— Ладно, пап, я понял, — вздохнул Светозар. Хотя больше всего на свете ему хотелось побывать хоть разочек именно на родине отца, воочию взглянуть на зачарованный замок деда, который он видел в воспоминаниях родителя. Умом-то Светозар понимал, что опасно лезть туда, где ему не будут рады. Но так хотелось!..
— И с женщинами, умоляю, будь осторожен, — перешел на откровенно жалобный тон владыка Леса. — Ладно крестьянки и простолюдинки. Но не дай боже тебе попадется какая-нибудь аристократка или, того хуже, принцесса!
— Пап, отстань, я непоколебим в своем решении, — надул губы старшенький. — Никакие прелестницы не смутят меня более. Пока я не найду свою единственную, пока полностью не уверую, что это именно она...
— Да уж столько у тебя было, этих единственных, — грустно покачал головой Яр. Обернувшись, потрепал сына по кудряшкам: — Это ведь не от тебя только зависит. Ты у нас такой красивый уродился! Какая же баба пройдет мимо и не загорится желанием нарожать от тебя детишек? А принцессы, те вообще не знают слов отказа. Им тебя заполучить в свою собственность, что медведю мёда полизать — никто не остановит. Поймают, очаруют, свяжут по рукам и ногам, венчаться потащат в церковь... А для тебя венчание равносильно отпеванию, понимаешь? Если живой останешься, то уж точно перестанешь быть самим собой. Потеряешь свою нечеловеческую часть существа, свое наследие Лесного царевича.
— Пап, я буду осторожен, обещаю. — Светозар притянул к себе отца, снова заключил в тиски объятий. Посопел носом на ухо: — А у вас с мамой точно всё хорошо?
Яр не ожидал вопроса, невольно напрягся, чем сам себя выдал.
Сын огорченно вздохнул.
— Она человек, Мышонок, — мягко произнес Яр. — Ей нужны перемены, как воздух. Но я подожду, пусть она немного развеется. В конце концов, ведь я привык ее ждать: ждать, пока она подрастет, пока повзрослеет, пока поймет, что хочет, чтобы у нас появился ты. А потом я еще ждал — когда она решится на Милку с Мирошем... Она вернется, куда она денется от нас.
— Человек, угу... Папка?
— Что? — отозвался Яр, поглаживая руки сына. И краем сознания придумывая, как бы аккуратней вырваться из объятий, если дышать будет уж совсем тяжело.
— А мама тоже когда-нибудь станет... старой? Дряхлой. Морщинистой, беззубой...
— Нет, Тиша, ведь мы этого не позволим. Ведь мы ее не отпустим, правда? — тихо произнес Яр.
— Не отпустим, пап. — Светозар уткнулся носом в зеленые волосы, пахнущие хвоей и свежей листвой.
— Мышонок...
— У?
— Ты меня задушишь.
— Ой, прости, пап.
— И еще одно, — не удержался, вновь заговорил Яр: — Если тебе потребуется помощь...
— Пап! — возмущенно начал было сын, но отец просто закрыл ему рот ладонью.
— Если ты попадешь в беду, пришли птицу с весточкой. Любую птицу попроси, хоть ворону, хоть воробья. Или пошепчи на текущую воду. Заклинание помнишь?
— Помню, я всё помню, хватит уже меня поучать! — обиделся недоверием будущий герой. — Вся текущая вода есть одно целое, все ручьи и реки, а также каналы и сточные канавы вместе с подземными водами соединяются между собой. И водяные начальники услышат всё, как бы далеко от их логова ни было произнесено это заклинание. Пап, я знаю, сколько можно повторять?!
— Наши водяные в крепком союзе с иноземными, и вместе они в состоянии в одно мгновение поднять реки и смыть с лица земли любой город! — торопливо договорил, повысив голос, Яр. Обхватил ладонями лицо сына, заставляя смотреть себе в глаза. — Я не оставлю тебя, если ты попадешь в беду! Если тебя схватят и заточат в темницу...
— Ты смоешь город и затопишь тюрьму, — поддакнул Светозар, по-утиному шевеля губами, потому как щеки были сплющены. — И я утопну вместе со стражей, в компании воров и преступников.
— Не порол я тебя в детстве, — вздохнул владыка Леса.
Он отпустил отпрыска, тот принялся тереть помятые щеки, поэтому родитель смог воспользоваться временной свободой от объятий.
— Вот, возьми, — Яр отцепил от своего пояса тугой кошелек, в котором звякнула отнюдь не медь.
— Пап, у меня есть, куда еще-то? — отказался Светозар. — Если будет надо, я сам заработаю, не маленький. А если буду ехать и звенеть деньгами, только воров привлеку. Зачем это.
