— Благодарю, но в той стороне наши поиски не увенчались успехом, — уныло отозвался эльф. — Нам нужно двигаться только вперед, иначе мы его никогда не отыщем. Прощайте! Простите, что отняли у вас время.

— Тьфу на вас! — рассердилась Милена.

Вежливые до отвращения, эти бледные эльфы вывели ее из себя. Она едва сдерживалась, чтобы не сорваться на неповинном Весняне.

Но к счастью, как только странники скрылись за кудрявой зеленью, буквально из-под земли выскочил местный лешак: совсем дикий на вид, частично одеревенелый, замшелый, как пень, одетый в затасканную кабанью шкуру. Лицом и фигурой не человек — как есть чудище лесное.

Милена вежливо поздоровалась с соседом. Веснян представил ее лешаку, вкратце объяснил причину внезапного визита, попросил присмотреть за барышней, так как сам за пределы своих владений выйти не имеет возможности. Сосед в услуге не отказал, ворчливо, явно от смущения, буркнул, что присмотреть за девицей дело нехитрое. На что Веснян покачал головой, не согласившись, ибо имел опыт. Поночугам-стражницам лешак также разрешил проход. В ответ же сосед с неловкостью попросил у Весняна замолвить за него словечко перед царем-батюшкой, так как давно уж подумывает присоединить свои земли к Лесу, да всё не решался.

— Эх, что ж ты раньше-то не сказал! — и обрадовался, и одновременно огорчился Веснян от такой новости. Ведь объединение земель позволило бы ему сопровождать царевну до самой цели. Но теперь Милена точно не согласится ждать эти несколько дней, которые потребуются Лесу, чтобы расширить границы.

Сосед лишь виновато развел руками-коряжками.

Милена не стала дальше слушать разговор леших, которые незаметно перешли на тему летнего хозяйствования, увлеклись животрепещущими вопросами урожая ягодников, приплода кабанов и тому подобное. Простившись, она отошла к склону пригорка — пробежалась, оттолкнулась от земли, взмахнула крыльями, взмыла выше изумрудных крон. Ее влекло вперед, на жалобный неслышимый стон, на горестный беззвучный плач.

— Какая дерзкая полукровка, — хмыкнул эльф, который ехал вторым.

— Она не пожелала указать нам путь, но зато дала бесценную подсказку, — произнес первый, грациозно держась в седле, как это умеют делать только чистокровные эльфы. Его глаза, обведенные тенями давнего разочарования, вины и сожаления, взирали на мир из-под полуопущенных век так терпеливо мягко, как умеют сиять лишь глаза бессмертного существа, прошедшего долгую дорогу жизни.

— Подсказала, причем сама того не понимая! — улыбнулся второй эльф. Однако короткая искра веселья мгновенно угасла. — Вот только, похоже, она говорит правду: она не видела нашего изгнанника. Возможно, он покинул ее мать до рождения дочери.

— Возможно и то, что с ним была не ее мать, а ее бабка. Или прабабка. А его кровь проснулась лишь в этой девочке, спустя поколения, — предположил первый, добавив спутнику причин для уныния. — Люди, даже полукровки, живут очень недолго, Нэбелин, если их жизнь не поддерживать чарами. Так что мы не знаем, когда именно он побывал в этих местах. Но даже если бы мы нашли ее мать, или бабку, или прабабку, или пра-пра…

— Понятно, Рэгнет, хватит! — раздраженно рассмеялся второй эльф.

— Даже если бы мы нашли ту женщину, — невозмутимо продолжал тот, — даже если бы застали ее живой и в твердой памяти, сомневаюсь, что она призналась бы нам в грехе своей юности. Ребенок от неизвестного странника, рожденный вне брака — для людей это страшный позор, Нэбелин, о таком молчат. Впрочем, это мог быть совсем другой странник, не тот, кого мы ищем.

— Ты знаешь много изгнанников среди нашего народа? — возразил ему спутник.

— Нет, но нельзя исключать и такую возможность.

— Позволь усомниться! И теперь мне еще больше хочется попасть в тот Заповедный лес, — признался второй.

— Но, кажется, мы там нежеланные гости, — тяжело вздохнул первый, указав спутнику на приметный залом на нижнем сучке отдельно стоящей сосны.

