Город сделан из парков и улиц, двориков и домов. У домов есть подвалы и чердаки, лестницы и шахты лифтов, водосточные трубы и крыши. И везде есть свои обитатели — только самые невнимательные из людей думают, будто в домах никого кроме них не живет. Крысы грызут полы и делают норы, голуби и воробьи вьют гнезда под стрехами, кошки прячутся в подвалах и на чердаках у теплых труб. А волшебные феечки строят волшебные домики из первого снега, детского смеха, тополиного пуха и других прекрасных вещей.

Откуда на крышах появились первые феечки, кто научил говорить крысиного короля и позволил ангелам показываться на свет, никто не знает. Хозяйка Лавки Ненужных вещей (она когда-то была человеком и умеет смотреть на мир с разных сторон) рассказывает, будто ещё сто лет назад в домах жили обычные домовые, в лапоточках и с бородами. Но однажды в город пришла война. Страшная-страшная. Летали самолеты, рвались бомбы, стреляли пушки, бежали и падали люди, по улицам маршировали солдаты в противной форме и горланили песни на чужом языке. Перепуганные домовые почти все разбежались по деревням и никогда больше в город не возвращались.

На чердаке одного дома пряталась маленькая семья — мама и дочка. Они ждали, когда же вернется их папа, поможет освободить город, и их спасет. Чтобы было не так страшно ждать и меньше хотелось кушать, мама придумывала для дочки сказки обо всем, что творилось вокруг. Она рисовала феечек и прекрасных принцев, придумывала для них наряды, устраивала сказочные пиры и балы. Потом однажды пришли солдаты, забрали маму с дочкой и увели. А феечки остались.

Но Хозяйка Лавки может и ошибаться. Вдруг феечки завелись сами, когда солнечный луч упал на страницу заброшенной на чердак старенькой детской книжки? Или просыпались на чей-то балкон из шкатулки настоящей большой Феи? Или приснились мудрому сказочнику, а потом потихоньку убежали из его снов?

Где же правда? Читайте сказки, друзья, и может быть, догадаетесь сами…

Жила-была кошка. Жила на крыше и поэтому думала, что она важная, вы-со-ко-пос-тав-лен-на-я персона. Спала она у теплых и мягких труб на чердаке и там же, в укромном уголке, хранила свои сокровища. Когда хотелось — и днем и ночью — гуляла по крышам, пела песни, делала вид, что охотится на шустрых воробушков. Кушала она… хотелось бы написать, что наша кошка питалась манной небесной и облачным творожком, но, увы — предприимчивая Миу (так она себя называла) лазала в форточки, воровала с подоконников и балконов все, что плохо лежало и годилось ей в пищу. Случалось, объедала ленивых домашних котов, выгибая спину на их протесты. И знаться с ними не хотела ни разу. Дело даже не в том, что Миу была гордая кошка, просто ей хватало её замечательных крыш.

У неё были тайны, секреты и настоящие волшебства. Она видела, как звезды падают с неба и превращаются в маленьких человечков, как солнечные зайчики едят настоящую морковку, как городские феечки в сентябре катаются на осенних листьях, словно на парусниках, как царица Зима ходит по улицам и дышит на тех, кто не успел спрятаться. Она прятала у себя на чердаке белый пух из крыльев снежных гусей и черные перья полуночных воронов, она знала наперечет всех лунатиков в своем квартале и порой тихонько ходила за ними следом.

Вам уже стало интересно, как она выглядела? Иногда Миу хотелось стать белоснежной и длинношерстной, иногда поджарой рыжей красоткой, иногда — пушистой, бесстыжей и черной кошкой. Но на свет она появилась простой полосатой муркой, а в кошачьи парикмахерские её не пускали.

Из соседских котов она знала всего двоих. Грациозную сиамку с девятого этажа — эта леди иногда выходила на площадку поразмять лапки и поточить когти о соседскую дверь. Миу немножко завидовала сдержанному изяществу сиамских движений, но презирала её — за ограниченность кругозора. А черно-белого молодого бродягу, который обретался в подвале, ей было искренне жаль — вечно ободранный, мокрый, грязный, вечно куда-то спешит, что-то ищет. И кормили его из мисочек доброхотки-старушки — никакого азарта добычи.

