Маг поднял палочку, и оттуда вышел серебристый туман, сформировавшийся в небольшую птицу, словно покрытую призрачным огнем.

— Это… поразительно, — мальчик невольно залюбовался прекрасным творением магии. — Можно?

Гаррет вопросительно протянул руку к птице.

— Конечно.

На ощупь птица оказалось теплой и необыкновенно приятной. Поглаживая покровителя старшекурсника, мальчик поинтересовался, что это за птица.

— Я не знаю, но, честно говоря, мне всегда нравились фениксы, с самого детства, как только услышал легенды о них и последнем обладателе такого фамильяра.

— Ты об Альбусе Дамблдоре?

— Да. Самый сильный маг двадцатого века, погибший ради великой цели, жалко, что не все его труды были подхвачены приемниками.

— Думаете, что стоило придерживаться политики малых знаний? — Гаррет знал о законах, продвигаемых бывшим главой Визенгамота, и не разделял их, в отличие от старосты своего факультета.

— Видишь ли, мальчик мой, многие знания опасны…

— Стоп. Знания не могут быть опасны, опасно незнание, невежество, неверное применение знаний и ошибки, сделанные человеком. Знания сами по себе безобидны, — Гаррет сходу отмел малодушные проповеди людей, придерживающихся политики равенства, и не желал слушать подобную пропаганду, а Алан, судя по всему, хотел именно этого.

— Истинный сын своего факультета, — Алан поморщился, словно только что проглотил целый лимон. — Не стоит забывать о таких примерах как Волан-де-Морт или Грин-де-Вальт…

— Безумец, разбивший свою душу, и фанатик, желающий изменить мир, подчинить маглов себе. Не лучшие примеры.

— Ладно, хватит разговоров о морали знаний, — осознав свою неспособность переубедить ученика, Алан поспешил закончить эти разговоры. Пока. — Для первого раза лучше всего будет закрыть глаза и вспомнить в малейших подробностях самое счастливое свое воспоминание, после чего четко произнести заклинание, не отпуская счастливый образ.

— Хорошо.

Сосредоточившись, Гаррет вызвал первое воспоминание, которое считал счастливым. Палочка. Без сомнения, момент, когда он взял ее в руку, был самым запоминающимся в жизни.

— Экспекто патронум.

Первый результат разочаровал Гаррета. Несколько серебряных искр вылетели с конца палочки и тут же потухли. Но мальчик не отчаивался и уже выбрал следующий образ — он в окружении своих друзей из секции кунг-фу в Китае.

— Экспекто патронум.

В этот раз искр было больше, но они по-прежнему не были похожи на туман или щит, не говоря уже о телесном патронусе.

Гаррет уже раздумывал о следующим воспоминании, как почувствовал мысленный зов фамильяра, желающего отправиться полетать. Мальчика тут же осенило. Когда он встретил своего фамильяра, то испытал такой восторг, что долгое время не мог прийти в себя. Восстановив все свои ощущения по памяти, он снова произнес слова заклинания:

— Экспекто патронум.

Из палочки вырвался серебряный туман, тут же принимающий формы щита или стены, следуя мысленным посылам.

— Молодец! Потрясающий результат для первого раза. Как учитель я даже немного горд тобой. Попробуешь еще?

Гаррет молча кивнул улыбающемуся юноше и продолжил свои попытки.

Через час мальчик обессиленно сел на пол. За это время он перебрал все наиболее значимые моменты в своей жизни, но ничего лучшего, чем туман у него не вышло, из чего Гаррет сделал вывод, что ребенок он не самый счастливый.

“Родителей нет, первые лет шесть дядя относился к нему как к вещи, да и потом только давал уроки. Лишь в последние полтора года я начал ощущать, что не безразличен ему и он относится ко мне как к личности, у которой есть свои желания”, — именно такие мысли, роились в голове обеспокоенного второкурсника.

Обеспокоенный староста подскочил со своего места и помог мальчику подняться на ноги.

— Думаю, на этом наш урок окончен. Доберешься до гостиной самостоятельно?

Гаррет кивнул и медленно побрел из выручай-комнаты. Закрыв дверь, он не заметил, как обеспокоенная маска сползла с лица его новоявленного учителя, и тот серьезно задумался, рассуждая с самим собой вслух.

