7
Причины конфликта
Столкновение между террористическими организациями и правительством Иордании, начавшееся в сентябре 1970, пролило свет на природу арабских целей в Эрец-Исраэль. Конфликт не был результатом идеологической конфронтации, не был плодом разногласий по поводу судьбы Израиля, он был связан с проблемой власти и подчинения. ООП фактически требовала раздела власти с правительством Иордании. Небольшие экстремистские террористические группировки под руководством Джорджа Хабаша и Наифа Хаватме требовали полностью изменить режим в Иордании, то есть передать Иорданию под власть "палестинцев". В тех областях Иордании которые примыкают к израильской границе, они требовали полной автономии. В других областях - неподвластности законам страны членов организации. Хусейн и его министры готовы были пойти (и уже пошли) на уступки. Конфликт возник из-за степени уступок. В огне сражения террористы отступили с позиций, которые их пропаганда восхваляла на весь мир в течение многих лет. Внезапно ссылка на бездомность, растрогавшая многих людей во всем мире, обернулась циничным обманом.
Власть, сила, автономия, которых требуют как право и частично получают, - это ли направления борьбы "бездомного народа", сражающегося за свою родину? Это ли позиция для освободительного движения, воспользовавшегося гостеприимством иностранного государства? Правда заключается в том - и это знает каждый араб - что ООП вовсе не считает Иорданию иностранным государством, и члены ООП чувствуют себя здесь как дома и ведут себя как "хозяева".
Заиорданье, территория существующего Хашимитского королевства Иордании, исторически и географически принадлежит Эрец-Исраэль. Три четверти малозаселенной территории, предназначавшиеся Британией для еврейского возрождения, были освобождены от турецкого господства с помощью еврейских военных частей. Этот забытый факт и существование вместо арабского государства Иордании развеивают миф об арабах Эрец-Исраэль как о "народе ограбленном", изгнанном с родных земель. Если чего-то и недостает арабам Эрец-Исраэль, то это не родины, если кто-то и ограблен, то это не арабы.
Столкновение в Иордании только частично показало не столь уж тайные территориальные привязанности арабов. Еще более открыто это проявилось в конфронтации на территории Ливанской республики. Арабы не считают Ливан частью Палестины, но несмотря на это, члены ООП вели себя в Ливане точно так же, как в Иордании. По всей стране, всюду, где они создавали свои бюро информации и вербовки, они силой завоевывали право не подчиняться законам, которые распространялись на граждан Ливанской республики. Они захватили власть над лагерями беженцев, превратив их в свои базы, поставили свои контрольные пункты на дорогах. На юге страны, на границе с Израилем они требовали автономии, а потом захватили власть. Власть эта была настолько неограниченной, что журналисты назвали этот район "Фатахлендом" (Фатах - ООП аббревиатура на арабском; прим перев. ). Отсюда они вели огонь из "катюш" по северным пограничным поселениям Израиля.
Многие годы Ливан был разделен на два лагеря, был погружен в состояние постоянного кризиса, который полностью парализовал правительство. И ливанцы (даже христиане, которых конфликт не касался) готовы были пойти и пошли навстречу требованиям ООП. Но был предел, за которым начиналась анархия. Даже мусульмане, горячие поклонники ООП, были против того, чтобы переступить этот предел. В конце концов достигли нелегкого компромисса. На юге волей-неволей поддерживался порядок, благодаря постоянному присутствию патрулей Армии обороны Израиля, не дававших террористам наносить ущерб населению. Под защиту армии возвращались арабские крестьяне, которые раньше бежали отсюда, а затем вернулись к нормальной жизни.
