Раз за разом, вновь и вновь.
Господи, я готова сама снять с себя белье, расстегнуть его ширинку и спустить его брюки, чтобы наконец ощутить в себе.
Не могу молчать, поэтому, прижимаясь щекой к прохладной поверхности, стону, двигаясь в такт пальцам и разводя ноги шире. Наверное, я напоминаю сейчас последнюю развратницу, скулящую от ласк, но не могу иначе, и если закрыть глаза, может, не будет так стыдно?
— Tu est charmante dans ta perversité, ma fille,* — он говорит это, склоняясь над моим ухом и прижимая весом своего тела, а его пальцы продолжают ласкать, вызывая дрожь в ногах и пульсацию внутри. Еще немного, и эта пытка выльется в оргазм. Наверное, Господин чувствует это, потому что прекращает касаться меня там, чем вызывает недовольный стон. — Тшш, моя маленькая.
Прикрываю глаза от разочарования и ощущаю на губах его пальцы, которые только что ласкали меня. Они чуть солоноватые от смазки, они скользят по моим губам и проникают в рот, в то время как Рэми справляется с ширинкой и, наконец, входит в меня как и в первый раз осторожно-плавным толчком. Хочется думать, что он заботится о моих ощущениях, а не наслаждается моментом победы, хочется верить, что ему важно мое удовольствие, которое я не могу скрыть. Да и есть ли смысл, если собственное тело предает меня, буквально плавясь в его руках.
Он двигается сначала медленно и аккуратно, обхватывая меня за ягодицы и насаживая на свой член, а потом наращивает темп, становясь все более нетерпеливым. Мне нравится некая грубость в нем, когда он, внезапно остановившись, наваливается сверху и, переведя дыхание, шепчет:
— Внутри ты такая горячая, Джил, — проводит языком по моей раскрасневшейся скуле и, намотав волосы на кулак, дергает на себя, заставляя меня выгнуться и опереться о локти. Сейчас он глубоко во мне, не двигается, наполняет, дает время прочувствовать его размеры и насладиться его близостью.
Я дрожу от напряжения.
Резкий толчок, кажущийся грубым на фоне плавных движений до этого. Еще один, сорвавший с моих губ томный стон.
Еще… еще… еще… Задыхаюсь от ярких ощущений и сжимаю кулаки, подаваясь навстречу и удивляясь многогранности Господина. Он может быть приторно нежным, но уже через секунду показывать свою силу через возбуждающую грубость, которая толкает меня к краю и выливается в сильный оргазм. Не могу сдержать протяжного стона и, дрожа, закрываю глаза, чтобы прийти в себя. Господин до сих пор держит меня за волосы, продолжая вколачиваться. Я слышу удары от соприкосновения моих ягодиц с его пахом, слышу его тяжелое дыхание и знаю, что осталось совсем немного.
— Ma fille… — выдыхает он, проникая в меня заключительным толчком и застывая. Наконец отпускает, позволяя лечь на стол грудью, и, прежде чем выскользнуть, оставляет влажный поцелуй на скуле. — Мне нравится искренность твоих эмоций, Джил. Ты не скрываешь, что тебе хорошо со мной, хоть и стыдишься этого. Я научу тебя не стыдиться своих желаний. Я научу тебя многому, если ты будешь прислушиваться ко мне.
Его голос уже спокойный, дыхание в норме, а я едва стою на дрожащих ногах, возвращая белье на место и поправляя платье. Оборачиваюсь лишь тогда, когда слышу звук застегиваемой ширинки и щелкнувшей пряжки ремня, и натыкаюсь на проникновенный взгляд Господина, словно ожидающего моего согласия. Поджимаю губы и покорно киваю, после чего Рэми лениво подходит к столу с выпивкой и наливает выпить.
— Зная твой не совсем удачный опыт с алкоголем, выпить не предлагаю, — его тон иронично насмешливый, и сам он словно стал другим, более мягким со мной, не отчужденным и недоступным Хозяином, а понимающим и близким любовником. Все чушь, конечно, ведь каким бы не был его настрой после секса, он остается моим Господином, о чем я всегда должна помнить.
— Вы правы, несомненно.
— Почему чтение?
— Что?
