Вот именно тогда, когда я уже готов был вцепиться зубами в лакомый кусочек, меня и прервал звонок в дверь. Чертыхнувшись, сглотнул и, все же откусив, принялся жевать, закатывая глаза от наслаждения, плюнув на незваных гостей. Нет у меня соли для соседей, пошли все вон! Не учел только, что я не заперся, и «гости дорогие», не прилагая особых усилий, толкнули дверь и синхронными шагами прошли внутрь.

Выпучив глаза и пялясь на мое произведение искусства, братья замерли плечом к плечу, подпирая косяки. А потом грозно сложили руки на груди.

— Блин, — с набитым ртом произнес я, увидев нарушителей моего спокойствия.

***

— Кажется, нам кое-кто забыл рассказать самое главное? — приподнял бровь Платон, подаваясь вперед и рассматривая мой бутерброд.

Я как раз дошел до конфетки и с удовольствием зажмурил глаза, откусывая новый кусок. Это было такое незабываемое ощущение, что сейчас даже становилось по фиг на присутствующих.

— Я вам ничего не должен, чего приперлись? — да, сейчас я мог позволить себе хамство и с удовольствием восполнил месяц молчания. – Месяц прошел, выматывайтесь!

— А ты не слишком ли агрессивен, Лаликов? — спокойно спросил Лев.

— Имею полное право, — нагло ответил я. — Свой месяц я отработал.

Братья переглянулись, что заставило меня насторожиться и даже перестать жевать, в упор уставившись на них. Крамеры одновременно шагнули вперед и окружили меня с двух сторон, зажав между собой, принюхавшись. Платон, стоявший сзади, заглянул через моё плечо и посмотрел на бутерброд:

— Давно у тебя такие пристрастия к еде? — удивленно спросил он.

Лев, по его примеру, тоже посмотрел на оставшийся кусок в моих руках, а потом подозрительно хмыкнул и… эти гады опять переглянулись, заставив меня напрячься, чувствуя подвох.

— Как только от вас избавился, так и появились! Терять мне больше нечего, и я решил идти дальше в своих экспериментах! Сегодня колбаса с шоколадом, а завтра буду есть борщ с рыбой! — огрызнулся я.

— Ну, если хочешь борщ с рыбой, то теперь только с красной, — улыбнувшись, констатировал Лев.

— Э-э? — приподнял я уголок рта. — Мне и с хамсой подойдет! Ешь ананасы, рябчиков жуй, последний день твой приходит, буржуй! Владимир Маяковский! — Провозгласил я, засовывая в рот остатки бутерброда. — Чаво приперлись-то?

— Свое забрать хотим, — синхронно сказали братья.

— Тут вашего ничего нет, хотите, забирайте кушетку из коридора, я её все равно выбрасывать собрался, — махнул рукой.

— Ошибаешься, в этой квартире обитают как минимум два человека, что принадлежат нам, — подмигнул Лев.

— Ой, — наигранно-изумленно прикрыл я рот ладошкой. — Вы за Марьей Степановной, хозяйкой и её котом?! Но кот не человек… — округлил глаза, будто делая выводы и… — ИЗВРАЩЕНЦЫ!!!

— Наш омега — дебил! — покачал головой Платон.

А у меня сердце в пятки опустилось. Всё! Допрыгался! И как они, черт их побери, узнали?! Ладошки стали липкими, а что самое хреновое — на нервной почве я начал ощущать ароматы! И эти сильные запахи древесно-цитрусовых заставляли психовать еще больше. По позвоночнику прошелся холодок, низ живота скрутило от страха.

— Скажи, а ты помимо подавителей что-то принимал? — задал неожиданный вопрос Лев.

— Контрацептивы, — на автомате ответил я.

— Хреновые контрацептивы были, — как само собой разумеющееся сказал Платон.

— В смысле? — это уже я.

— А в том смысле, что мы отчетливо слышим не только твой запах, но и побочный, а это означает только одно…

— Нет! Не может быть! — взвизгнул я, перебивая его, догадываясь, что он имеет в виду. — Я против!

— А мы, если честно, очень даже «за!», — шепнул Платон мне на ухо.

ЭПИЛОГ

Лежу я, значит, в одноместной палате, пытаюсь не думать об одуряющей боли внизу живота после кесарева, и тут, прямо под моими окнами, раздается взрыв фейерверка. Думаю, что после такого треша, те, кто еще не родил, подверглись стремительным родам. Сын закряхтел, а я, приподнявшись, выглянул в окно и показал кулак двум дебилам, что лыбились, смотря на меня. Последние месяцы братья сильно сдали, а точнее, теперь они дадут фору любому кретину. Я бы всерьез подумал о том, чтобы поместить их в психушку. Крамеров даже на работе перестали бояться.

Прощение они вымолили цветами, подарками и чрезмерным вниманием, от которого уже через неделю хотелось взвыть, правда, они и не были ни в чем виноваты, но я даже поломался немного для вида. Иногда давил на жалость слезами, и они тут же бросали все и принимались меня успокаивать. Лучшие врачи, клиники, лучшая обогащенная диета — как же меня это задолбало! И я мстил за это всеми возможными способами, но они были непреклонны. Самая действенная мстя была на восьмом месяце, когда врачи запретили заниматься сексом. Вот тогда я от души оторвался, соблазняя этих негодяев. Братья сопели, поправляли стояки, а я мило улыбался и тер шею, где стояли две метки, возбуждая их еще больше. Они сдались через несколько дней, а я отвоевал себе кусочек свободы, а точнее, одну целую шоколадку в день, а не кусочек гематогена, потому как врачи поставили анемию.

В общем, все было прекрасно, и даже редкие скандалы, в которых я был зачинщиком, не портили особо настроения. Я продолжил свою работу в их фирме. Наши отношения потихоньку становились все крепче, а уж появившийся неожиданно на фирме новый альфа, заставил братьев изрядно понервничать и быстро окольцевать меня, поставив метки, хотя я всеми лапами и сопротивлялся. Не скажу, что с братьями жизнь сахар, но они порядком изменились в лучшую сторону, стали более терпимыми, адекватными и менее психованными, одним словом, старались стать хорошими мужьями. Не знаю, что ждет нас в будущем. Мы вместе всего лишь девять месяцев и только-только начали друг друга узнавать и притираться. Нет в любви плодов запретных, а жизнь летит подобно ветру. Поэтому не стоит тратить время впустую, а нужно пробовать, а обиды и гордость можно лелеять вечно, тратя на них все свободное время. В крайнем случае, можно оставить их на потом и манипулировать ими раскаявшегося в своих грехах человека в нужных вам случаях, если вам уж так мысль об торжестве справедливости жить мешает. Я, каюсь, иногда прибегаю к этому методу, но братья тоже не лыком шиты и, прослушав лекцию, начинают валить грехи на меня и обвинять в том, что я их обманывал. Так начинается ссора. А заканчивается она всегда бурным примирением в кровати. Так что…