Дойдя до другого конца коридора, мистер Торндейк довольно громко постучал в дверь. Оттуда послышалась возня, и через минуту из комнаты показался заспанный ребенок в голубой пижаме.

За пять лет Гаррет из сопливого комочка превратился в мальчишку, носящего такую же светло-пепельную шевелюру, как и сам мистер Торндейк. Фамильная черта рода, из которого происходил сам Гарольд, а ясные, светло-голубые глаза он унаследовал от своей матери.

— Доброе утро, дядя.

— Доброе утро. Умывайся и делай разминку. После завтрака мы поедем в Шанхай. На твое шестилетие я приготовил тебе несколько подарков. Уверен, с одним из них у тебя поубавится энергии.

Мальчик удрученно вздохнул и, закрыв дверь перед носом своего дяди, укрылся в своей комнате. Он не очень любил подарки своего дяди. Например, на прошлый день рождения он подарил огромный учебник по китайскому языку, даже не смотря на то, что Гаррет совсем недавно научился читать на своем родном языке. Разумеется, не без помощи лучших репетиторов.

Умывшись в душе (ванная комната располагалась за соседней стеной), Гаррет аккуратно достал из шкафа вещи и начал одеваться.

Его комната больше напоминала спартанские казармы. Все обставлено строго, но со вкусом. Никаких личных вещей, только все самое необходимое. Да и не было у мальчика никаких интересов. Только учеба, и дядя, который тоже постоянно его чему-то обучал.

Переодевшись в тренировочный костюм, мальчик сделал разминку, уделив особенно внимание кистям. Этим упражнениям дядя обучил его лично, сказав, что это секреты, доставшиеся ему от деда. Вырвавшийся вопрос о родственниках дядя привычно проигнорировал.

Гаррет вышел в коридор, где его уже ожидал переодевшийся мистер Торндейк.

— Закончил все упражнения?

— Да, дядя.

— Хорошо, сегодня сделаем всего три круга. Много дел в городе. — Гарольд окликнул проходящую мимо служанку. — Сун, будь добра, передай мистеру Гаррисону, чтобы обед был накрыт через полчаса.

— Хорошо, хозяин.

Весь их разговор проходил на китайском, отчего Гаррет не переставал морщиться. Этот язык ему все еще давался с огромным трудом, несмотря на то, сколько времени приходилось уделять для изучения.

— И не думай, что я не вижу выражения твоего лица. Тебе стоит больше стараться в изучении их языка. Это страна, в который ты проживешь, как минимум, еще два года.

— Я понимаю, дядя, но этот язык сильно отличается от английского.

— Надеюсь, обучаясь в школе, ты сможешь подтянуть свой уровень.

— Ты отправляешь меня в школу!? — радостный крик Гаррета вспугнул птиц, облюбовавших деревья небольшой аллеи, выращенной на территории особняка.

Гарольд всегда говорил, что никогда не отдаст мальчишку в школу, поскольку считал, что образование должно быть индивидуальным для каждого ребенка.

— Терпение, Гаррет, терпение. — Торндейк устало вздохнул и продолжил. — Я лишь имел в виду школу кунг-фу, которому ты будешь обучаться на общей основе в течение полугода. Думаю, тебе будет полезно немного пообщаться со сверстниками и понять, насколько сильно ты от них отличаешься.

— Отличаюсь?

— У них нет того, что было у тебя с самого рождения. Ум, ответственность, хорошие условия, лучшие учителя, регулярное питание. Ты сам должен понять разницу, увидеть своими глазами, что мир отличается от того, каким ты его представляешь. Ты должен выбраться из своей каменной коробки и взглянуть на то, что тебя окружает.

— Дядя, ты сложно объясняешь.

— Ничего, скоро ты сам все поймешь, а сейчас… побежали!

С пробежкой они закончили минут через двадцать, остановившись перед воротами в особняк. Мистер Торндейк сразу отправился внутрь, а Гаррет попросил несколько минут, чтобы спокойно прогуляться по территории.

Вот только он не собирался выполнять свое обещание.

Иногда мальчик противился воли дяди, но так, чтобы не разгневать его. Нет, его единственный родственник вовсе не был плохим человеком, просто строгим. Он считал, что ребенок должен делать все в точности, как говорят взрослые, словно у него нет своих мыслей или желаний.

