Айвис молчал, но следившая за ним Сендалат заметила на лице какое-то больное выражение. - Мастер Айвис, вам нехорошо?
Мужчина почти вздрогнул от вопроса. Провел пальцами по седой бороде и ответил: - Кажется, волшебство сродни нам, спешащим отказаться от приличий и чести. - Он смотрел на Каладана Бруда. - Лес кишит духами земли. Я собственными глазами видел пролитие жертвенной крови, но не руками смертных. Великий Каменщик, говорят, ваша сила от земли. Что скажете о богине, распятой над землей на острых кольях? Острия пробили тело и даже череп, но она живет, она говорит...
Как и все, Сендалат уставилась на Айвиса. Ее ужаснула описанная картина, как и лицо мужчины, полное тоски и страдания.
После долгого молчания лорд Аномандер спросил: - Айвис, где ты встретил ту... богиню?
Айвис вздрогнул. - Милорд? В лесу, на поляне...
- Она еще там?
- Не знаю. Признаюсь, у меня недостало смелости вернуться.
- И она говорила с тобой? Что она сказала?
Хмурый Айвис отвел глаза. - Что мы проиграем. Что мир меняется и грядущее не сулит покоя. Что новое подобно будет ребенку на куче трупов. Живой короне, - заключил он хриплым шепотом, - над мертвой славой.
Чуть слышно выругавшись, Аномандер встал. - Довольно нелепиц. Тебе не почудилось, Айвис? Она там? Я поговорю с богиней - я не приму пророчеств о неудачах и смерти. - Он натягивал плащ. - Если не удастся, - добавил он с кривой гримасой, - я окончу ее мучения.
- Я хотел того же, милорд. Но она высмеяла меня. Уберите колья, и она поистине умрет. Чтобы жить, она должна страдать, моя богиня земли. - Он оглянулся на Каладана Бруда. - Как и земля страдает, в свой черед. Милорд Аномандер, Тисте, будто когти, прорывают плоть мира. Каждая борозда - славная победа. Каждый истерзанный клочок поля знаменует прогресс. Но это впустую. Убив то, на чем стоим, мы кончимся сами, и мечты о грядущих поколениях окажутся бесцельными.
К концу речи Айвис весь дрожал. Он схватил кувшин и выпил вина, залив рубашку.
Лорд Аномандер стоял как замороженный. Потом повернулся к Каладану: - Твой совет, Великий Каменщик? Или язык умер во рту?
Казалось, глаза Азатеная были прикованы к поверхности стола. - Страдающий жаждет разделить муки. Даже богиня. Она превратила отчаяние в искусство и наслаждается, найдя зрителя. Аномандер, ей нечего тебе сказать. Да, она рада будет обмануть. К тому же она не реальна.
Айвис скривился. - Я видел...
- Вы забрели в сон, мастер Айвис, но не собственный. В глуши есть места, где видения Спящей становятся зримыми. Чаще всего их видят уголком глаза, вспышкой - нечто смутное и полное намеков. Но если сны полны насилия, они могут задерживаться и даже произносить речи. - Он неловко пошевелил плечами. - Чаще всего это похоже на зверей. Псы или демонические коты с горящими глазами...
- Пронзенная богиня?
- Сон ее тревожен, мастер Айвис. Да, никто не станет отрицать, что Тисте нанесли земле множество ран. Атаки были жестокими и долгими, дикость умирает. Здесь, в вашей стране Спящая Богиня действительно кровоточит. Каждый деревянный кол - знак торжества прогресса. - Он поглядел на Аномандера. - Готов ли ты отказаться от всего, что сделано во имя цивилизации?
Глаза Аномандера стали настороженными. - Если выйду из крепости ночью, обрету я эту силу? Суждено ли мне найти богиню? Говори правду, Бруд, если хочешь заслужить уважение.
Широкое лицо Великого Каменщика растянулось, Азатенай оскалил зубы, показав длинные клыки. - Дерзость меня не пугает, Рейк, как ты успел понять. Предубеждения - тем менее. От одного ответа зависит всё? Но что, если ответ тебе не понравится? Какой дружбы ты желаешь?
- Так исследуй здешние камни и скажи, что тут обитает, - сказал Аномандер. - Между нами, - добавил он с горечью, - лишь один не сознается в слабостях и пороках. Мне считать тебя совершенством?
