Годы спустя Драгомыслов много раз сожалел о том, что не связывал чудесные события в жизни обитателей острова с появлением Вильгельма. Хотя первый тревожный звоночек прозвенел уже в 1858 году, когда один из соседей Пеля, Карл Федорович Сименс, стал одним из основателей российской электротехнической промышленности. И о том, что случилось это в результате магического содействия аптекаря, узнали гораздо позднее.
Следующим Пель осчастливил Михаила Колчанова – студента, снимавшего квартиру в Квартале аптекарей. Михаил был влюблен в девушку Полину Гвоздеву, дочь лавочника, но та отвергла ухаживания нищего студента. Спустя некоторое время девушка узнала, что ее давний поклонник внезапно разбогател, и переменила свое отношение, но было поздно, Колчанов уже полюбил другую. Откуда на бедного студента свалилось неожиданное богатство – так и осталось тайной для непосвященных.
Еще одним широко известным случаем из череды «чудес Квартала аптекарей» является история маленького мальчика Пети. Его мать умерла от побоев пьющего отца, а самого главу семейства задавило телегой. Оставшись круглым сиротой, Петя всячески избегал приюта и перебивался чем мог, бродяжничая по аптекарскому району. Однажды, замерзая, он мечтал о тепле и доме. Неожиданно во двор аптеки Пеля, где прятался мальчишка, зашел богатый господин, увидел озябшего беспризорника и забрал к себе жить. Как оказалось, у этого господина и его супруги не было детей, и они усыновили Петра.
А еще в доме алхимика выступал с докладом на собрании петербургских марксистов некий Владимир Ульянов. Как сложились дальнейшая жизнь и политическая карьера этого человека, рассказывать нет необходимости.
Драгомыслов неоднократно пытался усмирить Светлого целителя, даже приставил к нему пару сотрудников для постоянного наблюдения. Ведь за каждое нелицензированное воздействие Вильгельма Светлым приходилось расплачиваться ответными уступками для Темных. Дневной Дозор, понимая свою выгоду, никогда не выдвигал серьезных обвинений и довольствовался малыми отступными. Ведь это было для них золотым дном, неисчерпаемым запасом лицензий на охоту для вампиров и оборотней.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения петербургского Ночного Дозора, стала постройка Пелем башни. Точнее, не сама башня, а вызванные из недр Сумрака и привязанные к ней три грифона. Алхимик долго оправдывался перед шокированными дозорными, что сумеречные твари нужны ему для опытов и что, как только достигнет требуемых результатов, он сразу же снимет заклинания и вернет их обратно в Сумрак. Темные, присутствовавшие на допросе, злорадно ухмылялись и потирали руки в предвкушении разрешения на ответное воздействие вплоть до первого уровня.
После этого случая Драгомыслов придумал, как ему тогда казалось, гениальное решение и попросту учредил постоянный штаб в доме Пеля, надстроив и заняв целый этаж. С тех пор количество несанкционированных Светлых воздействий резко пошло на убыль, поскольку все свободные от дежурства сотрудники Дозора постоянно находилось рядом с Вильгельмом и не позволяли ему увлекаться.
И вдруг в один обычный осенний день без всяких на то причин Вильгельм, или, как его уже тогда называли на русский манер, Василий Васильевич, реморализовался.
Кто-то говорил, что на этот шаг его толкнули постоянное давление и контроль со стороны Драгомыслова и Светлых магов. Другие считали, что Вильгельм осознал и ужаснулся тому, сколько зла он невольно принес в этот мир своими необдуманными воздействиями, вынуждая покрывавший его долгие годы Ночной Дозор выдавать Темным лицензии на охоту. А были и такие, кто полагал случившееся результатом многоступенчатой интриги Завулона, руководителя московского Дневного Дозора.
Сам Геннадий Петрович склонялся к последней версии, считая ее больше всего походившей на правду. Ведь это в стиле великого Темного Иного: долгие годы доить Светлых на уступки, а затем смести с доски фигуру сильного Иного руками его же коллег. Как обстояли дела на самом деле, теперь уже вряд ли станет известно. Тень Светлого целителя канула в Сумрак.
