Оставалась самая щекотливая часть дела. Эл поднял руку, требуя тишины.

— Сегодня ночью я и Такэда отправимся в Иокогаму. Мы должны снять помещение для фирмы и зафрахтовать судно. Все деньги мы берем с собой.

У костра снова наступило настороженное молчание.

— Знаю, о чем вы подумали. Мы не сбежим с этим… — Эл пнул ногой чемодан.

— Почему Такэда? — недовольно спросил Джо. — Могу поехать я или Стив.

— Такэда знает город и японский язык. — Эл доверительно обнял Джо. — Вы должны верить мне, иначе ни черта не выйдет. Потом, Такэда ни за что не упустит меня с деньгами. Для этого он слишком любит своих друзей-японцев и хорошо владеет ножом и каратэ. Я правильно говорю, Такэда-сансей?

— Я был инструктором, — кивнул Такэда и быстро заговорил по-японски, объясняя ситуацию.

Японцы согласно молчали и внимательно смотрели на Эла.

— Едем, капитан, — сказал наконец Такэда.

Эл развернул карту и зажег фонарик.

— Мы с тобой высадимся возле этой деревушки. Ты бывал там?

Такэда наклонился к карте.

— Да, капитан. Через нее проходит железная дорога до Иокогамы. Мы ездили туда с женой, еще до войны…

Эл и Такэда побрились перед осколком зеркала, который таскал в кармане фасонистый Стив, и тщательно вычистили одежду. Перед тем как подняться на борт катера, Такэда достал из рюкзака припрятанную бутылку.

— Если капитан позволит… Ваш знакомый подарил с «Электрика».

— За нашу удачу! — взяв бутылку, сказал Эл.

Им повезло. Высадившись с торпедного катера на глухом скалистом берегу, Такэда и Эл пришли к станции как раз к поезду на Иокогаму. Чтобы не привлекать к себе внимание, они взяли билеты в вагон третьего класса и, найдя свои места, сразу уснули.

Поезд прибыл в город днем. Первым делом они позвонили в отель и заказали два номера. Затем поехали на такси в громадный, весь из стекла супермаркет, где можно было купить все, начиная от пачки жевательной резинки и кончая американским автомобилем последней марки. Через час они битком набили чемоданы костюмами, бельем и обувью для команды торпедного катера и, дав адрес отеля, приказали отвезти туда покупки. В тот же день они успели открыть счет в городском банке, а вечером напились в баре при отеле.

Следующие два дня Эл и Такэда оформляли с вежливым до умопомрачения чиновником из городской префектуры документы по организации фирмы и назвали ее — на этом настоял Эл — «Такэда и К°», фирма по перевозке сухогрузных материалов. Дом, где на первом этаже разместилась новая фирма, находился в одном из деловых кварталов города, что говорило о солидном счете в банке и укрепляло, как выразился Эл, «ее реноме». Эл, который выступал в роли директора фирмы, собрал у себя в кабинете немногочисленных сотрудников и произнес краткую речь. В ней он подчеркнул роль новой фирмы в экономическом развитии страны и ее торговых контактов и в заключение призвал сотрудников к добросовестному исполнению своего дела…

В пятницу, после того как аренда небольшого грузового судна «Хати-мару» была официально оформлена соответствующими документами в нотариальной конторе, Такэда переоделся в дешевый костюм и исчез в портовом районе Иокогамы. Через два дня он набрал там восемь парней, готовых за несколько фунтов перерезать глотку родному брату, приодел их и отправил в качестве матросов на «Хати-мару».

В понедельник они расстались. Такэда поездом отправился обратно в деревушку, где его ночью должен был ждать катер, а Эл, предупредив сотрудников фирмы, что выезжает в длительную заграничную командировку, вышел в море на арендованном судне. Встретиться договорились в точке, находящейся в семи милях западнее острова. Там «Хати-мару» спрячет в трюм торпедный катер и отправится в Порт-Саид за грузом фиников для Норвегии…

Одиннадцать месяцев они безнаказанно нападали на пассажирские суда. Грабили судовые кассы и пассажиров. Я помню, какими ужасами газеты расписывали налеты пиратского катера, и стоило ему появиться перед судном, как экипажи без сопротивления сдавались пиратам.