В Ливане дело дошло до кризиса из-за аппетитов и слишком откровенных притязаний террористических организаций. ООП имеет право и может себя чувствовать в стране как дома, поскольку члены организации арабы, а Ливан арабская страна.
x x x II***
Яркий трагический пример слабых территориальных привязанностей арабов один из аспектов проблемы "беженцев". Арабские лидеры 1948 года сеяли страх в арабской среде и оказывали нажим на население, но несмотря на это, остается все же непонятным, даже мистическим тот факт, что жители городов и сел, целая община, без всякого физического давления извне, а в Хайфе даже вопреки просьбам остаться смогла подняться целиком - мужчины, женщины и дети - оставить свои дома, хозяйство, лавки, села и города и уйти в добровольное изгнание. Легкость и простота, с которыми это было совершено, просто поразительны.
Ведь наиболее упрямыми в своей привязанности к месту, не желавшими сдвинуться с него во всем мире всегда были крестьяне, люди, связанные с землей. Уйти в изгнание так хладнокровно, до того, как начались бои? А даже если начнутся бои, бросить хозяйство на_ произвол чужеземных солдат? И уходили не старики, которые не могли держать оружие в руках. Уходили все. Девяносто пять процентов мужчин были призывного возраста.
Описание этого явления мы находим в статье корреспондента в Аммане.
"Сирия, Ливан, Заиорданье, даже Ирак наполнились беженцами из Палестины. Многие из них молоды, в призывном возрасте, и вооружены... Кафе и коридоры гостиниц заполнили молодые эфенди, которые считают, что если и надо бороться, то кто-то другой должен делать это за них. Некоторые были неделю на передовой и считают, что у них есть право уйти в менее опасные места... ". [1]
1 "Таймс", 7 июня 1948.
Неужели все были трусами? Или все лишились разума? Нет, это не так. Они думали недолго и решили быстро. Решать было нетрудно - они не видели в солдатах арабских государств чужеземных солдат, а бегство не считали изгнанием. Это просто был переход из одной части арабского мира в другую, где также говорят на арабском языке, где живет тот же народ, иногда даже родственники. Переезд из Акко в Бейрут, из Акира в Шхем был подобен переезду американца из Цинциннати в Детройт или из Трентона в Бостон. [2]
2 Справедливости ради следует отметить, что не все арабы бежали. 100 000 из них не двинулось с места. Исконная ненависть к евреям и чувство принадлежности к арабскому народу не перевесили их привязанности к своему дому. Эти арабы, несмотря на трудности, преуспели в Израиле, в 1967 г. их было уже 350 000 человек (у них самая высокая рождаемость в мире).
Новые формы бегство обрело в 1967. После окончания Шестидневной войны, когда не было нажима или обещаний с какой-либо стороны, не было даже намека на гонения или слухов об опасности для жизни или имущества, 200 000 арабов из Иудеи и Самарии собрали свои пожитки и перешли реку Иордан. День за днем катились караваны грузовиков, автобусов, автомашин через мосты и переходы. Мост Алленби еще представлял собой груду стали и бетона, и необходимо было каким-то образом соорудить переправу. Выстроившись в ряд, люди терпеливо ждали, когда наступит их очередь. Десятки местных и иностранных журналистов, фотокорреспонденты, несколько неофициальных лиц разговаривали с беженцами, пока те ждали. [3]
3 Спустя три недели после окончания войны мне довелось побывать в этом районе. Я наблюдал за массой беженцев, переходивших через мост. Я спросил одного хорошо одетого молодого человека, откуда и почему он уходит. Он объяснил мне, что он иорданский чиновник, работал в Бет-Лехеме и получил указание предстать перед начальством в Аммане. Сразу же после перехода через Иордан арабы давали интервью иностранным корреспондентам и говорили, что их изгнали евреи.
Не менее значителен тот факт, что в период между 1949 и 1967, когда арабский иорданский король мирно правил в Иудее и Самарии, 400 000 арабов уехали в другие части "арабского мира". Сегодня можно найти множество палестинских арабов, живущих и работающих в Сирии, Ливане, Саудовской Аравии, Египте, Алжире, Ливии и более всего - в процветающем Кувейте. Все эти страны - их дом.
Есть, конечно, культурные и языковые различия, подобно тому, как английский язык лондонца отличается от английского жителя Йоркшира или Шотландии или американский нью-йоркца от жителя Коннектикута или Техаса.
