Нет, это не женский кошелёк. Он квадратный, грубоватый, из чёрной гладкой кожи. Какая женщина станет такой носить? Значит – не мать его потеряла…

«Какая теперь разница? Ты его уже присвоил, – сказал себе Нимка, – хозяина фиг найдёшь…» Можно было б ещё побродить возле скамеек, посмотреть, если б не этот мальчишка. Откуда он взялся? Сейчас Нимке казалось, что где-то он его видел, только вот где?

Что теперь делать с находкой, Нимка не знал. Повозившись немного, он вскоре заснул под болтовню телевизора, сопенье сестры и похрапывание матери.

***

– Ешь давай! Тощий, как вобла! – сказала Надя, ставя на стол тарелку с оладушками. Круглыми, золотистыми, с пузыриками масла на пухлых боках.

– Сама ты вобла! – хихикнул Славка, пододвигая себе тарелку и мисочку со сгущёнкой. – Посмотри на себя! Совсем отощала, куда только Денис смотрит?

– И ничего не отощала, – Надя быстро глянула на свой живот. – Я не худая, я – стройная.

– Ну-ну, – сказал Славка и макнул оладь в сгущёнку, подождал, пока немного стечёт молочная струйка и откусил половину. Вкусно! Умеет же сестра делать такие: чуточку хрустящие с боков, мягкие в серединке, пышные и сливочные.

– Дай мне тоже сгущёнки, – Надя уселась за стол, налила чаю. Съела один оладушек и, подперев рукой подбородок, о чём-то задумалась…

За окном темнело летнее небо. Мигал жёлтым огоньком вдалеке самолёт. Неподвижной точкой горела маленькая звёздочка – пока одна… Тихо было на кухне, светло, быстро исчезали оладья с белой тарелки, тонкая струйка пара поднималась над металлическим чайником.

– Чего задумалась? – спросил Славка сестру.

– А? – встрепенулась Надя. – Да нет, ничего… Устала просто немножко. Славка, Антон завтра вечером приедет или утром послезавтра?

– Утром или днём. Вечером он у Шурки останется, куда ночью ехать-то?

– Ой, а правда… Завтра поешь борщ, я сварю сейчас. И пропылесось! А то приедет Антон, а у нас – беспорядок.

– Угу, – жуя, сказал Славка. – Если не забуду… Ты мне позвони – напомни.

– Нет уж, не забудь! Особенно пообедать! Я завтра до вечера опять, Денис, может, раньше приедет.

– Угу… Надь, вкуснятина, спасибо!

– Пожалуйста, – вздохнула сестра. – Компьютер надолго не занимай, мне историю болезни доделать надо.

– Ага, не буду, у меня дела…

В мессенджере пока делать нечего. Славка посмотрел новые фотки, загрузил несколько песен: обещал ребятам. Проверил почту и вышел из сети. Взял гитару. Это уже надолго… И куда приятнее игралось на серебряных струнах – не зря он сегодня ездил, искал магазин.

Когда за окошком небо стало совсем чёрным, пальцы болели от струн, а Надя вовсю стучала по клавишам, – Славка погасил свет, зажёг лампу над кроватью и взял с полки книжку. Увесистый томик первой части «Отверженных». Давно он ходил вокруг да около и всё не решался осилить её. А тут как-то взял, посмотрел несколько страниц и понял, что зачитался. А потом стало интересно узнать, что будет с главным героем, бывшим каторжником – мэром города. Непонятно, почему за ним все охотились, если его освободили. Да и человек он, кажется, был хороший и, уже будучи мэром, делал много добра…

Засыпая под шорох клавиатуры, Славка вспомнил сегодняшнего мальчишку. Всегда так: мелькают перед глазами события сегодняшнего дня, и вот какое-нибудь из них, неразрешённое, вдруг вспыхнет особенно ярко и приостановит твой сон.

Почему он всё-таки был босиком?

Глава 6

Переход

– Тошка, как доедешь – сразу позвони… Не забудь!

– Позвоню… Мам, да не волнуйся ты!

– 

Как, не волнуйся? Я не смогу… – мама ещё раз крепко обняла Антона за плечи, быстро опустила глаза на Ванюшку. Антон увидел на её щеках две капли.

– 

Мам, ну ты чего?

– Антон, приезжай! – братишка обхватил ручонками его колени, запрокинул голову и посмотрел на него.

Антон взял Ваню на руки. Улыбнулся, взлохматил белые волосики.