Судя по записям в тетради, сумма награбленного к тому времени уже составляла что-то около шести миллионов долларов. Основная часть их лежала под шифром в одном из швейцарских банков, и еще около миллиона в различной валюте хранилось на «Хати-мару».

Денег было достаточно, но компания Эла вошла во вкус — отказа в этой игре без правил не было ни в чем. Удача бежала впереди, как хорошая охотничья собака…

Океанский лайнер «Патриция» стоял у причала порта Гонолулу. Все шесть этажей плавучей гостиницы отражались в матово-черной воде бухты. На лайнер поднимались солидные, уверенные в своем праве на власть джентльмены и элегантные загорелые женщины. Из ресторана в здании вокзала неслись стоны гавайской гитары. У грузового трапа на корме «Патриции» суетились носильщики и матросы, укладывавшие на ленточный транспортер большие чемоданы, сундуки, кофры… Все было так, как и должно быть. Жизнь шла по расписанию.

Облокотившись на поручни, на верхней палубе стоял мужчина в белом костюме. Из верхнего кармана пиджака выглядывал уголок цветного платка. У мужчины был ровный пробор в коротко остриженных волосах, загорелое лицо, как у тех с большими чемоданами, твердый, резко очерченный подбородок и светлые прищуренные глаза, а также широкие плечи и мощные кисти рук. Элегантный мужчина красиво, как это делают в кино, раскурил дорогую сигару. Пуская вверх дым, он наблюдал за бесшумно сновавшими по черной воде джонками с красными фонариками на носу.

Таким видел себя Эл со стороны, и это приводило его в пьянящий восторг. Этот восторг зарождался где-то в глубине, поднимался волнами, кружил голову, наполняя тело неизъяснимо сладостной дрожью.

Пир такой красивой жизни Элу приходилось видеть и раньше. Он вырос в Майами, курортном городе, где круглый год светило жаркое солнце и продолжался праздник. Там у причалов покачивались высокие мачты частных яхт, а ночью рекламы сотен баров, кабаре и ночных ресторанов заливали улицы неоновым светом. Тогда Эл был униформистом у этой ярко освещенной арены. Ворочаясь по ночам в постели, он часто представлял себя то хозяином отеля, в котором отец служил портье, то владельцем яхты и спортивного «ягуара» с автоматическим откидным верхом. Таким, как у Стенли Годфрида, сына владельца универсального магазина «Все для тебя, парень». С Годфридом-младшим он тогда учился в одном классе и смертельно завидовал ему. Завидовал машине, каникулярным поездкам на Азорские острова, его здоровому, уверенному в себе отцу. Своего же папаши Эл стеснялся и презирал за полный собачьей готовности взгляд, вечную боязнь потерять работу, за то, что он молча сносил скандалы и попреки матери, за унылый пустырь возле дома. После школы Эл вступил в армию, чтобы не видеть озабоченных лиц родителей и за государственный счет посмотреть мир. И обязательно — Гавайские острова. Детская мечта сбылась. «Смотрите! — мысленно кричал Эл. — Я теперь такой же, как и вы! Я тоже наверху! И вам больше никогда не удастся сбросить меня обратно в трюм!..» Его трясло. Раздувая ноздри от сознания собственной силы и удачи, Эл уставился на красивую женщину с круглыми загорелыми плечами. Почувствовав на себе взгляд, она повернула небольшую породистую головку и отчужденно посмотрела на Эла. Он качнулся вперед навстречу этим зеленым глазам, но она чуть презрительно повела плечом и снова отвернулась к причалу. Эл восхищенно прищелкнул языком.

— Бой! — охрипшим голосом позвал он пробегавшего мимо мальчика в форменном костюме и откашлялся.

— Слушаю, сэр?

— Кто эта леди? — Эл показал на женщину.

— Простите, сэр. Не знаю, сэр.

— Узнай, кто и куда едет. Получишь еще столько же. — Эл сунул в руку мальчика несколько долларов.

— Я узнаю, сэр. Благодарю вас, сэр. — Рассыльный поклонялся и отошел в сторону.