. Итак, тайна. Ифайле, в сердце сна есть нечто нерушимое. Да, бессмертное. Тянись в ядро, Бегущий, дабы свершить ритуал. Призовите Олар Этиль, пусть искра Теласа - вечного пламени - оживит оставшееся от вас. - На этот раз молчание призрака было кратким. - Но осторожно. Бессмертный дар Спящей Богини окончит ваши сны. Будущее лишится смысла и станет бессильно. Дабы избежать смерти, вы должны умереть, поддерживаемые лишь искрой Теласа.
