Самолет меня удивил, я ожидал что-то автомобилеподобное, стремное, как такси Заводского района. Ан нет – небольшой реактивный самолетик, со всеми удобствами – от бара до туалета. Даже поспать можно при желании.

Пилот, мужчина лет сорока с непроницаемым лицом, поприветствовал нас и вежливо осведомился – не пора ли нам на взлет? Мы ответили: «Пора». Красивая белая птичка с обратной стреловидностью крыла шустро вырулила на взлетную полосу, быстренько разогналась, и скоро мы уже неслись, рассекая воздух.

Лететь в самолете было не в пример комфортнее, чем на каких-то там магических средствах. Вообще-то всегда удивлялся этому делу – неужели нельзя сделать магические средства перелета более комфортными, чем сейчас? Ох, уж эти коврики, не изменившиеся со времен джиннов! Все-таки мы не во время царя Соломона живем, можно же сделать что-то и посовременнее. Впрочем – для этого надо быть магом высшего уровня, а их – раз, два и обчелся.

Я все время поглядывал на лежанки, устроенные за занавесками, потом не выдержал и тихонько толкнул Василису в плечо:

– Глянь, не хотела бы? Прямо в воздухе… экзотика, а?

– При Сергее?

– А занавески задвигаются…

– А вдруг заглянет? Кроме того… Вась… ты же знаешь… я не могу.

– Ну да, да… помню. Черт побери… было бы что вспомнить!

– А то вспомнить нечего, что ли? А на вулкане? А первую нашу брачную ночь помнишь? Кстати, совсем не больно было. Ну… почти не больно. Ты заклятие на меня накладывал?

– Нет… с какой стати? Я и не умел тогда. Грифон в моем мозгу тогда помалкивал, сидел, как червяк, и молчал.

– Не говори так – противно как сказал. Червяк… не червяк он. Мне жалко, что он ушел. Можно было бы расспросить его о многом – об иных мирах, о том, как там живут люди… о магических цивилизациях.

– Ты чего? Ведь почти все знания грифона – во мне! Я – грифон!

– Хмм… я как-то и не подумала. И ты что, помнишь все, что он знал? Вась, это же здорово! Это классно!

– Нууу… не все помню, но многое. Всплывает в памяти, как будто я когда-то был, что-то делал. Ну представь себе, что ты вспоминаешь, как ты жила где-то там у бабушки. Ты много помнишь из детства? Основное помнишь, а какие-то детали забылись, все как в тумане. Помню много заклинаний – столько, что раньше мне это и не снилось. Невероятное количество. Некоторые я даже не знаю, как и применить. Например, заклинание поиска определенных руд полезных ископаемых. Или заклинание отращивания длинных ногтей. Или заклинание выведения пятен на коврах. Или… в общем – каких только нет – вплоть до заклинания для мытья посуды и чистки котлов! Кстати, это заклинание работает и у тех людей, что не владеют способностями к магии – надо только зарядить амулет и все. Обычную деревяшку из красного дерева, кубик три на три сантиметра. Его хватает на несколько лет.

– Хммм… мы можем открыть завод посудомоечных амулетов, – с восхищением сказала Василиса, глядя на меня влюбленными глазами, – слушай, а ты помнишь, как грифоны занимаются любовью?

– Да на фига тебе это?

– Ну так… интересно.

– Бабский вопрос. Притом какой-то извращенческий. Дурно попахивает, а?

– Тьфу… глупый! Я что, зоофилка какая-то, что ли? Совсем спятил! Просто такие красивые существа, с радужными крыльями… красотища! Они, наверное, взлетают в вышину и, кружась в лунном свете, сливаются в любовной страсти!

– И ничего подобного. Происходит все, как у нас с тобой прошлый раз – только я при этом не хватаю тебя клювом за спину и не хлопаю крыльями в последний момент. А ты не клекочешь и не машешь хвостом. Делов-то.

– Испортил красивую картинку. Ну тебя на фиг! Пойду спать. И не подкрадывайся ко мне, бесполезно. Дня через два можно будет. А пока – отвали, приземленный скучный мужлан.

Сердитая Василиса пошла за занавеску, а я остался один, ухмыляясь, как идиот – то, что я описал своей жене, было именно так, как я описал. Все всегда бывает гораздо приземленнее и проще, чем мы себе представляем. Все красивые описания любви есть не что иное, как обычные процессы размножения. Впрочем – не все ли равно? Это ничего не меняет.