Отец спорить не стал. Позже, когда сын крепко заснул, пригревшись под жарким боком своего чудо-коня, Яр выбрался из ослабевших рук и всё-таки засунул кошелек в тайный карман на попоне Полкана, шепотом велел:
— Если понадобится, отдашь ему. У Тишки и впрямь могут срезать кошелек, он вечно ворон считает. А к тебе ни один воришка не посмеет подойти. Так что пусть будет на крайний случай.
Конь важно кивнул зубастой головой. Не удержался, потерся атласной щекой о плечо владыки. Яр сделал вид, что не заметил, как кончик клыка случайно прошелся по рукаву, распарывая дорогую ткань.
====== Глава 2. Милена ======
Не так представлял себе Веснян Березопольский их путешествие. Еще прошлым летом — да что тут, еще этой зимой! — Милена Яровна не отказала бы себе в удовольствии замучить лесного воеводу капризами, скрасить путь-дорожку причудами. Он же, в свою очередь, рассчитывал в ответ заручиться ее поддержкой в одном щекотливом дельце. Свататься он надумал наконец-то. К Лилии.
А что? Веснян — леший генерал в полном расцвете сил. Лилька — русалка, красавица и хохотушка. То, что она сохнет по царю, а шуры-муры крутит со старшим царевичем, это совсем не важно, это для девицы ее положения и звания вполне простительно и даже естественно. Именно сейчас, когда Яр занят разводом, а Тишка (то есть, тьфу, Светозар Ярович!) уехал мир смотреть и драконов побеждать — сейчас к обделенной вниманием русалке самое время засылать сватов. А кто лучше всех девичью придурь способен понять, как не другая девица? Вот и Веснян так рассудил, что лучше царевны союзника в этом предприятии ему не найти.
Только вот царевне оказалось совершенно не до него. Милену Яровну словно подменили в последние дни весны — собранная, целеустремленная, почти не капризничает и дурочку не валяет. Неужели наконец-то повзрослела? Обычные-то бабы в ее возрасте уже давно с юностью распрощались, да что там — о внуках мечтать начинают. Но ведь царское потомство — оно совсем особенное, все в отца пошли, взрослеть не торопятся. Вон, Евтихий хоть и старше сестрицы по годам, а ума и того меньше: имя себе героическое сколько времени выбирал! И на дракона поехал! Причем с голыми руками, тьфу.
Собиралась царевна в дорогу недолго. Выйдя за порог Дубравного дворца, Милена вмиг обернулась сизой горлицей — и помчалась, куда глаза глядят. Глядели ее очи лишь в одну сторону, лишь в неведомую даль ее влекло всем сердцем. Так что пришлось и Весняну облачиться в перья вместо привычной шкурки ежа — соколом взвился следом в высокие чистые небеса.
И летели они так без отдыха и перерывов, как на пожар. Какие уж тут разговоры. Милена даже перекусить отказывалась, приходилось воеводе, будто настоящей пташке, глотать на лету зазевавшихся мошек, вот же гадость. Отчего, естественно, настроение его лучше не делалось.
Спустя несколько часов лёту Веснян удостоверился, что обсуждение женитьбы может подождать, ибо раздраженная собственными заботами царевна не лучшая собеседница и советчица. Тяготы и лишения суматошного путешествия после полудюжины мошек показались уже не столь кошмарными, ведь в бытность свою ежом он тоже насекомыми не брезговал. Поэтому, смирившись с ролью бессловесного сопровождающего, Веснян попытался извлечь для себя хоть какую-то пользу из сего времяпрепровождения: с высоты птичьего полета стал выглядывать, что творится в его воеводстве. Так-то если смотришь обычно, то вроде всё хорошо. А угол зрения сменишь — сразу всяческие недочеты вылезают! Там болотце растеклось вширь без разрешения. Здесь, напротив, зелень разрослась слишком густо, молодые деревца вскоре начнут душить друг друга, не порядок. Тут поляна слишком широка, будто плешь сияет. Там ручей надо почистить от валежника… Однако ближе к закату Милена припустила с такой скоростью, что у сокола в глазах зарябило от мельтешащих внизу ландшафтов. Да и запомнить сразу все замеченные проблемы оказалось слишком тяжко, а записать нечем, ибо рук птице не положено. Поэтому Веснян решительно плюнул на свои бесполезные старания. Не хватало еще опозориться: виданное ли дело, чтобы лешего укачало над собственным лесом! Или чтобы сокол потерялся в небе, упустив из вида очумело несущуюся горлицу.