Драгомыслова разжаловали и вместе с подчиненными услали в одну из отдаленных губерний, а на его место назначили Василия Яковлевича Макарова. И поскольку необходимости в постоянном контроле за погибшим Светлым целителем больше не было, офис Ночного Дозора в Квартале аптекарей на Васильевском острове опечатали, а новое представительство открыли в особняке на Стремянной улице, укрыв за вывеской «Общество народного просвещения». Но преемник Геннадия Петровича продержался на своем посту до июля 1914 года, пока не попал под заклинание «отпущенный век» и покинул Ночной Дозор, так как узнал дату своей смерти. А вскоре бывшие подчиненные Макарова оставили свои посты вслед за начальником[6].
Вновь пресветлому Гесеру пришлось морщить лоб и думать над тем, кого назначить на столь несчастливую должность. На этот раз выбор пал на Алексея Ивановича Дьяконова, единственного за всю историю Высшего Иного на посту главы Ночного Дозора Петербурга. И продержался в этой должности Дьяконов долго, почти пятьдесят лет. К тому же Алексей Иванович ухитрялся совмещать руководство ленинградским Дозором с работой в горкоме партии и быстро продвигаться вверх по профсоюзной линии. Пока в конце октября 1962 года Дьяконов не отправился в составе советской делегации на Кубу, где и погиб от рук гомункулов Татетцакоатля[7].
Следующие три года Ночной Дозор обходился без начальника, а в ноябре 1965 года им и вовсе стало не до организационных вопросов. Два мощнейших вероятностных выброса на ингерманландских болотах вынудили официально объявить о приостановке деятельности ленинградских Дозоров, а их работников – покинуть город. А вслед за дозорными Ленинград и область покинули вообще все Иные. За исключением одного колдуна с Ямайки, инициировавшего Ленинград в середине семидесятых годов на Темную сторону.
Так и существовал Темный город-Иной без надлежащего присмотра вплоть до начала следующего тысячелетия. И как всякий заброшенный дом, заполонили его паразиты и дикие звери. Точнее, дикие Темные Иные, называвших себя Черными, не чтившие Договор и регулярно приносившие человеческие жертвоприношения. Из-за отсутствия местных Дозоров выводить паразитов в Санкт-Петербург приехали десятки сильнейших Темных практически со всего мира. В ходе столкновения вновь вспыхнули искры магической борьбы на Марсовом поле. Дикари были разгромлены в пух и прах, город развоплощен, а лидер бывшей группировки Черных стала работать в Инквизиции.
После этого грандиозного побоища Гесер и Завулон наконец-то предприняли первые шаги по возрождению полноценных Дозоров в северной столице. К сожалению, столичные интриги и проблемы мирового масштаба не способствовали быстрому решению вопроса. И еще целых два года Петербург оставался без укомплектованных штатов сотрудников, чем не преминула воспользоваться Инквизиция, захватившая, по сути, власть в городе после разгона банды Черных. Как итог – беспорядки и нападение Темных на штаб-квартиру Инквизиции в Михайловском замке. А потом еще возникновение на территории дворцового комплекса «Царское Село» аномалии, войдя в которую любой Иной возвращается в состояние «до инициации»[8].
Вот тогда-то московское руководство Дозоров наконец-то зашевелилось. И с наступлением Нового, 2006 года на улицах Санкт-Петербурга появились Светлые и Темные Иные-патрульные.
Пресветлый Гесер не стал изобретать колесо и пригласил возглавить петербургский Дозор Геннадия Петровича. Во-первых, никто из Высших Светлых на эту роль категорически не согласился бы даже в приказном порядке. Проклятое место, отшучивались Иные, но в их глазах можно было заметить тень страха. Во-вторых, Драгомыслов хоть к этому времени уже и поднялся на один уровень, но это был его потолок в пределах уездного городка. И для дальнейшего роста и развития эта должность подходила ему как нельзя кстати. В-третьих, он единственный из руководителей Ночного Дозора Петербурга, кто до сих пор остался жив.
