– А кто есть? – осторожно спросила я.
– Много кто! Белые охотники. У них длинные уши, они прекрасные воины, живут в лесах.
– Эльфы? – недоуменный взгляд, – В наших преданиях их называют эльфами!
– Дальше рассказывать? – я истово закивала, – Ещё есть змеи. Они могут быть как ты, на двух ногах, а могут ползать в змеином виде.
– Наги! А они опасны?
– Да. Услышишь шелест чешуи – беги! Они иногда ловят человеков. И те никогда не возвращаются. В горах живут Зэин – тар. Невысокие, работящие. Делают оружие, продают камешки. Смешные! Нам они не нужны, блестяшки эти! А люди продадут всё за одну такую.
– Да, люди такие, – с сожалением протянула я.
– Так что подумай, девочка, куда ты будешь бежать! И оставайся. Мой сын не так уж плох. Раз ты жива после ночи, значит, станешь ему женой! – вот припечатала! Ладно, немного поживу тут.
Я оделась, и мы вернулись каждый к своему чуму. Я зашла в наш шатер. Фу! И грязно, и блохи. Они, конечно, уже не грызут меня (чудо – средство оказалось несмываемым!), но всё же, всё же.
Собрала шкуры, содрала главную мохнатую гадость с ложа. Блохи и клещи подняли писк.
– На выход! – я указала пальцем на дверь, – Пошли вон! Вы тут больше не живете!
Понуро потянулась вереница беженцев из шатра. Кто тащил остатки шерсти, не иначе как на память. А может, где гнездовье организуют. Некоторые без палева зависли на шкурах. Ну-ну! Счас вам такое цунами организую! Хе! Я стала по одной бросать их в воду. Шкуры понемногу тонули. Я их потом найду: течения здесь нет, вода чистая, почти прозрачная.
– А-а! Не хочется тонуть, да? – мутационные версии наших блох шустро заработали конечностями, выплывая на берег.
– Если ещё хоть раз, хоть пол-раза вы ступите в мой шатер! – я провела ребром ладони по горлу. Главный блох прищурился фасеточными глазками, а потом обреченно кивнул. Возвращались они, кстати, кружным путем, минуя наше с Шаррдаком жилье по широкой дуге.
Шкуры отмокли, я повылавливала их, пораскладывала на бережку. Прилегла на травку. Как солнышко греет, прелесть! И заснула. Проснулась от того, что на меня упала тень. Нет, не придавила, но свет закрыла так, вроде ночь наступила.
– Где мои шкуры? – прорычал мой потенциальный муж.
– Постирала! Были грязные и с блохами, – последние животные обернулись и драпанули так, что только ножки засверкали.
– Сухие! – потрогал орк ближайшую, – Идём!
Он взвалил на могучие плечи все шкуры! Могуч! Ага, а еще вонюч и волосат, как в присказке про настоящего мужика! Я принюхалась. Нет, не воняет! Даже пахнет. Костром, травами. Прикольно! Так мы и шли. Он впереди, я сзади, помахивая беззаботно руками, ветер треплет волосы. Оракхи выпучились и стали шептаться.
– Белые волосы…
Ну, белые, и что с того? А у вас вон… лысые вы все короче!
Мы с Шаррдаком, как настоящая ячейка общества, пришли домой, разбросали шкуры, накрыли постель.
– Жрать?
– А где посуда? – мирно спросила я. Мирно потому, что все еще опасалась этого большого парня.
Он поскрёб макушку. А потом вышел, долго отсутствовал, я уже успела попинать тушу кролика, осмотрела её, обнюхала. Вроде ещё можно пожарить.
– Вот! – зазвенело в ушах, а в глазах зарябило от обилия железа. И котелок тут, и ножи, вилки – ложки. Две тарелки. Мама дала, точно!
– Он тяжелый! И я не умею это, разделывать добычу, – я ткнула в попорченную тушку.
– Сам! – и он утащил ее куда-то. Пришел уже с готовыми кусками мяса, сочащимися кровью. Я загородила вход.
– Нет! Я шкуры постирала! – и выдала ему котелок, предлагая свалить мясо в него. Молча, мой орк утрамбовал его в железную емкость, потом сбегал за водой с маленьким котелком.
– А кроме мяса есть что? – поинтересовалась я, помешивая аппетитное варево.
– Каша…
И скривился так, как будто я о вонючих клопах спросила.
