– Что за…, – я бубнила, пока топала к двери, подозревая, что это моя неугомонная соседка Зоя. У меня ассоциации, что Зоя – это такая тетка времен Советского Союза в цветастом платье. Пусть простят меня все Зои. И вот примерно одна такая и жила со мной по соседству. Вездесущая, всезнающая, вечно не вовремя приходящая, вызывающая участкового и так далее. Самое удивительное было то, что она была младше меня. Страшно подумать, что с нею будет в старости.
Я глянула в глазок. Ну точно. Она. В своем цветастом халате с запахом на груди. Руки в боки, брови в кучу, все как положено.
– Привет, – я со вздохом открыла дверь.
– Привет! Ну что, дашь мне ключи, чтоб я приглядывала за твоей квартирой?
И я бы дала, если б она меня так не раздражала. Что-то терзали меня смутные сомнения, что будет Зойка шмонать мои шкафы, разглядывать трусы и много чего еще делать. Любопытная, короче.
– Нет, отдала подругам уже дубликат, – ответила я, пока Зойка как ледокол «Арктика» растопырив в стороны локти, вплывала в мою квартиру.
Она однозначно расстроилась, что не получит ключей, я видела как ее лицо сморщилось. Затем она взяла себя в руки:
– Ну, а сумку собрала?
– Собираю…
Дальше я минут тридцать слушала о том, что сегодня сказала Елена Малышева, и что было нового в каком-то сериале о любви на телеканале «Россия». Страшно не то, что ваша соседка любопытная Зойка. Страшно то, что ваша любопытная соседка Зойка домохозяйка. Она типа сидит в декрете, при этом дочерью в основном занимается ее мама. Такая же Зоя два, только в старости. Понятно, что мужики в их семье были затюканными подкаблучниками.
Когда я уже готова была выставить Зойку в коридор, так как хотела еще помыться, подправить маникюр, короче заняться девчачьими делами, она засобиралась домой.
– Ну, все-таки к одноклассникам едешь.
– Да, сначала к ним, потом к маме, – ответила я, переминаясь с ноги на ногу. Очень уж хотелось писать плюс ко всему.
– Ну, ладно, ты мне это, пиши если что! А я буду приглядывать за твоей квартирой! Можешь мне гостинцы за это не привозить!
Если перевести на наш язык, это значило, что за Всевидящее око Зои, я торчу ей сувенир из отпуска.
Думала уписаюсь, пока она уйдет, но нет, успела.
Позже я еще созвонилась с девчонками, пообещала крестнику вручить подарок позже на день Рождения, который я пропущу.
После того, как все дела были сделаны, холодильник отключен за неимением в нем продуктов, заварник опустошен и вымыт, чтоб не выросла плесень, ряженка выпита, я, наконец, улеглась спать.
И проспала.
– Блин, еще же хотела вызвать такси с вечера на определенное время, – бубнила я, слушая в трубке автоответчик, который сообщал, что на мой адрес машина до сих пор не назначена. Как назло утром началась ужасная гроза с градом, когда вокруг парит жутко, кожа становится липкой, небо черное, такое предвкушение чего-то нового и свежего. И такая погода меня радовала бы, если этот ливень, который лупанул со всей дури, не подпортил мне начало отпуска. Весь город решил ехать на работу на такси видимо. Машин не было. Я как угорелая носилась по дому, вспоминая где вообще мой зонт и брать ли мне его, или так ехать. При этом я понимала, что если через пять минут не подъедет машина, все, поезд ушел. В прямом смысле. Еще и пробки на дорогах, час пик и непогода.
Когда уровень моего оптимизма ушел в минус, пришло сообщение, что меня ожидает Лада 21012. Боже, я бы умерла от счастья, даже если б меня ожила бричка с клячей.
Зонт я так и не взяла. Прыгнула со своей небольшой спортивной сумкой на заднее сиденье, по волосам стекали капли дождя. На мне был цветастый сарафан. Ну, что с вечера приготовила, то и надела.
– На вокзал? – спросил равнодушно одутловатый дядька.
– Да, поезд через двадцать минут…
– Успеем…
Я уж хотела было поржать и спросить не вытащит ли дядька из-под днища машины закрылки…да полетим может. Не успела сказать, он та-а-а-ак рванул с места, что меня впечатало в затертое пахнущее несвежим сиденье. Ехали мы как бешеные по каким-то дворам, гаражам, заросшим тропам. Короче, я уж было подумала, что мужик маньяк, и лучше б я опоздала на этот злополучный поезд, и тут вдруг бац! Мы выехали из какого-то проулка и оказались почти на привокзальной площади.