Занятый своими мыслями, я не увидел, как Сергей встал и включил здоровенный виртуальный экран, занявший половину самолета. Изображение было качественным – приему спутникового сигнала не мешали ни дома, ни горы, ни провода. Картинка шла великолепная.

Сергей долго щелкал каналами, пока не нашел канал центрального телевидения. Как раз передавали новости, и, прибавив звук, мы расслабленно стали наблюдать за очередными скандалами в Думе, за выступлениями оппозиции, требующей допустить их к кормушке, изгнав тех, кто сейчас из нее жрал. Все было скучно и тускло, все как всегда.

Я давно уже не смотрел телевизор именно по этой причине – какого черта там смотреть? Годами одно и то же, одно и то же. Кроме криминальных новостей, конечно, но это уже чисто профессиональный интерес. Все-таки моя работа заключалась именно в том, чтобы разбираться с событиями, описанными в криминальных новостях.

Послушав минут десять, я плюнул и отключился – неинтересно. Ну на кой черт мне знать, что в какой-то там корпорации произвели обыски и изъяли документацию? Ну поворовали, и хватит. Пусть этими делами обэповцы занимаются, меня от финансовых документов тошнит. Вот если убьют кого-то или похитят – это мое дело. А тут…

– Ты чего дрыхнешь-то? Ты слышал, что творится? – голос Сергея вырвал меня из сладостных грез. В них я летал в вышине и при этом творил с Василисой нечто непотребное…

– А чего творится? – недовольно спросил я и чихнул, как бы в подтверждение своего презрения к теленовостям.

– Ты слышал про обыски в корпорации?

– Ну, слышал. И чего?

– Тьфу, черт! Это корпорация отца Василисы! Его собственность! И она банкрот!

– Как банкрот? – глупо спросил я. – Что, совсем банкрот?

– Совсем. Деньги выведены неизвестно куда, раздроблены по мелким фирмам-однодневкам, следы потеряны. Похищены миллионы тонн нефти и газа. Куда все подевалось – никто не знает. Счета семьи Гриньковых арестованы, на собственность наложен арест. Братца Василисы разыскивают, чтобы предъявить обвинение в мошенничестве. Как тебе это?

– Пока никак, – растерянно сообщил я, – совсем никак. Не понимаю. Это что получается – их семейка теперь нищая? И что это меняет? Мне кажется, ничего.

– Да, ты прав. Но не совсем. Немного меняет. Теперь всем будет слегка не до вас.

– А мне кажется, будет еще хуже. Все решат, что деньги похитили мы с Василисой. Что хитрый маг не только сумел окрутить несчастную дочь олигарха, но и каким-то образом выманить деньги.

– И это возможно. Ваше коварство не имеет границ! Но дело вообще-то пованивает. Если исчез твой родственничек, что это означает? Или он все это затеял, или его грохнули.

– Гадать бесполезно. Когда прилетим, тогда и узнаем. Василисе пока не говори, ладно? А то разволнуется…

– Я все слышала, – из-за занавески показалась безмятежная и спокойная Василиса, – почему ты считаешь, что я буду биться в истерике, узнав, что моя семья разорилась? Да мне плевать. Ты у меня есть, деньги мы заработаем, считай, уже заработали, а что там с отцовскими деньгами – мне абсолютно все равно. Не все равно только одно – все-таки хочется узнать, кто за этим стоит. Слишком уж красиво все обстряпано, согласны?

– Еще бы не согласны, – усмехнулся Сергей, – вообще-то удивительно, что ты до сих пор жива. Скажи спасибо своему ангелу-хранителю!

– Спасибо, Вася! – с придыханием сказала Василиса, и мы покатились со смеху.

Летели недолго – всего около двух часов. Еще какое-то время ждали разрешения на посадку, и наконец самолет стукнул колесами о землю. Я облегченно вздохнул – все-таки техника… конечно, мы надели летательную одежду, если что – вспорхнули и полетели, но все-таки…

С пилотом расплатились на выходе – он молча принял деньги и, не пересчитывая, положил их в поясную сумочку. Потом кивнул головой, видимо, это означало, что наши обязательства выполнены и мы можем валить куда глаза глядят.