Вертолётчики генерала Антошкина
закончили герметизацию блока,
накрыли аварийный реактор
фильтром из глины и песка.
Нынче появилась возможность
начать дезактивацию
четвёртого разрушенного блока,
несмотря на смертельную,
недоступную радиацию.
Сбор ядерного топлива и графита
вокруг аварийного блока
и другие работы в радиации
выполним вручную,
не придумали учёные
технику такую.
Я вынужден, обязан людей послать
в нуклиды, в радиацию,
может даже - на верную смерть.
Для откачки воды из отсека -
нам надо положить четыре жизни,
проделать проход в завалах -
двадцать две,
открыть заслонки слива масла -
только две.
Силаев говорил о жертвах -
твёрдо и красиво,
но в мирное время -
звучало зловеще и тоскливо.
Кстати, сегодня утром -
в город Вышгород
прибыли эшелоном -
первые радиоуправляемые
уральские бульдозеры
и японские роботы-манипуляторы.
Надеюсь, роботы-манипуляторы
спасут много жизней.
Из всех важнейших дел -
жизнь человека для нас важней.
ПОД ГРИФОМ "СЕКРЕТНО".
В штабном, шумном коридоре
в споре, разговоре
появился необычный офицер
в густом ядерном загаре.
"Интересно, где ты был? -
задал каверзный вопрос
химик дозиметрист. -
И сколько рентген ты получил?"
Капитан достал из мятой пачки
пару папирос,
чиркнул спичкой о сапог -
папиросой угостил соседа,
сам прикурил со спички.
Пустил кольцо из дыма,
потом тонкую струю
через загоревший нос,
промолчал, как партизан
пришедший к Абверу на допрос.
Громко щёлкнул тумблер -
дозиметрист включил прибор.
Подошедший Марьин -
член государственной комиссии
молча у капитана прикурил,
посмотрел на капитана,
потом на рентгенометр,
с интересом у химика спросил:
"И сколько капитан за день
получил рентген?"
"Много! Очень много!" -
ответил дозиметрист Приходько.
Даже члену госкомиссии -
не сказал он - сколько.
Дозиметрист уклонился
от точного ответа,
как и офицер - откуда прибыл
и с какого места.
Само собой, так получилось -
все трое прошли проверку
и все довольны -
получили чистую пятёрку.
В газетах, в журналах,
по радио, по телевидению
кричали о свободе слова,
но свобода слова молчала
о рентгенах в городах и сёлах.
Все донесения "срочно"
радиационной разведки
химиков-дозиметристов
шли с грифом ДСП, "секретно".
РИСК БЛАГОРОДНОЕ ДЕЛО.
В огне и холоде тревог
один профессор, педагог
высказал тревожно версию,
убедив своих коллег.
А вдруг, огненное ядро
разрушенного реактора
и тысячи тонн песка, свинца и бора
прожжёт, продавит основание реактора
и миллионы кюри радиоактивной грязи
проникнут в почву
и радиоактивная, грунтовая вода
отравит весь бассейн Днепра.
Заслушав учёных и специалистов,
госкомиссия решила:
В земле прорыть тоннель
для гарантии и успокоения
и под основание реактора
залить бетонную плиту
с трубами охлаждения
и пустить по трубам воду.
Прорыть в земле тоннель
для горного шахтёра
дело обычное и простое,
но в тысячах рентген реактора
работа пахнет смертью
и загробной жизнью.
Надо снизить уровень радиации
в полосе проходки штрека.
Надо убрать с земли, с асфальта -
сборки и куски графита.
Пусть лучше пострадают
двадцать два солдата
из Киевского дисбата,
чем тысяча шахтёров
из Подмосковья и Донбасса.
ВМЕСТО РОБОТОВ ПОШЛИ...
На омертвевшем небе над ЧАЭС
в отблеске радиации
солнце белое взошло,
людей лучом обдало,
стало скверно, но тепло.
Пахло смертью и озоном,
гарью и полынью,
железом ржавым
и горячей пылью.
Вместо роботов пошли
двадцать два солдата,
а во главе капитан Малий,
нам давно знакомый
из КВО дисбата.
До десяти тысяч рентген
излучают ядерные сборки,
и до двух тысяч рентген
графитные обломки.
Кто людей "ТУДА" послал
говорил: "ТАМ радиация.
Вы первые разведчики",
но им никто не говорил
вы ребята смертники.
Для начала, для почина,
без колебаний, без парадных слов
капитан Малий
схватил большой кусок графита
быстро бросил в кузов.
Две тысячи рентген обдало -
никаких ощущений,
всё как в обычной жизни,
беда выльется потом
в лучевой болезни.
Люди собирали топливо руками
и все солдаты, как один,
радиацию бросали
в кузова машин.
От омертвевших клеток
лица солдат, капитана
поседели, почернели,
как плоды каштана.
Кто их видел - удивлялся,
спорил, соглашался:
"Кажется, отыгрались чиновники
на офицерах и солдатах.
Выживут ли бедняжки?
Больше всего, что умрут
в горести, болезнях, муках".
Где лечились штрафники,
умирали - людям не понятно,
шли слухи в КВО -
Горбачёв за героизм и доблесть
помиловал их лично.
ОШИБКА ВЫШЛА!
3 мая в полосе проходки у реактора
для выполнения спец заказа
появились 383 шахтёра
из Подмосковья и Донбасса.
Глотая пыль, озон
и с нуклидами уран,
шахтёры вырыли за день
шестиметровый котлован.
В прокладке тоннеля
чётко двигалась работа,
а из механизмов у шахтёра -
вагонетка, лом, лопата.
Быстро. как кроты проложили в земле
136 метровый тоннель,
подкопались двадцать два шахтёра
под основание реактора,
подкопались почти к сердцу реактора,
где в аварийном котле кипел металл.
В голове вертелось,
в душе скребло, не верилось?
Сверху, прямо над головой
в чреве аварийного реактора
тысячи тонн расплавленной магмы,
тысячи тонн свинца, песка и бора
с ядерной, неведомой начинкой.
О , какой ужас!
Какой душевный стресс!
Не выдержали на пределе нервы -