– Приехали, – буркнул дядька, когда с визгом тормознул на парковке, причем я чуть не вылетела вперед, – двести шестьдесят…
На самом деле это был грабеж средь бела дня, но учитывая все обстоятельства, я бы и пятьсот отдала.
Я думала, умру, пока бежала через здание вокзала к нужной платформе, но страшнее оказалось бежать под ливнем по этой самой платформе в самый конец поезда.
Короче, когда я посадила свой промокший зад на жесткую лавку плацкартного вагона, мне казалось, что я только что отыграла три периода в хоккей без передышки на Олимпиаде против Канады.
– Привет, красавица, – раздался голос сверху.
Я мысленно застонала. Судя по запашку сосед был с перегарчиком, считал себя мачо, а по сути был каким-нибудь сварщиком первого разряда, то есть обычным мужиком. Я медленно подняла глаза наверх. Нда, как сказала Маша в мультфильме «Маша и Медведь»: «Да и сам он какой-то…никакой-то…». Осоловелые глаза на опухшем лице, взъерошенные пшеничные волосы, и перегар.
Я сморщила нос и стала копошиться в сумке в поисках сухой одежды. А вот как переодеться, это вопрос. Туалеты еще закрыты, придется ехать в мокром. Становилось холодно, несмотря на всю вонь и духоту вагона. Сосед с хрипами и стонами спускался с верхней полки.
– Ты не смотри, что я немного помятый. Я со свадьбы еду…, – зачем-то он объяснял мне.
На нем оказались вполне приличные, новые и модные спортивные штаны, и такая же футболка. Может и правда не алкаш.
– Давай я простынь подержу, отвернусь, а ты переоденешься, – прохрипел он, чем ввел меня в абсолютное изумление. Еще минуту назад я бы послала его куда подальше, но вид его спортивного трико вызывал доверие. Сосед взял у проводницы простынь и растянул ее за своей спиной, как это делают болельщики на стадионах. Конечно, встал ко мне спиной.
Я быстро переоделась, причем, пришлось стягивать даже нижнее белье, промокло абсолютно все.
Все это время я ждала, что сосед резко опустит ткань и скажет что-то вроде «Агаааа!». Но ничего подобного не произошло. Он терпеливо ждал, когда я сменю мокрое на сухое.
– Все, спасибо, – пробубнила я, пытаясь куда-то пристроить свой мокрый сарафан. Трусы с лифчиком пришлось спрятать в сумку.
– Да не за что. А теперь ответный жест доброй воли – угостите «Цитрамоном»?
Я порылась в своей сумочке и даже обнаружила две таблетки «Цитрамона» в потертой ветхой бумажной обертке.
– Сойдет, – обрадовался сосед.
Он забросил таблетки в рот, стянул сверху полторашку минералки и запил их.
– Фу-у-у, – выдохнул он, сел напротив меня и сказал, – теперь можно знакомиться. Антон.
– Маша, – ответила я, роясь в сумке. Учитывая, что позавтракать я не успела, есть хотелось жутко. А у меня была куплена «вкуснятинка» для поезда- бич пакеты.
– Ну, откуда и куда, – не унимался он.
– Слушай, – я подняла голову, – я нелюдимая, необщительная и злая девушка. За простынь спасибо, а теперь я хочу спокойно поесть.
Вообще-то я вроде не злюка и не психичка, но что-то меня раздражало в этом парне. Или это годы одиночества наложили свой отпечаток и я совсем разучилась общаться с особями мужского пола.
Антон не оскорбился, не обиделся и ничего не сказал. Он просто зевнул. Во весь рот.
Я пошла по шатающемуся вагону за кипятком. Со всех сторон торчали ноги в шортах, трико, джинсах. Ненавижу поезда.
На обратном пути я чуть было не споткнулась о сумку какого-то дядьки, который никак не мог расположиться на боковой полке.
– Ну так что? – спросил Антон, как только я поставила на стол свою лапшу быстрого приготовления, – куда ты едешь?
Я посмотрела на него тяжелым взглядом. Пофиг. Сидит и смотрит, как ни в чем не бывало. И его глаза оказались голубыми, видимо мутность последствие длительного запоя, рассеялась.
