Некоторым лишенцам, благодаря либерализму местных руководителей удавалось устроиться на работу даже в органы власти. Так, в конце 1934 г. инструктор областного исполкома, проверявший подготовку к выборам в Ленинском районе, выяснил, что секретарём Хотылецкого сельсовета «был лишенец»[552].
Возможность восстановится в избирательных правах, которую власть давала сосланным кулакам, воспринималась ими с одной стороны как желанное обретение утраченного социального статуса, но с другой стороны вызывала и недоверие, и различные подозрения. Вот как бывший спецпереселенец Э. Касперович в своих воспоминаниях описал реакцию на известие о постановлении 27 мая 1934 г.: «Краевым и областным комитетам было разрешено в качестве особой меры поощрения досрочно восстанавливать в правах переселенцев, в первую очередь из молодёжи, доказавших своё лояльное отношение к Советской власти, проявивших себя на производстве и активно участвующих в общественной жизни. Всё это, понятно, были всего лишь слова, веры в них особой не было, да только ведь „тьмы низких истин нам дороже, нас возвышающий обман“[553].
В избирательную кампанию 1934–35 гг. активность лишенцев была невелика. Основными причинами этого были по-прежнему как общее сокращение числа лица лишённых прав голоса в пределах Западной области, так и страх репрессий и преследований. Главной задачей большинства потенциальных лишенцев оставалось — не потерять избирательные права. Многим это удавалось за счёт родственных и дружественных связей в органах власти. Так, в ходе подготовки к выборам в составе сельских избирательных комиссий Оленинского района было „выявлено три бывших кулака-торговца, которые скрыли 4-х кулаков подлежащих лишению избирательных прав“.
В избирательную комиссию Балахоновского сельсовета „пролез кулак Судаков, который своё пребывание в избирательной комиссии использовал для укрытия от лишения избирательных прав бывшего жандарма и полицейского“[554]. В Синьковском сельсовете Клинцовского района в кампанию 1934–35 гг. был впервые лишён избирательных прав бывший жандарм Д. И. Володченков, „который участвовал в своё время в подавлении восстания рабочих и крестьян в ряде городов России, не лишали его потому, что его родственники были в сельсовете до 1934 г.“[555]. Княжинский сельсовет Суражского района возбудил ходатайство „о восстановлении кулака Баблак Григория и его жены в избирательных правах как исправившихся“. Инструктор президиума ВЦИК, находившийся в это время с инспекцией, в данном районе выяснил, „что указанный кулак до 5 ноября не уплатил сельхозналога и самооблажения“. Кроме того, „от граждан поступило заявление, что председатель сельсовета т. Ойстрик пьянствует с этим кулаком и берёт взятки (хлеб, картофель и прочее), и поэтому сельсовет ходатайствует о нём“. Инструктор передал собранный материал в местную прокуратуру „для расследования и привлечения к ответственности“[556]. В результате проверки подготовки к выборам в Стужинском сельсовете Суражского района было обнаружено „19 лишенцев, которые сельсоветом не были включены в списки лишенцев“[557].
В 1934–35 гг. лишенцы ещё пытались выступать на избирательных собраниях и предвыборных митингах, но такие попытки в это время были очень редкими. К примеру в ноябре 1934 г. на заседании Вырубовского сельсовета „сын бывшего лишенца“ А. Петров „выступил с заявлением, что если мы живём в свободном государстве, то на выборах нужно участвовать всему народу“[558].
Последний всплеск интереса общества к лишенцам был связан с обсуждением проекта Конституции СССР в 1936 г. После опубликования проекта основного закона на местах было организовано его „всенародное обсуждение“. Большой интерес вызывала 135-я статья, в которой говорилось о всеобщем избирательном праве. Это положение вызывало недоумение и нередко — отрицательную реакцию. Большинство граждан воспринимали лишенцев как врагов общества и государства, людей которые являются помехой на пути страны к „светлому будущему“. В материалах Западного обкома партии посвященных обсуждению проекта Конституции отмечалось, что „на любом собрании, во время бесед, читок и т. п.“ очень часто звучит вопрос: „Почему попам и кулакам предоставляют права голоса — они враги народа?“[559].
В кампании по разъяснению главных положений нового основного закона были задействованы значительные кадры партийных и советских работников, пропагандистов, учёных-правоведов. Многие из них старались доказать и обосновать необходимость большей демократизации избирательной системы и отмены института лишения прав голоса. Профессор Смоленского педагогического института В. Н. Русских писал в статье, посвященной новой Конституции: „Существенно важным является, что тот, кто был раньше урезан в правах на получение высшего образования, в выборе профессий, усовершенствований по окончании высшего учебного заведения, получает полное право на это. Доступ к знаниям, к наивысшим достижениям человеческого ума становится возможным для каждого без ограничения… Таким образом, если раньше права некоторых групп населения были ограничены, что вело к известной отчуждённости и неудовлетворённости, то теперь все получают равные права“[560].
Местные руководители убеждали рядовых граждан, что предоставление избирательных прав лицам, которые были раньше их лишены, не несёт большой опасности для общества и государства. Выступая на собрании, посвященном обсуждению проекта Конституции в селе Клушино Гжатского уезда председатель колхоза Егоров, в частности заявил: „Здесь некоторые колхозники задавали вопросы о том, как нам быть дальше с кулаками: принимать ли их в колхоз, давать ли равные со всеми нами избирательные права и прочее? Они справедливо опасаются, но эти товарищи не учитывают и другого. Ведь партия наша и правительство перевоспитывают таких людей, у них в душе тоже большая ломка идёт. Один мой знакомый Клюев, вы его, наверное, знаете, был выслан на Урал. Так вот, теперь он пишет, что совсем переродился, честным трудом завоевал себе доверие и все права. Его там приняли в колхоз. Зовёт к себе, уж очень хорошо они там живут“[561].
Некоторые из принимавших участие в обсуждении проекта Конституции предлагали сохранить ограничения в избирательных правах для некоторых категорий населения. Особенно часто звучали требования не давать избирательных прав служителям культа. Старший народный судья Жуковского района И. А. Кузьмин писал в заметке, присланной в „Рабочий путь“: Статья 135 проекта предоставляет право участвовать в выборах и священнослужителям (попам, дьяконам и т. д.), которые до сих пор живут нетрудовыми доходами. Нужно ограничить их в этом, не дать возможности участвовать в выборах и быть избранными»[562].
4 июля 1936 г. в «Рабочем пути» под рубрикой «Всенародное обсуждение проекта Конституции Союза ССР» была опубликована заметка «Две поправки» некоего И. Чикина. Он писал о статье 135: «Ну а как быть с представителями служителей религиозного культа… Я считаю, что звание гражданина СССР оправдывает только тот, кто в своей жизни приносил и приносит своим трудом общественно-полезные ценности для советского общества. Служители же религиозных культов, наоборот — приносят своим трудом общественно-вредные „ценности“, мешающие преодолевать отсталым слоям трудящихся в их сознании — пережитки капитализма…». Отмечая далее активную борьбу партии против «религиозных пережитков», автор предлагал в конце 135 статьи Конституции сделать следующее добавление: «…а также служителей религиозных культов, деятельность которых является их специальной профессией»[563].
