- И что теперь, сворачивать вслед за ними? Как это объяснить байкерам?
- Можно просто попросить войти в положение. Предложи прогулку до нашего стана. Байкеры не откажут тебе, особенно если угощение и питье будет за счет Дэнджеров. Только так и никак иначе. За крюк придется расплачиваться.
Выслушав совет Вира, президент, молча созерцал степь. Зеленое бескрайнее море, разрезанное лениво текущей речушкой, колыхалось на весеннем ветру. Кое-где оно уже успело поседеть, покрыться белыми пятнами. Это начинал цвести ковыль. Степь пела, нашептывала давно забытую колыбельную. Древние не хотели ничего знать о музыке трав. Древним были милы стенания проклятых мест - городов. Древние получили по заслугам. А потомки, чтобы выжить, вынуждены были вспомнить язык полей, холмов и рощ. В трудных ситуациях они помогают, подсказывают, как правильно поступить...
- Как вариант, можно еще разделиться, - Вир Златорукий прервал размышления Ури, - я, ты, еще пара бойцов поедем по следу, остальные под командованием Непа двинут прямо к Пагуби.
- Нет, - сказал президент, - мы идем на юг.
- Но мы рискуем потерять след...
- И все же мы пойдем на юг, - Ури подстегнул лошадь, поскакал к остальным кочевникам, тем самым дав понять, что разговор окончен.
- Может, это и не плохо, что потеряем след, - задумчиво произнес Вир Златорукий, - может, это гут, что у нас нет единомыслия...
Никто не услышал речь кастомайзера. Никто, кроме степных трав.
Гексаграмма 13 (Тун жэнь) - Единомышленники
Одному муравью никогда не построить муравейник
Надеясь запутать след, Юл и Хона ехали не по тропам предков, а по голой степи. Солнце еще стояло высоко, когда на горизонте, на юго-западе появились странные очертания. Перед глазами путников встал как бы невысокий, распространяющийся вширь, неровный холм, сплошь усеянный нагромождениями, развалинами, более-менее целыми зданиями, многие из которых были сокрыты высокими деревьями.
- Это что такое? - сощурившись, удивленно прошептал парень.
- Это проклятое место, город, - ответила так же тихо девушка, - я здесь сама никогда не была, я знаю от других, что это Новочек. Байкеры обходят его стороной.
- Значит, нам нужно ехать туда, - сделал вывод Юл, - там нас точно не будут искать.
Парню вдруг пришла мысль, что в подобном месте он вполне может провести остаток весны и лето в относительной безопасности.
- Ты совсем дурной?! - Хона вытаращилась на напарника. В глазах ее читался не то что бы испуг, но какая-то смесь недоумения, раздражения и легкого любопытства.
- Разве я не прав?
- Не прав, в городах появилась болезнь безумия, превратившая людей в безмозглых тварей.
- Это было сто лет назад, Хона! - Юл пожал плечами. - Неужели ты думаешь, что там кто-то остался жив?
- Не в этом дело, - отмахнулась девушка, - нам нужно идти к Пагуби. Нам нужен подвиг!
- Послушай, - парень криво улыбнулся, - а кто узнает, была ты у выродков или не была? Можно переждать в городе, а потом придумать историю своих приключений. Будем ставить силки на зайцев, кроликов и полевок, охотиться на птиц, и дикие абрикосы с яблоками там должны расти...
- Ты предлагаешь мне, байкерше, родной дочуре президента клана Дэнджеров, врать?
- А что тут такого? - искренне удивился Юл. - Ты вот недавно наврала дозорным про свою победу и про мою влюбленность...
- Это другое, - возразила Хона, - Сузуки мог бы нас задержать и помешать совершить подвиг. А подвиг для байкера - главное.
- А для меня главное - спокойно пережить лето.
- А как же останки Скальпеля Косноязычного, их надо выкинуть в море, чтобы спасти мир.
