Светлана быстро поднялась в кабинет профессора, вынула из шкафа злополучные таблетки для обезьян и записку профессора с описанием дозировок. Пробежав глазами по записке, она взяла коробочки с таблетками. Из записки следовало, что таблеток для стимулирования к труду надо давать три раза в день, а для улучшения мышления – один раз. Цвета и размеры таблеток в записке не были указаны. Об этом профессор Ванштейн сказал Афанасию при отъезде только на словах. Было просто записано: «Таблетки для трудолюбия по три штуки, а для мышления по одной».

Некоторая неясность в описании, каких и сколько таблеток надо выдавать, Свету особо не смутила. А звонить Афанасию, на которого она была очень сердита, ей совсем не хотелось. Поэтому немного подумав, она рассудила так: маленьких таблеток надо выдать по три штуки и три раза в день, а больших, они же большие, только по одной.

В результате, она все перепутала, и положила в бананы девятикратную дневную дозу препарата для развития умственных способностей и только одну треть от требуемого для развития трудолюбия физического.

Быстро все это приготовив, она дала обезьянкам бананы с таблетками, и они с удовольствием их съели. Уходя с работы, Светлана так торопилась, что замкнув кабинет профессора, ключи она забыла вытащить, и вся связка ключей от кабинета, шкафов и сейфа остались висеть прямо в двери. А еще она не замкнула на замок вольер, в котором жили обезьяны, а только закрыла его дверь на щеколду.

Пока Света кормила обезьянок, Афанасий Петрович забрал внука из садика и отвел его домой. Дома он пересчитал оставшиеся у него после посещения ресторана деньги и очень огорчился. Пачка денег, которую он взял из сейфа профессора, уменьшилась почти на половину. Еще его мучил вопрос, правильно ли Светлана дала обезьянкам таблетки и все ли нормально у них на работе. Ему было очень тревожно и стыдно, что он поступил так безответственно – растратил чужие деньги и ушел с работы в середине дня.

Афанасий отправился на работу. И хотя жажда деятельности буквально распирала его и ему не терпелось попасть на работу как можно скорее, на такси он не поехал из соображений экономии. Было уже темно, когда Афанасий Петрович добрался на родное предприятие. И сторож, дежуривший на проходной, только после долгих объяснений, с большой неохотой впустил его.

Ключи от кабинета профессора Светлана должна была оставить Афанасию в вернем ящике его стола в производственном отделе. Однако их там не оказалось. Афанасий дважды перевернул все ящики своего стола, но ключей не было.

– Вот ведь никому ничего нельзя поручить, – с досадой подумал Афанасий Петрович, и уже собрался идти звонить Свете, когда услышал в коридоре легкий шум быстрых шагов. Петрович вышел в коридор, но там никого не было. Он прошел дальше и дошел до кабинета профессора. В двери висела связка ключей, которые ему должна была оставить Света, и, как показалось Афанасию, ключи слегка покачивались, будто их только что туда вставили. Дверь же в кабинет вообще оказалась не запертой, и он просто вынул из нее ключи и вошел внутрь.

– Что за чертовщина?! -Петрович в ужасе осматривал кабинет профессора.

На полу валялись книги. Дверцы стеклянного шкафа, где хранились препараты, были открыты и находившиеся там коробки были беспорядочно разбросаны и перевернуты. Но самое ужасное было то, что сейф профессора оказался не запертым и, когда Афанасий Петрович открыл его, то он был почти пуст. Не было ни рублей, ни трех тысяч долларов, которые ему оставил профессор. Исчезла также увесистая папка с описанием секретной программы исследований.

Первая мысль, которая пришла ему в голову, была о том, что в институт проникли воры, напали на Светлану, отобрали у нее ключи и похитили и деньги, и секретные документы.

Афанасий достал свой блокнотик, где были записаны номера телефонов друзей и знакомых, и отыскал номер телефона Светланы. После некоторых колебаний, так как было уже очень поздно, он поднял трубку и позвонил ей домой. Ответил ему муж Светланы.

– Алло. Извините за поздний звонок. Это Афанасий Петрович из института. Мы со Светланой вместе работаем. Она дома? Ее можно пригласить к телефону?