Каладан Бруд не спеша сомкнул глаза. - Тогда скажу яснее. Напустишь меня на крепость - и мало кто доживет до рассвета. Пробудив силу, я стану магнитом для дочерей Драконуса, полчища забытых богов, что берегут Вренека, и другой скрытой сущности. Волшебство питается волшебством. На заре особняк и почти все земли лорда Драконуса станут горелыми развалинами.
- Так кто тут дерзит и хвастает, а?
Каладан Бруд вскочил. -Разбудишь меня, Аномандер? Быть по сему.
- Мой!
Вренек сонно открыл глаза. Затылок ломило, волосы над холодными плитами пола отчего-то стали липкими. Он заморгал, глядя на низкий потолок - черные камни в густой плесени. Плечи вдавились в неровные стены, словно его засунули в саркофаг. Вренек попытался сесть, но голое колено грубо толкнуло в грудь.
- Лежи, дурак!
Зависть присела над ним, упираясь коленями в грудь. - Молчи, - продолжала она хриплым шепотом. - Мы между стенами. Нас могут слышать. Если нас услышат, придется тебя убить.
- Никого поблизости, - зашипел второй голос сзади. - Кажется, то был тревожный звон. Все сбежались в главный зал. Слышишь? Теперь ни звука. Хотя я слышала, как хлопают большие двери.
- Это демон колотил в дверь.
- Нет, не он.
- У тебя кровь в ушах, Злоба, потому что я тебе задала. Не удивительно, что ты слышишь всякое.
- Это была главная дверь. Не думаю, что в доме кто-то остался.
- Они не посмеют. Почему бы им? У нас заложник.
- Он никто. Бесполезен.
- Будь он у тебя, Злоба, ты бы так не говорила. Но он мой. Мой раб. Первый, и тебе его не забрать. Я впереди тебя, а это ты не любишь сильней всего, так?
- Скорее убью его, чем отдам тебе в рабы!
- Поздно!
Зависть встала Вренеку на грудь. Она почти ничего не весила. Внезапно разозлившись, Вренек потянулся и схватил ее лодыжки. Приподнял и толкнул назад. Вопль Зависти был кратким: она налетела на сестру. Драка началась снова.
Перекатившись на бок и потом на живот, Вренек встал на четвереньки. Обернулся: сестрицы лупили друг дружку кулаками и коленями.
Но тут девочки прекратили схватку. Сверкнули на него глазами.
- Убей его сейчас, - велела Злоба. - Если не ты, то я.
- Нет, не ты. Он мой.
- Просто убей его, Зависть!
- Ну ладно, ладно.
И тут весь дом, казалось, перекосило на сторону. Застонав, камни и плиты выплюнули грязь и пыль. Вой заполнил голову Вренека, он сжал виски ладонями.
Глаза Зависти широко раскрылись. - Что это было?
Вренек выдавил слова сквозь стиснутые зубы. - Азатенай, - простонал он, сумев заглушить нараставший стон умирающих богов. - Великий Каменщик, построивший этот дом. И сделавший Запечатанную Комнату, хотя не знал, для чего она понадобится Драконусу. Кто-то кормил пленника комнаты. Кормил дурными мыслями, делал сильнее. Но теперь чары спадают и оно пытается выйти.
Злоба испустила испуганный визг, оттолкнула Зависть. - Нужно выбираться!
Она убежала в узкий проход. Миг спустя Зависть, кинув последний взгляд на Вренека, побежала следом.
Рев голосов утих, оставив стонущее эхо, словно водой пропитавшее мысли Вренека. Его тошнило. Плечо царапалось о камни стены - он двинулся в направлении, противоположном пути бегства сестер.
Азатенай один остался в доме, если не считать Вренека и Зависти со Злобой. Остальные ушли. Умирающие боги застенали снова, понукая его бежать. Он достиг перекрестка и заметил линии света, пошарил в сумраке и нашел засов. Дверь открылась с лязгом, заскрипели каменные шарниры петель. Комната была не знакома Вренеку. Он вывалился наружу, позволив двери захлопнуться.
Огляделся, все еще ошеломленный. Низкий длинный стол занимал центр комнаты, вырезанный из единого куска дерева; по краям шли бороздки. Корзинки висели на крюках по всем четырем углам. На стене был ряд колышков, на которых развесили железные орудия - небольшие ножи, резцы, пилки с деревянными ручками, зажимы и шила.
В воздухе висел горький запах.
Раздался слабый вскрик, такой отдаленный, что он не обратил внимания. Вренек пересек комнату и встал перед инструментами. Выбрал один из ножиков. Лезвие оказалось удивительно острым, и Вренек удивился, для чего же эта комната с необычным столом и корзинками.