— Я что-то не понял… — после недолгой паузы подал голос мастер Бомель. — Что за рапорты? И почему вы так уверенны, что охотники не следили за воротами в Белград?

— Потому что, если бы следили, то не допустили бы проникновения оборотня на территорию Белграда, мастер! — ответил охотно Светлейший. — А с рапортами вы можете познакомиться после собрания в моем кабинете. Боюсь, я просто не смог принести все нужные документы.

— А почему вы вообще решили, что проникновение оборотня имело место быть? У нас есть обращения горожан? Или кто-то из наших его видел? — спросил один из «ведущих», сидевший подле мастера Бомеля. Этот муж отличался среди всех своей молодостью и болезненной худобой. Впрочем, спокойный взгляд, более свойственный старику, заметно прибавлял ему лет.

— Видел… Правда, теперь я искренне сомневаюсь в компетентности этого охотника…

— О ком вы говорите, Светлейший? — вновь спросил юный муж.

— Об Адриане де Клясси, ответил мужчина.

— Адриан? Я вас не понимаю? Что произошло? — искренне удивился охотник. Остальные «ведущие» тоже зашумели, переглядываясь встревожено. О юном Адриане говорили много, пророчили даже статус верховного, а потому слова Светлейшего для многих стали шоковыми.

— Произошло невиданное, мастер Аллир, — вздохнул Светлейший. — Именно Адриан обнаружил оборотня. Но вместо того, чтобы уничтожить опасность немедля, он проявил позорную для охотника трусость. Удача ему способствовала, подкинув улики, но Адриан безалаберно отнесся к своей миссии, и чуть было не убил простого горожанина, спутав его с оборотнем. Когда же Адриан осознал, что не справится в одиночку, он все же явился за помощью в цех. Однако время было упущено. Отряд шел по следам оборотня, но потерял нить ведущую, а сам Адриан, словно бы насмехаясь над нами, упустил единственную улику и зацепку, утверждая сейчас, что вообще ничего не помнит!

С каждым словом Светлейшего юный де Клясси бледнел и зеленел, не решаясь даже глаз поднять на своих наставников. А «ведущие», стоило только замолкнуть Светлейшему, взорвались негодованием. Они что-то кричали, обвинительно тыча в юного охотника пальцами, краснея от гнева. Находились и те, кто молчал, лишь посмеиваясь про себя. Громкое фиаско графского сынка многим пришлось по вкусу. После такого позора не видать Адриану титула Верховного Мастера.

— Ладно вам, братья, думаю, Адриан уже осознал всю тяжесть своего проступка. С ним я еще буду говорить сам. В любом случае, я думаю, вы уже поняли, что я вами не доволен. И не смейте даже задумываться о смене власти в цехе, покуда я дышу! Да, да, мастер Бомель, не удивляйтесь, я отлично понимаю, зачем вы все собрались здесь! Не смейте хоронить Великого Мастера раньше времени! Учтите, по приезду я лично выдам ему все отчеты о вашей деятельности за эти месяцы! — заговорил жестко Светлейший, переводя дух. — Так, а теперь нам пора решить, кого направить на дежурство в Северный Квартал.

— Знаете, если взглянуть на эту ситуацию в новом свете, то я смею предположить, что неизвестный убийца и есть потерянный Адрианом оборотень, — подал голос мастер Аллир.

Народ загалдел. Кто-то поддерживал слова мастера, кто-то опровергал. Зал потонул в голосах спорящих и Светлейшему стоило большого труда угомонить разбушевавшихся мужей.

— Возможно, это он. А может и не он, — спокойно возразил Светлейший. — Наш оборотень объявился раньше убийцы, а до него никаких убийств в Северном Квартале не было…

— В любом случае, нам будет лучше все проверить, верно? — спросил мастер Аллир.

— Естественно. Просьбы диргинаала нужно выполнять, — улыбнулся Светлейший. — Кого направим?

— Как я уже говорил — от меня двое и их учитель из старших, — вмешался говоривший доселе старичок.

— Я пойду. Хочу проверить свои догадки лично, — заявил уверенно мастер Аллир.

— Возьмите моих новеньких послушников и их куратора, — отмахнулся мастер Бомель. — Я все равно не думаю, что в этом деле потребуется задействовать все наши ресурсы. Что бы там ни говорил мой коллега, и как бы не распинался выскочка-скаф, а оборотней здесь не видели уже очень давно.