– Да, Афанасий Петрович, Светлана дома, но она сейчас в душе. Я ей скажу, что вы звонили. Что-то случилось? Ей куда перезвонить?

Петрович услышал, как Светин муж положил трубку телефона на стол и громко спросил у Светланы, которая была в душе:

– Свет! Тебе с работы звонят. Афанасий Петрович. Что ему сказать? Он тебя просит ему перезвонить.

Хотя и тихо, но вполне разборчиво Петрович услышал в телефонной трубке ответ Светланы:

– Скажи ему, чтобы он не беспокоился. Я все, что он просил, сделала. Ключи только, по-моему, в двери профессорского кабинета оставила. Но там, на работе, уже никого не было. Утром заберет их. Что за идиотская привычка звонить по ночам? Первый день за начальника остался, а такой балаган уже устроил.

Петрович не стал дожидаться, когда Светин муж ответит ему, и положил трубку. Объясняться со Светой, почему она оставила ключи в двери кабинета, ему совершенно не хотелось. Да и какой был в этом теперь смысл. Сам ведь во всем виноват – доверил порученную ему работу и ключи от кабинета Светлане.

Афанасий поднял книги, которые валялись на полу. Это были книги, которые он взял из библиотеки профессора для себя и оставил их столе, когда уходил. Но, когда он их собрал с пола, то обнаружил, что книг по математике, физике и географии не было. Они исчезли. Еще Афанасий не мог найти записку, которую оставил ему Ванштейн, с указанием дозировок таблеток, которые надо выдавать обезьянам. Петрович снова набрал телефон Светланы. На этот раз трубку взяла Света, и, услышав голос Афанасия, не дожидаясь его вопросов, сразу начала говорить.

– Афанасий, что это ты вздумал звонить мне по ночам. Ты что не видишь который час, или тебе, как новому начальнику, скучно теперь дома?

– Света, извини меня, конечно. Но дело в том, что я сейчас не дома, а на работе. И у нас происшествие неприятное.

– Что еще за происшествие? И я тут причем? Обезьяны что ли компот выпили, который я на завтра приготовила?

– Да, нет. Просто ты, когда уходила, оставила ключи в двери кабинета, и кто-то туда зашел и забрал все деньги из сейфа и книги со стола. Еще в шкафу все перевернуто и куда-то исчезла записка с описанием дозировок таблеток, которую мне Ванштейн оставил.

– Успокойся, Афанасий. Деньги из сейфа ты сам забрал, целую пачку мне показывал. А записку твою с дозировками я наизусть помню. Маленькие по три в день, а большую – одну. Что тут непонятного? Запиши, если не помнишь. Да и раскардаш в кабинете ты тоже, наверное, сам устроил. Ты же в обед был абсолютно не в себе. Донжуана изображал.

Света тихонько хихикнула, от чего Афанасий испытал неловкость и досаду.

– Ты совершенно уверена, что маленьких – три таблетки в день? Они же для развития умственных способностей. По-моему, их надо только по одной, а больших, для трудолюбия, по три.

– Да, Афанасий, уверена. Я хорошо запомнила содержание той записки. Там в конце, Лев Семенович еще приписал в виде шутки «Спорт и работа не совместимы с жизнью. Не допускай передозировки». Это он тебе, Афанасий, написал руководство. Все, давай до завтра. Меня муж уже в спальню зовет. А тебе не помешает самому большую таблетку для мозгов принять. Ты что-то, как стал начальником, простых вещей не догоняешь… Начальник Дон-Жуан.

Последнюю фразу Света сказала полушепотом с нескрываемой издевкой и снова хихикнула.

Бодрый и уверенный голос Светланы немного успокоил Афанасия. И еще у него наступило состояние благодушия и даже какое-то безразличное отношение ко всему. К этому времени от воздействия принятой Петровичем красной таблетки в нем начали проявляться качества благодушия, неуверенности в себе и беспечности, также свойственные какому-то из его предков.

В этом, уже благодушном настроении, Афанасий взял свой блокнотик и записал со слов Светланы, которая все перепутала, совершенно неправильные предназначения и дозировки препаратов: «Большие таблетки – для ума – по одной, маленькие – для трудолюбия – по три».