Подойдя к воротам, мальчик достал магнитную карту и провел ею по считывателю, открывая небольшую дверь рядом с воротами. Выбравшись за пределы особняка, мальчик стал медленно прохаживаться по тротуару, рассматривая проезжающие мимо машины.

Он почти наступил на что-то, но вовремя перевел взгляд, сумев отскочить. Предметом, лежащим на обочине, оказалась серая кошачья тушка. Похоже, животное не успело вовремя перебежать дорогу, и его сбила машина, поскольку тело зверька снесло на тротуар.

Мальчик расстроено присел рядом с мертвой кошкой и стал рассматривать. Кости на груди впали, глаза немного вылупились, а шкура свисала клочьями. Иногда Гаррету казалось, что стоит ему только покинуть дядю и попытаться жить самому, как этот кот, то его постигнет аналогичная судьба. Он будет раздавлен внешним миром.

Расстегнув мастерку, мальчик стянул с себя футболку и накрыл несчастного зверя.

Ему пора возвращаться, иначе будут проблемы. Дядю лучше не видеть в гневе, в таком состоянии его слова способны жалить как острые иглы.

Обеденный зал Торндейков, как и весь особняк, был построен и обставлен в соответствии с европейским стилем девятнадцатого века, при этом дом был напичкан различным современным оборудованием. Например, в столовой из стен раздавалась приятная классическая музыка, свет включался от отчетливого щелчка пальцев, а телевизоры были установлены практически в каждой комнате.

Пройдя в столовую, мальчик занял место напортив дяди. Мистер Торндейк уже разрезал свой любимый кровавый бифштекс.

Он вообще любил мясо, считая, что человек — это хищник, ничем не уступающий животным. Гаррет же чаще выбирал к мясу салат, либо вообще заказывал что-то из морепродуктов, предпочитая разнообразие в еде.

— Сун, передай мистеру Гаррисону, чтобы водитель готовил машину. Поедем в Шанхай, по делам мистера Гаррета. И скажи, чтобы заправил полный бак. Дел сегодня множество.

— Как скажете, господин.

Остаток обеда они провели в молчании, отвлекшись лишь раз, когда сообщили о готовности машины.

— Поехали, — мистер Торндейк отложил столовые приборы и выбрался из-за стола.

Школа представляла из себя типичный образец китайской архитектуры, занимающий приличных размеров площадь на окраине Шанхая. Огромный мощеный двор для тренировки, сотни человек, крупное здание в центре и несколько строений поменьше, вероятно, выполняющих роль раздевалок или складов.

Стоило машине остановиться около входа, как навстречу Торндейкам вышел немолодой привратник. Сделав глубокий, неспешный поклон, мужчина заговорил:

— Добрый день, мистер Торндейк. Меня зовут Гуанг, я привратник этой школы. Рад вас приветствовать в нашей школе.

— Добрый день. Могли бы вы проводить меня к мастеру, чтобы обсудить обучение, а для сына найти провожатого, который покажет как устроена школа?

— Конечно, мистер Торндейк, — поймав одного из снующих по школе учеников, Гуанг указал ладонью на мальчика. — Фанг, будь любезен, покажи школу молодому человеку.

Ученик молча поклонился и показал рукой следовать за собой.

— А вы следуйте за мной.

— Как скажете.

Гарольд улыбнулся, не сдержав своих чувств.

Стараясь идти чуть в стороне от провожатого, мужчина осматривал школу, и она нравилась ему все больше и больше. Все ученики ходили по зданию школы исключительно в форме, и их движения всегда были целенаправленны. Ни один из них не шатался без дела. Чувствовалась во всем этом некая дисциплина, которой так не хватало его племяннику.

Вся школа работала как единый механизм, детали которого были отточены годами бесперебойного процесса. Мистер Торндейк хотел, чтобы его фирма работала точно так же, но, как водится, без накладок не бывает.

Через пару минут они оказались в небольшом зале, где занимались уже взрослые молодые люди, лет двадцати от роду. Мастер демонстрировал им движение, и все повторяли за ним по несколько раз.