Обойдя дворец кругом, от башен до парадных залов, от покоев до кухни, некромант наконец-то нашел владыку в подземелье. Яр сидел на покрытой мхом земле между могучих корней центрального дуба, привалившись спиной к стволу. Дремал. Сильван хмыкнул: царь был у себя дома и не собирался скрывать, чем он тут занимается. Подойдя, маг поднял опрокинутый кувшин из-под вина, потряс — пустой, нюхнул узкое горлышко — черничная наливка. Вкусная, однако не настолько, чтобы уговорить пузатый кувшин в одиночку.

Сильван присел перед Яром, протянул руку, намереваясь потормошить за плечо, чтобы разбудить… И не получилось потормошить-то. Некроманта бросило в холод. Яр не думал просыпаться. Он даже не шевельнулся. Как будто накрепко прилип к дереву. Но ведь дуб не сосна, к смоле не приклеишься! Сильван спрятал остро кольнувший страх за кривоватой усмешкой. Снова попробовал потрясти за плечи, позвал:

— Яр! Твое величество, просыпайся! Негоже государю пьяным ночевать в подземелье! Не спорю, дворец твой и ты вправе спать, где вздумается, но…

Некромант осекся. Сквозь одежду почувствовал, что кожа бывшего эльфа сделалась на ощупь твердой, как древесина. А волосы не просто зацепились за неровную кору — локоны врастали в дерево кончиками. Маг, затаив дыхание, провел пальцами между спиной Яра и дубом — промежутка не было. Он отдернул руки, нащупав движущиеся, живые стебли, что выползли из дерева и вошли в плоть Яра. Яр не спал. Он потерял сознание! Именно «потерял», растворившись в неохватном существе Леса.

Сильвана пробила дрожь.

Трясущимися руками, не жалея ладоней, отбитых о жесткие, задеревенелые щеки, некромант принялся хлестать по безмятежному лицу пощечинами:

— Яр, очнись немедленно! Яр!!! Ты меня слышишь?! Яр!!!

Бесполезно.

Лес, опасаясь, что помешавшийся некромант сделает владыке больно, заторопился: из ствола дуба выплеснулись тысячи новых зеленых побегов, упоительно душистых, свежих, клейких — и принялись ревниво оплетать безвольное тело. Кора распахнулась глубокой щелью, обнажив светлую сердцевину, и в эту щель стало затягивать бывшего эльфа. Сильвана же оттащили в сторону другие плети, выстрелившие из стен. Его связали, не позволяя мешать соединению. Хорошо хоть рот не заткнули:

— Яр?!.. Ксавьер!!! КСАВЬЕР!!! — уже орал некромант, тщетно трепыхаясь, как птица в силках. — КСАВЬЕР!!! КСА-А-А!..

Одна из плетей сжала под ребрами так сильно, что перехватило дыхание.

— Кса-а!.. Кса-а-а… — захрипел Сильван без голоса.

Яр распахнул глаза.

Лес мигом притих. Ростки и плети замерли. Яр обвел подземелье затуманенным хмурым взглядом. Ростки и плети как-то стыдливо поникли и расползлись по углам в тень. Сильвана поставили на землю, отряхнули и поправили на нем одежду. С самого Яра побеги осыпались трухой.

— Что происходит, Яр? — хрипло спросил некромант. — Такое часто с тобой случается, когда ты напьешься?

— Нет… — с видимым трудом ворочая языком, отозвался лесной царь. — Ксаарз!

— Что? — не понял Сильван.

— Как малолетний ребенок попался… — с досадой проговорил Яр. — Если я когда-нибудь еще раз настолько раскисну, что захочу перестать существовать — зови меня по имени. Ксаарз! Это первое имя, которое я получил от родителей.

— Хорошо. Ксаарз, — повторил, чтобы запомнить, Сильван. Присел на колени рядом, взял всё еще дрожащими руками руку друга: — Что это было?

— Лес решил, что должен меня защитить, — усмехнулся Яр. — Я напился, показал слабину, и вот результат — меня тут же спеленали, как младенца. И собирались упрятать в самое безопасное место по мнению Леса — в землю, и поглубже, в спячку лет на сто с потерей памяти. Могу представить, как это выглядело со стороны.

— Нет, тебе такого ужаса не вообразить, — покачал головой некромант.

Яр снова хмыкнул:

— Я старшего сына так вытаскивал, и не однажды. Правда, он тогда совсем несмышленышем был, своего разума еще не нажил… И теперь точно так же я сам чуть не задубел! Видела бы меня Лукерья, застыдила бы.

— Так всё-таки, что произошло? — повторил свой вопрос некромант. — Почему тебе плохо? Скажи мне!