– Неси! И овощи какие-нибудь! – меня одарили хмурым взглядом, но чего не сделаешь ради секса? А он знал! Знал, что ночью снова прижмет меня к стенке, чтоб не вырвалась. Так о чем это я? Фух! Аж в жар кинуло! Это костёр, просто костёр!
Я покидала в котёл и овощи, и кашу. Овощи напоминали нашу морковку и лучок. А каша что-то среднее между гречкой и перловкой. Из шатра плыл такой аромат, что голодные холостяки этак между делом стали прогуливаться мимо.
– Р-р-р! – негромко зарычал мой оракх. Ну как тихо, у меня допустим просто в груди вибрация отдалась. Думаю, зарычи он как вчера на арене… Вот кстати, арена!
– Ты вчера дрался, да?
– Каждый день надо! Я – вождь! Все хотят быть вождём!
– А что делает вождь? – он поскреб между рог.
– Ведёт переговоры, воюет. Всё.
– Мда. Чего ж тогда не хотеть быть вождем? Работа непыльная.
– Жрать! – плоский нос уже почти макнулся в котелок.
Я взяла черпак и налила нам по миске. Громкое чавканье почти отбило аппетит. Почти, потому что я с утра не ела! К чавканью Шаррдака присоединилось моё хлюпание. Вот это парочка! Скоро облысею и стану оракхой! Буду говорить рубленными фразами, как мой благоверный. Тпру-у! Притормози, Таня! Ты же хотела сбежать? Ну да… проскулила моя подлая женская сущность. Но он такой, а я так… Всё ясно, господа! Они пригрелись! И у огня, и у огромного… вы поняли?
Ото входа донеслось особенно жалобное «Урл!». Это друзья – товарищи моего вождя.
– Несите миски! – скомандовала я, и орков как ветром сдуло. Прямо телепортация! Через минуту у меня зарябило в глазах от мисок. Одна, две, три… десять, двенадцать! Они что, издеваются?
– С вас завтра три туши мяса и мешок с крупой! – буду я еще бесплатно их кормить! Все закивали рогатыми головами, едва не выколов мне глаза. Ели, не отходя от кассы, в смысле от шатра. Сытыми отрыжками отблагодарили хозяйку.
– Моя! – прорычал мой владелец и задернул шкуру – дверь. Мы сыто повалились на ложе. Вот, кстати, еще одна проблема: на этом каменном лежбище полезно спать для спины, но если тебя в него вбивают еженощно, то тогда ещё как вредно! У меня уже весь зад ломит!
– А можно сюда ещё шкуру? – орк подумал, подумал, потом спрыгнул на пол и стал перебирать шкуры на полу.
– Нет! Эти на полу были! Надо чистую!
– Завтра убью гаррату и принесу!
Завтра так завтра. Долгий день подошел к концу, спать охота! Я полезла на шкуру, подбила ее по привычке. В мой зад что-то уперлось. Да епыть же твою… а впрочем?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Утром Шаррак ушел на охоту, а я решила поспрашивать свою свекровь про мир. Пришла к её шатру, постучала в бревно, одно из двух, обозначающих вход. Луара – кха вышла с малышом на руках.
– Какой хорошенький! – я умилилась! Такая лапочка: два зубика сверху и два снизу, махонькие рожки!
– Детей любишь? – прищурилась оракха.
– Люблю, – насторожилась я, – а что?
– Ничего. Вот если…
– А-а! Ну если да, то конечно…
Поговорили, называется. Но эти с первого взгляда непонятные фразы нам сказали очень многое. Моя свекровь теперь знает, что от ребенка я не избавлюсь.
– Чего хотела? Или скучно?
– Спросить. Много о чём.
– Отнесу внука, – и она скрылась внутри.
– Идём к озеру! – и мы пошли вчерашним маршрутом.
– Пора нам сказать свои имена! – такое вот предложение к знакомству.
– Таня, полностью – Татьяна.
– Луара – кха.
– Что значит кха?
– Мать. Мы все матери. Для воинов и для дочерей.
– У вас бывает зима? Ну холод, снег?
– Да, скоро начнется. У нас четыре сезона: лето, осень, зима, весна. Названия тебе знакомы, я вижу! А может, Нан – Гулакх сделал так, чтобы ты быстрее привыкла. Ты слышишь привычные тебе слова.