- Понимаешь, Хона... - парень потупился, дурачить он умел с легкостью, но раскрывать обман перед человеком, которого ввел в заблуждение, ему приходилось впервые. Возможно, мелкую мерзавку стоило и дальше водить за нос, только вот отчего-то не хотелось. Хотелось наоборот, чтобы она все узнала, поняла, и разделила его убеждения. Хотелось, чтобы она одобрила его решение, чтобы поехала вместе с ним, чтобы жила вместе с ним. Чтобы делила кров и пищу. А еще заглядывая в серые глаза девушки, любуясь ее непослушными темно-русыми волосами, вслушиваясь в ее голос, парень испытывал чувство легкой эйфории. И такое с ним случилось впервые. Это было приятное ощущение, которое в то же время где-то в глубине души настораживало, ибо младший правнук не имел над ним контроль.
- Понимаешь, Хона, - повторил он, - ты прости меня, но это не останки Скальпеля, это прах моего прадеда Олега, последнего из тех, кто видел мир до Великой погибели. И если вскрыть кружку, ничего не будет. Просто один глупый старик из моей деревни решил избавиться от меня, и убедил селян отправить меня к морю, чтобы я над ним рассеял предка. Вроде такой поступок должен отвести беду от моего племени, но я знаю, что это суеверия. Они все старше меня, но ума у них мало...
- То есть ты наплел всякую чушь?! Обманул меня, отца, всех байкеров?! Так?!
- У меня не было выхода, - Юл взглянул на девушку, - твои соплеменники грабят деревни, угоняют в рабство людей, творят зло, одним словом. И ты хочешь, чтобы я говорил им правду?
- Не смей так говорить о байкерах! - щеки девушки зарделись. - Они имеют право так делать! По праву одного процента! А ты всего лишь раб! И я приказываю тебе заткнуться и молчать до самой Пагуби!
- Я не знаю, что такое право одного процента, но очень хотел бы узнать. Поехали со мной в город, ты мне расскажешь, - парень улыбнулся так, как умел это делать в сложных или неоднозначных жизненных ситуациях: придурковато и наивно.
- Ты обещал меня слушаться, - гневно отчеканила Хона, - и мы едем на юг! К тому же у меня чаша с останками, и я тебе ее не отдам.
- Я пообещал бы тебе все что угодно, лишь бы не попасть под нож патлатого идиота, у которого имя звучит как "моча лягушки". А кружку с прахом оставь себе на память, это всего лишь пыль, а не живой человек.
- Жаль, что Кавасаки Стальной не убил тебя, - выпалила Хона, извлекая из ножен акинак, - но я сделаю это за него!
Она подъехала вплотную к парню, приставила лезвие к его горлу.
- Ладно, ладно! - Юл очень осторожно, медленно поднял руку вверх в знак примирения. - Я буду делать то, что ты скажешь.
Расставаться с мелкой мерзавкой не хотелось, все-таки было в ней что-то неуловимо притягательное, но другого выхода парень для себя не видел. Глаза его вдруг округлились, и он с дрожью в голосе, указывая вдаль, за спину Хоны, произнес:
- Кажется, демы летят!
Уловка детская и глупая, но девушка на нее клюнула, резко повернула голову. Этого оказалось достаточно для того, чтобы чуть отклонившись корпусом, перехватить руку Хоны и с силой потянуть вниз и на себя. Девушка вскрикнула, но в седле удержалась. Стремена не дали упасть. Тогда парень начал выкручивать ей кисть. Байкерша зарычала от злости и боли, саданула противника кулаком свободной руки наотмашь. Удар пришелся вскользь по голове, и на Юла не произвел практически никакого эффекта. Наконец, пальцы девушки сами собой разжались, и она выронила акинак. Тогда парень отпустил ее, развернулся и поскакал в сторону города.
Краем глаза он заметил, как Хона спешилась, схватила оружие и вскочила на байка. Она не собиралась отступать. Она хотела его догнать.
Юл подстегнул лошадь. Он понимал, что байкерша его настигнет, она ведь с детских лет на коне. И еще, теперь она со зла может убить его по-настоящему. Но отступать было поздно. Принятое решение не вернуть назад.
Парень мчался, не оглядываясь.