— Поддерживаю Бомеля, — заявили еще парочка мастеров «ведущих»

— Светлейший, — голос Адриана вынудил замереть всех. Юноша через силу вынудил себя поднять голову, упрямо вздернув подбородок. — Можно и я пойду? Понимаю, что изрядно наломал дров и хочу загладить свою вину. Прошу, позвольте мне помочь новичкам!

Светлейший усмехнулся, словно бы и вправду ожидал такой реакции от Адриана. Заулыбался и сидящий подле него старик

— Что ж, твое рвение похвально, — ответил Светлейший. — Главное достоинство человека — умение признавать свои ошибки, мой юный ученик. И я рад, что ты смог признать свой проступок и готов исправится. Иди же, и докажи нам, что сын Самаеля де Клясси достоин оказанного ему доверия!

Адриан подскочил. На его губах заиграла счастливая улыбка, в глазах блеснули слезы.

— Благодарю! Я оправдаю ваше доверие, Светлейший! — воскликнул он запальчиво.

Более не слушая собрания, юноша пулей вышел вон из зала заседания, окрыленный идеей спасения своей репутации.

— Какой же он еще ребенок, — хохотнул мастер Бомель. — И не скажешь, что уже скоро двадцатый десяток разменяет!

Остальные согласно покивали головами. Многие в тот момент вспоминали свою молодость, неосознанно завидуя юному и подающему надежды охотнику. Среди «ведущих» нашлись и те, кто уже был готов пнуть юного Адриана в спину…

Интуиция манула не подвела. Стоило ему только появиться на горизонте, как Солоха решила показать ему свой грозный, Приграничный характер:

— Где тебя черти носили, кошак облезлый? — напустилась девушка, громыхая похлеще непогоды, бушующей за окном. — И закрой уже окно, дурень! Сырость разводишь!

Май громко и показательно фыркнул, захлопнув створку окна, задумчиво разглядывая натекшую с его одежды лужу на полу. Лужа была исключительно большой и грязной.

— И ничего я не облезлый, — буркнул манул тихо, отходя от окна.

Спорить с Солохой не хотелось совершенно. И кажется, прогулки под дождем не пошли ему на пользу: горло саднило, а голова буквально раскалывалась от боли.

— Он еще и огрызается! Чернобог тебя подери, ты хоть подумал обо мне, а? — Солоха мгновенно заступил оборотню дорогу, выпятив грудь. В тот момент Май испытал острое чувство дежавю. Эту воинственную стойку он уже видел однажды. У матери Солохи — несравненной Параски.

— О тебе только и думал, — рыкнул он рассерженно, пытаясь сдержать рвущийся наружу кашель. — Отойди, мне переодеться надо…

Удивительно, но Солоха отступила, улыбнувшись как-то многозначительно.

Заподозрив подвох, оборотень прошествовал к сложенным вещам, скидывая на ходу рубаху. Закопавшись в солохины мешки, он побледнел, обернувшись к терпеливо наблюдавшей за ним девушке.

— Не понял, а где мои вещи? — спросил Май тихо.

— Какие вещи? — переспросила вежливо Солоха.

— Мои вещи… Где они?

— Не понимаю, о чем ты, — совершенно спокойно ответила селянка, подходя ближе. — Сам ведь мне всю дорогу говорил, какой ты молодец, и что лишний запас вещей тебе только помешает! Радуйся теперь!

Манул замер, так и не разразившись бранью. Что-то такое он начал смутно припоминать, мысленно застонав. Кажется, тогда, на очередной ярмарке он долго и нудно расписывал Солохе, что не желает носиться с лишним тряпьем, предпочитая ограничиться только самым необходимым. Увы, лишний комплект штанов в самое необходимо явно не входил по его тогдашним соображениям.

— Ну, хорошо… — с этими словами оборотень мысленно помахав рукой своей гордости, подхватил солохину спальную сорочку и рывком натянул ее на себя. Спать в мокром он не собирался точно.

— Май, ты чего, а? А ну снимай! — Солоха аж подпрыгнула от возмущения, вихрем закрутившись перед Маем. — Снимай живо, ясно! Это моя любимая сорочка! Давай лучше я сама тебе поищу то, что не жалко…

Манул только мысленно застонал, бросив мимолетный взгляд на ворох солохиных сорочек. Отличались они друг от друга только узором на рукавах. В остальном же они были идентичны друг другу, а потому оборотень положительно не понимал всей величины солохиной трагедии.