— Как жалко, такой потрясающий самородок, но такие неверные взгляды на жизнь. Одной только голой силой он готов сравняться со мной, и это в двенадцать лет! — красивый юноша огорченно покачал головой. Он все еще не мог решить, как ему поступить с этим второкурсником. Забрать себе под крыло или отдать на воспитание Хоггарту? Проблема в том, что мальчик не видит тьмы или света как такового, только цель и стремления человека, использующего эти силы на пользу себе.

========== Глава 16 ==========

22 декабря 2018 года.

Месяц пролетел для Гаррета в бесконечных заботах. Преподаватели устраивали контрольные по всем темам, чтобы проверить результаты их трудов за семестр, собрания в особняке тоже участились, поскольку теперь ребята занялись еще и колдомедициной, поскольку все дружно решили, что хотя бы базовую помощь и диагностику они должны уметь оказать.

Еще значимым событием для Гаррета стала первая оценка ниже, чем «П». Профессор Лонгботтом заметил его промах с одним из плотоядных растений, когда мальчик в очередной раз засмотрелся на Марию. Поскольку это была лабораторная работа, то и оценка оказалась ниже, чем обычно, отчего Саммерс ходил с такой довольной ухмылкой, словно сам уличил одного из лучших учеников курса в несоответствии стандартов выставленных им же.

Впрочем, Гаррету было плевать на мнение зазнайки-однокурсника, как и на одну «заваленную» лабораторную работу, гораздо больше его интересовал предстоящий бал.

Время уже близилось к обеду, когда в пустующую гостиную Когтеврана вернулись студенты, все еще помахивающие шарфами и флагами с гербом факультета.

— Я так понимаю, мы выиграли? — спросил Гаррет подсевшего к нему Макса. После той знаменательной ссоры они довольно быстро примирились, поскольку дампир следующим же утром извинился и признал, что был не прав, а Гаррет попросил прощения за излишнюю горячность.

В отличие от своих друзей, мальчик не питал любви к квиддичу, поэтому всякий раз старался избегать присутствия на игре, уделяя время тренировкам или чтению. Даже Сергей хоть и демонстративно доставал книгу, стоило судье сделать свисток, не пропустил ни одного матча.

— Это был полный разгром! Пуффендуй ничего не мог нам противопоставить. Наши охотники разгромили их на поле, а ловец поймал снитч еще до того как первый час игры подошел к концу.

К разочарованию Гаррета это было лишь вступление, поскольку Макс вознамерился рассказать все самые яркие моменты матча, описывая некоторые из них, он даже немного подпрыгивал на месте.

— Макс, прекрати. Ты же знаешь, как я отношусь к полетам на метлах. Я надеюсь, ты не забыл, что сегодня наш первый рождественский бал?

— Да ладно тебе волноваться, до него еще пять часов, никто даже не пошевелится пока до него не останется хотя бы часа времени.

Мальчик скептически изогнул бровь, когда мимо них пробежала стайка девиц, обсуждающих платья.

— Девчонки не в счет! Они бы и с самого утра готовились, не будь у нас сегодня квиддича.

— Хорошо, — Гаррет был вынужден согласиться со своим другом. Времени на подготовку к балу парням и в самом деле требуется намного меньше. — Но тогда начинаем подготовку за два часа до начала.

— Как скажешь…

Через четыре часа.

— Как завязывается этот чертов узел?! Гар, помоги мне, умоляю! — Макс в расстройстве отбросил инструкцию с узлом для галстука, который, по мнению дампира, «идеально» подходил к его костюму.

— А кто хотел подготавливаться только за час до начала бала? — не смог удержаться Гаррет от небольшой шпильки в сторону друга.

— Да-да, я был не прав! Теперь-то ты мне поможешь?!

— Конечно, — мальчик без труда сделал узел, который все никак не мог повторить его друг. Гаррет с детства привык носить подобную одежду и потому многие узлы для галстуков мог выполнить с закрытыми глазами.

— Идеально! — Дампир облачился в черный смокинг, с черной, под стать ему, рубашкой, что сильно выделяло его сверхъестественную бледность и даже придавало некий мистический шарм.