Поэтому и в 7 гв. А основное строительство на оборонительном рубеже началось именно с тщательного изучения местности и постановки задач. Сразу после принятия Москвой принципиального решения о временном переходе к преднамеренной обороне по всей Курской дуге, Военный совет Воронежского фронта поставил перед её командованием главную задачу: при нанесении противником удара измотать его силы на подготовленных позициях и не допустить прорыва через обе армейские полосы, в первую очередь на флангах. Учитывая, что Н. Ф. Ватутин рассматривал вариант удара немцев из района Белгорода в направлении г. Корочи (и далее на с. Скородное) как очень вероятный, но лишь вспомогательный, основными средствами усиления, которые он передаст М. С. Шумилову, станут инженерные части, артиллерия и танки НПП. Поэтому главным инструментом армии для решения определённой задачи должна была стать хорошо оборудованная и разветвлённая полевая оборона.
4 апреля 1943 г. Военный совет 7 гв. А направляет в корпуса приказ № 00147, в котором излагались основные принципы построения прочной обороны и комплекс мер по развёртыванию фортификационных работ. В документе требовалось: командирам дивизий до 7 апреля провести с командным составом частей детальную рекогносцировку местности, проверить правильность нарезки участков каждого стрелкового полка, дать оценку решениям их командования по организации системы огня и прикрытию стыков.
Согласно плану обороны фронта, на 7 гв. А возлагалась обязанность подготовить только две армейские полосы – главную и вторую, а тыловую – должна была возводить 69 А, для которой она становилась главной полосой. Причём обе полосы войска Шумилова должны были занять полностью.
Основным элементом всех трёх полос (две 7 гв. А и одна 69 А) на Корочанском направлении, как и в других армиях, должны были стать батальонные районы обороны (БРО), противотанковые опорные пункты (ПТОП) и районы (ПТОР), а также сложная система инженерных заграждений. Опираясь на требования и рекомендации командования и управлений штаба фронта, штаб 7 гв. А разработал две типовые схемы обороны – отдельно для дивизий первого и второго эшелона. Они были очень похожи и корректировались в зависимости от местности, на которой развернулось то или иное соединение. Основными особенностями системы главной полосы явилось:
– Эшелонирование частей стрелковых дивизий (чего не было даже в 6 гв. А), т. е. в дивизиях стрелковые полки располагались в две линии: в первой – два полка, во второй, за их стыком – третий. Такое же боевое построение имели и батальоны. Это решение существенно укрепило оборону, придав ей большую устойчивость и эластичность.
– Большее укрепление переднего края главной полосы (относительно второй полосы) инженерными заграждениями (минные поля, рвы, рогатки и т. п.).
– Наличие в каждой дивизии на своём боевом участке не менее двух (как правило, трёх) позиций по две траншеи (в каждой) и минирование всех танкопроходимых направлений в глубине главной полосы.
– Обязательное усиление полков первой линии общевойсковыми и противотанковыми резервами (а на особо ответственных направлениях и даже их батальонов) за счёт переданных из армий этим дивизиям в оперативное подчинение штрафных рот (в 7 гв. А их было пять), батальонов ПТР, артиллерийских, миномётных и даже танковых частей НПП. Фортификационное укрепление участков во всех соединениях было практически одинаковым, поэтому передача таких частей и подразделений из резерва командарма являлась главным и, по сути, единственным рычагом (если не считать планирование действий подвижного резерва и резервов ПТО армии), с помощью которого он мог реально усиливать опасные участки. Наиболее наглядно это проявилось при подготовке рубежей дивизий, удерживавших фланги армии.
Дивизии второго эшелона (к началу боёв это 15 гв., 73 гв. и 213 сд) считались резервными (командарма и комкоров), их главная задача состояла в подготовке контрударов в заранее определённых направлениях. Тем не менее, они тоже готовили свои позиции на второй полосе. Разница была лишь в том, что их полки не эшелонировались, а располагались в одну линию, и перед передним краем местность не была так плотно заминирована.
На 1 июля 1943 г. общая протяжённость главной полосы составила 53 км, или 21,6 % от протяжённости всего рубежа Воронежского фронта по начертанию переднего края (245 км) и её занимали:
81 гв. сд: (правофланговая армии) заняла полосу: роща в 1 км восточнее Чёрной Поляны – Старый Город – исправительно-трудовая колония (ИТК) – Ястребово – Андреевские (8 км);
78 гв. сд: /иск/ ИТК – Дорогобужено – Нижний Ольшанец – Крутой Лог, Генераловка, (протяжённость переднего края 10 км).
72 гв. сд: /иск/ Нижний Ольшанец – Маслова Пристань – /иск/ отм. 104.2 – западня опушка урочища (ур.) Дача Шебекинская (15 км);
36 гв. сд (левофланговая): отм. 104.2 – Гатище № 1 и № 2 – /иск/ 1-е Советское – западная часть Волчанска – Титовка (20 км).
