В высшей степени печально, когда ты видишь разрушение того, что всегда было тебе дорого, и не имеешь возможности что-либо исправить.

Власть в Академии Кайлара захватили молодые, наглые невежи, которые в конце концов уничтожат, распылят по ветру те знания, что до них собирали наши предки, великие лекари, маги, ученые, имена которых вписаны золотыми буквами в историю лекарского дела.

Увы, будущее магической науки печально, и я не вижу просвета во мгле, затянувшей мироздание дымом пожаров бесконечных войн, в которых маги участвуют как машины разрушения, как нерассуждающие, тупые механизмы-убийцы, после которых не остается ничего, кроме горя, страданий и моря крови, залившей мой многострадальный мир».

Индар Гарун. Имперская академия Кайлара, 45796 год от Создания Мира. Трактат: «О лечебной этике и некоторых способах предупреждения и устранения побочных явлений, возникающих в процессе излечения пациента».

Пометка на свитке, под штампом «Для внутреннего пользования»: «Пропаганда, направленная против руководства Академии, и подкоп под Трон. Направить соответствующее уведомление в компетентные органы».

Пометка на полях: «А старикашка-то был еще тот ходок! Ишь, как со знанием дела описывает озабоченных трахом баб! Болван не умел пользоваться своим органом, вот и все! Трахать нужно все, что шевелится! А стариканам сидеть у теплой печи и не дундеть!»

Пометка под пометкой: «Это ты – болван, и никогда не умел пользоваться своим органом! Энтузиазма на золотой, а умения на ломаный медяк! А мэтр все правильно пишет! Он настоящий мужчина, и таким, как ты, болванам до его уровня никогда не дорасти!»

Пометка под второй пометкой: «Все вы дураки! Один я умный! Ха-ха! Кто хочет полечиться и трахнуться?»

Пометка под третьей пометкой: рисунок мужского полового органа и надпись: «А у меня вот такой! И я вас всех трахал!»

На обороте свитка: масляное пятно, дыра размером с ноготь мизинца и бурые пятна, похожие на засохшую кровь. Из-под пятен, едва разборчиво: «…отека …орпуса …илища магии. Для …ного пользования. Секретно».

Поехали налегке. Брать с собой почти ничего не стали. Так, пара спортивных сумок с бельем, рубашками, парой брюк, юбки, блузки и всякая мелочовка, необходимая в путешествии. Особенно если ты молодая красивая девушка.

Все дела в городке завершены, и больше здесь ничего не держит. Если хорошенько подумать, покопаться в себе – Сергар был рад отсюда уехать. Ничем хорошим этот город ему не запомнился. Кровь, смерть, могилы – и больше ничего. Хорошее? Было и хорошее. Но вспоминалось почему-то только плохое. Очень плохое. То, что поскорее хотелось забыть.

Для того, чтобы забыть прошлое, нет способа лучше, чем переезд в большой город, туда, где ждет новая жизнь, туда, где можно затеряться в толпе людей, которым глубоко плевать, кто ты такой, которые тебя не знают и знать не хотят.

Сергару осточертел этот городишко, в котором нельзя было сделать и шагу, чтобы на тебя не показали пальцем, чтобы хотя бы одну-единственную ночь в дом не ломился кто-нибудь из страждущих больных, требуя срочного приема. Люди лезли через забор, стучали, звонили, непонятно откуда добыв номера телефонов Маши и Олега.

Однажды это случилось в самый интересный момент: в разгар любовных игрищ, когда Олег нормально пристроился к любовнице с тылу, держа ее за упругие бедра и предвкушая пик удовольствия. В окно дома вдруг забарабанили с такой силой, что Маша едва не повторила подвиг некой шлюшки, имя которой Сергар уже не помнил, и чуть не поймала его в капкан сильных вагинальных мышц.

Машину ругань было слышно минимум за пятьсот шагов. Она ругалась так виртуозно, что портовые грузчики могли бы узнать из ее мата много новых слов, обличающих сексуальные пристрастия и происхождение проклятых типов, мешающих отдыхать уставшему после работы лекарю и его не менее уставшей подруге.