— Опять?! — возмутился второй. — Сколько еще раз мы должны здесь проехать?!

— Столько, сколько захотят хозяева этих земель, — смиренно пожал плечами первый. — Или до тех пор, пока нам самим не надоест ездить кругами. Может быть, всё же последуем совету той полукровки и вернемся ближе к людским поселениям?

— Нет, давай еще! Я так просто не сдамся! — разозлился его спутник, решительно ударил пятками своего скакуна, заставил круто развернуться, натянув поводья.

Старший эльф вновь глубоко вздохнул.

Слишком далеко улетать от границы родных земель Милене не потребовалось.

«Веснян сглазил, зануда!» — она мысленно цыкнула языком в разочаровании. Конечно, хотелось поскорее найти источник плача. Но и чужие страны тоже хотелось увидеть, когда еще из Леса ее отпустят-то! А тут на что смотреть? К досаде царевны воевода оказался прав, совершенно ничего интересного, всё то же самое, что и дома: опушка, долина, луга, речушка, опять луга, пустошь, озерцо, луга… Сплошное зеленое уныние, если смотреть с высоты птичьего полета.

Но вот стоило Милене обогнуть круглое, как блюдце, озерцо и стремглав полететь дальше — голос начал затихать, будто постепенно отдаляясь. Милена не сразу и сообразила, что это она сама от него отдаляется, от голоса. Пришлось вернуться. Пришлось нарезать круги в небе, пристально разглядывая землю внизу.

И ничего! На десятом круге в глазах рябило от пронзительной зелени, а толку никакого. Ни мрачного замка чернокнижника, который мог бы похитить тоскующую красавицу. Ни поместья лорда-злодея. Ни домика. Ни лачужки. Ни шалашика! Но хоть что-то должно быть? Казалось, плач исходит из пустого воздуха.

Милена уж стала подумывать, не привидение ли она слышит. В таком случае придется ей вернуться сюда ночью. Вдруг при лунном свете грустный призрак соизволит проявить себя не только стенаниями, но хотя бы тенью, что ли.

В сомнениях и раздосадованная, царевна возвратилась к Весняну.

— Может, она под землей томится? — выдвинул предположение воевода, когда они сели обедать в компании гостеприимного соседа.

— Очень может статься! — обрадовалась Милена. Всё-таки с призраком ей иметь дела не хотелось, умершему помогать совсем неинтересно. Да и как поможешь? Развеять и окончательно уничтожить, чтобы душа не мучилась? Нет, эдак вовсе не весело.

Меж тем Веснян наседал с расспросами на соседа, но тот упорно молчал, как деревянный. Лешак и рад был бы помочь им в поисках, но, как он намекнул, раскрывать сию тайну ему было строго-настрого запрещено давным-давно кем-то весьма могущественным.

— Ну и молчи тогда, сама разберусь, без подсказок! — надулась Милена на его бормотание и отговорки.

Лешак вдруг отодвинулся от расстеленной на полянке скатерти, врос ногами в землю и за мгновение превратился в куст боярышника, не по сезону увешанный яркими ягодами. Милена удивилась, в голове ее мелькнула покаянная мысль, не была ли она слишком резка с новым знакомым. Но всё объяснилось проще: к поляне подъехали те самые два заплутавших эльфа — снова сделали крюк и воротились.

Веснян пихнул царевну локтем в бок и шепотом велел, чтобы она пригласила путников разделить с ними трапезу.

— Не по-людски получится, коли не приветим! — шипел он ей в ухо.

Милена отмахнулась:

— С каких это пор ты сделался человеком?

Но изобразила на лице улыбку, приветственно помахала ручкой, обвела широким жестом скатерть, уставленную простыми, но сытными и разнообразными кушаньями.

Эльф помладше попытался увильнуть от такой щедрости, горделиво вздернул острый нос. Но старший на него укоризненно зыркнул, и тот смиренно сполз с коня.

Милена со старшим обменялись малозначащими вежливыми замечаниями о погоде, о природе. И замолчали. Младший эльф вообще ни слова не проронил, сидел чинно, вкушал пищу изящно, следил за сотрапезниками из-под густых ресниц. Веснян делал вид, что иноземных языков не разумеет. А куст боярышника неприметно, шажок за шажком, отступал к стене ельника.