Вторая полоса армии имела протяжённость 46 км, или 21,3 % от протяжённости всей второй полосы фронта (216 км). Её заняли три стрелковые дивизии: две – резерв корпусов и одна – резерв командарма:
73 гв. сд: /иск/ Шеино – Мясоедово – клх. «Соловьёв» – ур. Коренская Дача – /иск/ Никольское (резерв 25 гв. ск);
213 сд: Гремячий /Гремячее/ – свх. «Поляна» – Шебекино – Нежиголь – Чураево (резерв 24 гв. ск);
15 гв. сд: свх. «Шебекинский» – свх. «Плебенёвка»(?) – Герлеговка – Заводы 2-е, Волчанские Хутора – отм. 156.2 (23,5 км) (резерв М. С. Шумилова).
Усиленного боевого охранения в форме передовых отрядов, как это было в 6 гв. А, соединения первой линии 7 гв. А не выставляли, для этого не было условий, не организовывались и усиленные посты боевого охранения. Для охранения переднего края и минных полей в ночное время от каждой передовой роты высылались дозорные группы. Их численность и вооружение определяли командиры этих подразделений. Так, в 1/224 гв. сп 72 гв. сд на роту выделялось три человека (ручной пулемёт, два ППШ и 6 гранат). Из-за того, что передний край находился почти у кромки болотистой поймы, группы выдвигались вперёд на не значительное расстояние, примерно на 100 м от первой траншеи. Это было очень близко и не позволяло в полной мере выполнить задачу охранения. До русла оставалось относительно большое расстояние, примерно 350–400 м, это давало возможность штурмовым группам противника ночью скрытно переправляться через реку и, маскируясь болотной растительностью, накопив силы, одним броском уничтожать охранение и врываться в первую траншею. Советская сторона понимала грозящую опасность и пыталась предпринимать меры по оборудованию секретов непосредственно в пойме для наблюдения за зеркалом реки и пресечения попыток её форсирования немцами. Например, командование 72 гв. сд приказало установить несколько бочек (одну на другую), конструкция напоминала стрелковую ячейку, однако эта затея успеха не имела.
Передний край главной полосы 7 гв. А укреплялся, как и в других армиях: сначала закладкой противотанковых мин, затем противопехотных, потом устанавливались рогатки из дерева в одну линию (для сдерживания пехоты), спираль «Бруно» и проволока «внаброс», колючая проволока в три кола (расстояние между рядами 60–70 см) и всё это плотно прикрывалось огнём стрелкового оружия и миномётов. В некоторых дивизиях перед передним краем полка второго эшелона наряду с минными также создавались и бутылочные поля. Такое заграждение, например, прикрывало весь передний край 1/233 гв. сп 81 гв. сд. Оно имело протяжённость 2 км и перекрывало всю местность между дорогами: выс. 153.2 – ж. д. и выс. 156.6 – Старый Город. «За время подготовки обороны на Курской дуге инженерными войсками было установлено несколько сот тысяч противотанковых и противопехотных мин и фугасов, – вспоминал генерал В. Пляскин, – подготовлено к взрыву большое количество мостов и других важных объектов. У Белгорода на каждый километр фронта приходилось свыше 2000 противотанковых и более 2600 противопехотных мин. В связи с этим хочу рассказать о том, с каким героизмом и самоотвержением создавалась эта система заграждения. В период распутицы несколько вагонов противопехотных и противотанковых мин по наряду фронта было подано на станцию Белый Колодезь, находившуюся в полосе соседней с нами армии Юго-Западного фронта. Но как и на чём перевезти этот драгоценный груз в 7 гв. А? Пришлось пойти на большой риск. Мы попросили коменданта станции и машиниста паровоза подать вагоны на станцию Волчанск, где оборонялась 15 гв. сд. Город и станция Волчанск обстреливались артиллерией противника. Надо было действовать решительно и смело. Объяснив обстановку, комендант приказал машинистам (жаль, что их фамилии не сохранились в моей памяти), пользуясь темнотой, подать состав в Волчанск, где его ожидал батальон пехоты и 48-й инженерно-сапёрный батальон майора Д. Ушакова. Сноровисто и быстро, соблюдая полнейшую тишину, под покровом ночи солдаты разгрузили вагоны со смертоносным грузом, а машинисты увели свой состав обратно. Среди вагонов с минами мы обнаружили и вагон с зажигательными бутылками! Они пригодились нам при отражении танковых ударов. Вскоре мины были развезены на подводах по дивизиям. Все обошлось благополучно. А ведь достаточно было одного попадания в вагоны, чтобы от них, а вместе с ними и от нас, ничего не осталось. Но другого выхода у нас не было»[28].