— Потому что я ничего не могу поделать, — с глубоким тоскливым вздохом дал расплывчатый ответ Яр. Закрыл глаза рукой. — Я знаю, что скоро случится непоправимое. И не могу это предотвратить.

— Почему? Разве нельзя что-то сделать? Если тебе нужна помощь…

— Нет. Если я вмешаюсь сейчас, то меня возненавидят. А если не вмешаюсь, то будет уже слишком поздно.

— Ты говоришь о своем младшем? — спросил Сильван.

Яр вздрогнул, уличенный, поежился.

— Только не говори мне, что ты подглядываешь за собственным сыном! — ужаснулся маг.

— Я?.. Что?! Фу-у! Как ты мог подумать! — скривился Яр. Добавил: — Если бы увидел это воочию, то я бы этого скотину голыми руками… Нет, мне достаточно понимать, что там творится.

Вздохнув, признался:

— Я не могу на Мира давить. А уговоров он не послушает. В этом он совсем не такой, как Тишка или Милена, он куда упрямее их двоих вместе взятых. Прошли те времена, когда я имел право им что-то запрещать, просто потому, что «так сказал отец!» У них каждого свой путь, своя судьба… Небеса, как же больно видеть, как твой малыш выбирает страдания — тебе назло!

— Ты сгущаешь краски, — возразил Сильван.

— Увы. Он солгал мне, понимаешь?! Первый раз в жизни решил обмануть — и кого? Меня! Любимого отца! Любимого… Как ты догадался, что я напился из-за него?

— Что ж непонятного. Последние дни ты постоянно заговариваешь о своем младшем и тут же сам себя обрываешь на полуслове.

— Да? Не замечал... И что ты лыбишься? Мне плохо, а ты лыбишься! Два сердца в груди, а такой бессердечный.

— Я всегда подозревал, что из тебя получится слишком заботливый папаша, — признался Сильван. — Даже меня ты всегда опекал с чрезмерной заботой. Могу представить, каково пришлось твоим родным малюткам.

— Уж какой есть, — проворчал Яр. — Сделай мне внуков поскорее, чтобы я стал слишком заботливым дедом! И оставил детей жить своим умом.

— Твой сын не слабее тебя, — сказал Сильван.

— Ты же его не видел никогда! — перебил Яр. — Он такой... Он ведь… Эх.

— Позволь угадаю: он такой же, как ты? — улыбнулся некромант. — Дай ему время осознать свою силу. Вспомни себя — ведь ты не сразу научился жить самостоятельно, думать своей головой. Но тебя выбросили из дома без поддержки, а к нему ты всегда придешь на помощь. Дай ему это понять. Позволь ему выбрать: звать ли тебя или справиться самому.

— Вот из тебя выйдет умный отец, не то что я, — опять заворчал лесной владыка.

— А ты трезво размышляй, не увлекайся вином, — пожурил друга некромант, махнул рукой на опорожненный кувшин: — Настойка у тебя добрая… но больно злая!

Яр хмыкнул:

— Откуда знаешь? Ты ведь не пьешь?

— Вчера твоя дочь заставила, — насупился маг, отвел глаза. — Насильно споила полную кружку, уверяя, будто это безобидный морс. После чего зажала меня в темном уголке и… Видимо, она вправду чувствует своего брата близнеца, раз одновременно с ним потеряла голову, а с разумом и последний стыд. И совесть. Вместе с жалостью к моим старым костям… Теперь мне придется на ней жениться. Бойкая у тебя девчушка выросла.

— Ты всё-таки сделаешь меня дедом?! — мигом позабыл обо всех тревогах и горестях Яр, кинулся обнимать друга и теперь уж точно зятя.

— Надеюсь, не так сразу всё-таки, — смущенно пробормотал Сильван. — Со временем обязательно, наверное…

— Даже не мечтай! — радостно объявил лесной царь. — Милка ждать не приучена.

— Это я уже понял, — слабо улыбнулся некромант.

Рогволод не привык чувствовать себя гостем. Очень скоро, поначалу слегка прихрамывая, он стал разгуливать по двору и по округе с видом полноправного хозяина. Осматривался. Луга, где немного помог Драгомиру косить сено для козы. Поля, где однажды от безделья нарвал охапку васильков, а потом нахлобучил на обмершего от смущения мальчишку развесистый лазоревый венок. В лес вместе ходили по ягоды, перемазались по уши в сладости сока и взаимных нежностей… А в одиночку в лес Рогволод всё-таки больше не ходил. Одного раза оказалось достаточно — забрел чуть подальше опушки, пока Мир готовил обед.