Работать все равно пришлось, что поделаешь… Если шаловливый ребенок опрокинул на себя чайник с кипятком – разве оставишь его без помощи? Но после этой ночи пришлось нанять охранников ЧОПа, которые буквально палками отгоняли от дома тех, кто хотел прорваться к лекарю.

Олег понимал пациентов, сочувствовал им, но жить вот так, в беспрерывном мутном потоке людей, осаждающих дом и больницу днем и ночью, ему больше не хотелось. Надоело. Он не жаждал такой жизни, это точно.

Маша тоже чувствовала себя не в своей тарелке – популярность приятна только поначалу. Нормальному человеку это все быстро надоедает – если ты не можешь никуда пойти без того, чтобы к тебе в ноги не кинулся очередной проситель, умоляющий о помощи себе или своей близкой родне, чтобы все останавливались, перешептываясь, показывая на тебя пальцем, – на кой черт такая жизнь? Потому через два месяца работы Маша тоже была рада сбежать из городка куда глаза глядят. Впрочем, она и до знакомства с Олегом мечтала об этом каждый божий день, без выходных и праздников.

Потому ранним утром, предварительно, за день до отъезда, рассчитавшись со всеми, кому были должны, Олег и две девушки уселись в такси, которое должно было увезти их к новой жизни.

Третьей была Таня. Длинноногая, красивая, молодая, соблазнительная, как десять моделей, – проблема.

Таня влюбилась в Сергара с той самой минуты, когда впервые увидела его в палате больницы, после того, как лекарь «Олег» вылечил ее тело и душу. Из «овоща», которым она стала после перенесенного менингита, Таня превратилась в энергичную красотку, вбившую себе в голову идею, что Олег – ее единственный, самый-самый лучший на всем белом свете человек. И это в высшей степени напрягало «самого лучшего на свете человека».

Казалось бы – ну что плохого, если тебя до визга, до скрежета зубовного любит одна из самых красивых девушек, каких ты видел в своей жизни? Ей только что исполнилось семнадцать лет, тело развитое, как у всякой молодой здоровой женщины, сексуальность этого самого тела такова, что едва не сбивает с ног неподготовленного сексуально озабоченного юнца. Взрослые мужчины оглядываются на Таню, провожая взглядом, пока та не скроется за углом или пока жена не треснет по затылку, обещая устроить «сладкую» жизнь похотливому кобелю, которому бес ударил в ребро.

Ну что бы еще желать Сергару, отличавшемуся отменным сексуальным аппетитом и обладающему не слишком уж святым характером? После десяти лет в армии любой святой волей-неволей сбросит с себя венец ангела. В армии не бывает святых, если не сказать больше. Нет, Сергар никогда не был подлым, злым, но в отношениях с женщинами у него было четкое, выработанное годами правило: «Мы с тобой друзья. У тебя есть то, чего я хочу, у меня имеется штука, которую ты хочешь. Или не хочешь – но я тебе плачу звонкой монетой. Так давай не будем устраивать сцен и трахать друг другу мозг. Трахнем совершенно другое, более приятное, и разбежимся! Или не разбежимся. На какое-то время. Если не устраивает – расходимся».

Так молодой маг жил всю сознательную половозрелую жизнь и менять свое понимание отношений между мужчинами и женщинами не собирался. По крайней мере пока. Женщины были для него друзьями, партнерами, которых еще ко всему прочему можно уложить в постель. Посягательства на свою мужскую свободу Сергар воспринимал как вид агрессии, а в то, что он может кого-то полюбить, не верил совершенно.

И вот, на тебе, как наказание, – Таня!

Девушка, кроме своей красоты, отличалась от сверстниц еще и характером, больше похожим на повадки волчицы, которая защищает свой выводок, или скорее на поведение дикого кабана, прущего напролом, не боясь никого на свете, если ему нужно пройти по той тропе, на которую он уже встал.

Увы, тропой своей Таня выбрала жизнь Олега и решила в ней обосноваться навсегда, отогнав от своего «божества» всех, кто хоть как-то покушался на ее Мечту. Мечтой Тани, само собой, был Олег, в котором, на ее взгляд, сконцентрировалось все наилучшее, что и нужно молодой, красивой и умной девушке. То есть – ей, Тане.