– Маму слушайся!

Ваня кивнул.

– Приеду – проверю!

– Ох, когда ж теперь? – вздохнула мама. – Ты давай там, недельку продержись, потом папа приедет.

– Да ладно тебе, мам! Чего продержись? Там и Шурка, и дядя Валера, и ребята… В первый раз, что ли?

– Один-то едешь в первый.

Антон хмыкнул. Мама протянула большой пакет:

– Держи, вот чуть не забыла! Там еда, поешь…

– Мам, да я же не съем столько!

– Съешь-съешь… Там чай, сахар, бутерброды, картошку я положила. В коробочке – пирожки.

– Съешь-съешь! – повторил Ванюшка. – Антон, ты мне позвонишь?

– Позвоню! Мам, спасибо!

Поезд вздохнул. Пассажиры засуетились к вагону, проводница посмотрела на Антона, маму и Ваню.

– Ну, всё… – тихо сказала мама. – С Богом. Звони!

– 

Обязательно! – Антон опустил на землю братика, махнул ладонью и пошёл к вагону.

Обернулся – на миг – и стал подниматься по ступенькам. Уже в вагоне, возле титана с кипятком, долго стоял, глядя, как в маленьком окошке улыбается Ваня, как, присев на корточки, что-то говорит ему мама… И даже когда медленно стала уходить платформа, мама с Ваней, дома, его городок, – он всё стоял у окна. Прощался.

Почему?

Почему так грустно оставлять дом? Впереди – новый горизонт, новая жизнь, впереди – мечта. Друзья, встречи, события. Лето, экзамены, жизнь продолжается, мчится куда-то стуком колёс, догоняя ветер. Но всё же – комок в горле. Позади – самые дорогие тебе люди, твой дом – маленький, уютный, зелёные улочки и та жизнь… Ты уже не будешь там: ты вернёшься, но ненадолго – гостем, а не хозяином.

«Да ладно, ещё не факт, что поступишь, – сказал себе Антон. – И вообще…»

Что «вообще», он додумать не успел: вышла из купе проводница и попросила идти к своему месту: сейчас будет проверять билеты и постели принесёт.

Антон поднял с пола пакет и пошёл искать свою полку. Соседи – бабушка в спортивном костюмчике и с пучком седых волос, дедушка в очках и клетчатой рубашке – пили чай и о чём-то негромко беседовали. Увидев Антона, поздоровались, дед свернул газету, глянул на него из-под очков. Антон снял рюкзак, сразу закинул его наверх, пакет тоже: удобно лежать на верхней полке, а с третьей доставать себе еду.

За окном мелькали деревья и ёлки, белые облака. Дул прохладный ветерок, из-за стенки доносились весёлые детские голоса. Пришла проводница, протянула целлофановый пакет с белыми простынями, посмотрела билет и предложила чаю. Антон отказался и стал стелить себе постель: лучше сразу всё приготовить и отдыхать.

Поезд – удивительное место. Портал, соединяющий пространства. Немного длинный, конечно, но зато можно выспаться! Где же ещё, если дома ты готовился к экзаменам, сдавал экзамены, снова готовился?.. Где ещё можно просто полежать и подумать?

Антон лёг на живот и, опершись подбородком на руки, провожал взглядом тонкие деревца, речушки, цветные лужайки. Его край, его маленькая родина, становился всё дальше, лишь небо не двигалось и было вместе с ним.

Быстро мелькали шпалы соседней ветки. Чуть реже – столбики, отмечающие километры. Грохотали, загораживая солнце, соседние поезда. Негромко играла в динамике песня про Чистые пруды. Тянулся внизу нескончаемый дорожный разговор.

Cтруилась за окном дорога. Когда-то очень давно они шли по ней со Славкой пешком. Домой. А сейчас где они, эти два мальчишки?

Антон вздохнул: быстро летит время. Славка вырос. В прошлый раз, когда Антон приезжал к нему, братишка взялся за изучение гитары. И вроде как не отступился, по крайней мере, писал ему, что играет… Интересно послушать, чему научился.

А тогда… Тогда он шёл за Антоном, крепко держась за его руку. Спрашивал о чём-то, не отводя взгляда серых глазёнок… Сейчас, если очень задумается, – покусывает нижнюю губу и хмурит светлые брови. А если смеётся – то от всей души. Любит возиться с малышнёй. Ванюшка его обожает. Скорее бы увидеться, осталось чуть-чуть!