Однажды утром Миу сидела на крыше и смотрела на облака. За колыханием белых лент и бегом теней она могла наблюдать часами.

Вдруг Миу услышала скрежет и стук. Она тихонько обошла трубу и увидела, что на чердачном окошке сидит ворона и стучит чем-то пестрым о раму.

— Миууу! — хищно сказала Миу.

Перепуганная ворона захлопала крыльями и улетела. А её добыча скатилась внутрь, на чердак. Миу тут же побежала смотреть — а что это? И увидела только блеск пестрого шарика — это был мячик, чудесный гуттаперчевый мячик, который так здорово ловить лапами… Вот только сегодня кто-то (кажется дворник) не закрыл дверь на чердак. И мячик ускакал вниз по ступенькам.

— Мя! — с азартом сказала Миу и побежала за ним. Она промчалась мимо пятнадцатого этажа, десятого, девятого (не успев даже фыркнуть на удивленную сиамку), третьего, второго… заветный мяч был так близок, но ступеньки все продолжались. И вдруг лестница кончилась. Миу увидела мячик — в хищных когтях черно-белого подвального бродяги.

— ФФФШ! — сказала Миу. — Отдай, это мой мячик!

— МИИЯУ! — ответил бродяга. — Почему это я должен тебе его отдавать?

— Потому что его принесла ворона на мою крышу, — фыркнула Миу.

— А теперь он докатился до моего подвала, — возразил бродяга. — Он мой.

— Вот ещё! — обозлилась Миу, распушилась и клацнула зубами.

Бродяга не стал драться. Он убрал лапу с мячика и подался назад:

— Ладно. Не так-то много удовольствий у тебя наверху, бедняжка, забирай свою игрушку и радуйся.

От обиды Миу распушилась ещё больше:

— Это почему это я бедняжка? На себя посмотри, пугало подвальное! И морда в шрамах!

— Это не шрамы, а боевые награды, — приосанился бродяга. — А бедняжка потому, что сидишь у себя на крыше, и ничего интересного в жизни не видела.

— Можно подумать, ты видел, — огрызнулась Миу.

— Конечно, — осклабился бродяга. — Ты вот на крыс охотилась?

— Нет, — сказала Миу. — Я их только издалека видела.

— А я их ем. А ещё я видел Крысиного Короля, — бродяга глянул, достаточно ли Миу впечатлилась, и продолжил. — Белый Байкер и Крысиный Король бились целую ночь на свалке за гаражами. Белый Байкер отрубил Королю хвост, а я трофейчик-то подобрал. Хочешь глянуть? Кстати, меня зовут Мяфть.

— Миу, — застенчиво сказала Миу.

И они побежали в подвал глядеть на хвост Крысиного Короля. Потом — смотреть как в сквере за домом играет на дудочке деревянный смешной человечек, покрашенный в веселенький красный цвет, а вокруг него пляшут дети. Потом Мяфть провел Миу по всем интересным местечкам в округе, рассказывая какая бабушка кормит котов свежей рыбкой, какая не жалеет печенки, какая варит вкусную кашку, а какая вытаскивает сушеную дрянь. Потом они попробовали поохотиться на крыс, но ничего не вышло — им было весело, они смеялись и перемяукивались, а крысы слышали это и удалялись, вальяжно волоча за собой хвосты.

На другой день Миу пригласила нового знакомца к себе, показала, как здорово гонять воробьев и как просто таскать из форточек разные вкусности. Она отыскала для Мяфтя домик, в котором прячется от новых жильцов старенький домовой, приманила на зеркальце солнечных зайчиков, спела песенку — в общем, показала, что кошки с крыши тоже не лыком шиты.

На закате они вдвоем сидели на трубе и смотрели, как опускается солнце. Они оба были гордые звери и гуляли сами по себе, но иногда так приятно встретить чуткое, понимающее сердечко.

— Мурррр, — вздохнула Миу и потерлась щекой о друга, — если кто и бедняжка, так это сиамка с девятого этажа. Со всей своей красотой, со всей ловкостью сидит у каких-то людей в квартире и не знает, что такое настоящая жизнь.

— Мяфф, — согласился Мяфть. — Бедная киска как ей должно быть одиноко. Смотри — летучая мышка летит…