испуганно дернулась и загнанным зверьком посмотрела на маму.

– Да говори уже, он все равно ничего с этим не поделает.

– Я простила Диму, – смотря в строгие глаза отца, более смело

сказала я.

Папа внезапно засмеялся и притянул меня в крепкие объятия, целуя в

макушку.

– Дочка, если ты считаешь, что так будет лучше для вас, мы с мамой

поддержим любое твое решение.

– Спасибо, папа, – поцеловала я мужчину в колючую щеку. – Тебе уже

пора побриться.

– Ну, вот, ещё одна. Лучше бы родителей с праздником поздравила.

– С Новым Годом, мои родные. Кстати, я вам подарки привезла.

Подняв с пола небольшую прямоугольной формы коробку, я с

нетерпением передала ее отцу. Мне всегда нравилось делать подарки

любимым людям. Особенно, если позволяли средства.

– Ух ты! Посмотрим, что там у нас.

Разворачивая подарочную обертку, отец выглядел настолько

взволнованным, будто ожидал увидеть, как минимум, ключи от нового

грузовика. Он безумно любил сюрпризы и подарки, пусть даже самые

скромные.

Папа открыл коробку и удивленно посмотрел на меня, привлекая

внимание к взлетевшим на лоб бровям.

– Ничего себе. Викуль, посмотри, что подарила мне дочка, – сказал

он, доставая бутылку виски и рассматривая ее.– "Macallan" 18-летней

выдержки. Это серьёзно.

– Дополнение к твоей коллекции.

Отец потянулся ко мне с намерением поблагодарить, но я указала

подбородком на коробку в его руке.

– Там еще есть.

– Что это? – удивленно спросил он.

– Рыболовный тур на Алтае. Думаю, вам с мамой нужно развеяться.

– Спасибо, доченька, – поцеловал меня отец в щеку и с радостно

блестящими глазами посмотрел на маму. – Вик, уноси наш подарок

обратно, а то его стыдно дарить.

– Пап, не говори ерунды. Теперь я должна вас баловать.

Вручив мне небольшую коробочку, мама с нежной улыбкой

прильнула к сильному плечу отца. Я сразу поняла, что там дорогое

украшение, но все же с искренним любопытством открыла бархатную

крышку. На подкладке лежали массивные, но изящные серьги с изумрудом

в золотой оправе. Переливающийся блеск камней завораживал и восхищал

глаз. Достав украшение из коробочки, я сняла бижутерию с ушей и

заменила на серьги, подаренные родителями.

– Они достались мне от моей матери. Я немного реставрировала их, но они по сути не поменяли свой первозданный вид, только преобрели

лоска.

Подойдя к зеркалу, я ещё раз восхитилась подарком, который был мне

к лицу, и с благодарностью обняла родителей.

– Спасибо, они прекрасны. Не думаю, что смогу их когда-то снять.

Кстати, я отойду на секундочку. Сейчас вернусь.

Обув тёплые домашние сапоги, доходящие до середины икры, я в

одном свитере выбежала на улицу, вдыхая утреннюю минусовую прохладу.

Не обращая внимания на стучащие друг об друга зубы, я открыла заднюю

дверь автомобиля и достала завернутую в подарочную упаковку картину.

Вернувшись обратно, застала родителей в той же позе и на том же месте.

– Мамочка, а это для тебя, – сказала я, протягивая ей ее же портрет, изображенный на холсте.

Приняв его, она аккуратно развернула упаковочную бумагу и

ошеломленно ахнула.

– Вик, это же ты.

Не сдерживая слез, мама трепетно провела пальцами по контурам

изображения и подняла на меня влажные глаза.

– Спасибо, доченька, – дрожащим голосом прошептала мама.

Я чувствовала, что мама переживала сейчас очень волнительный

момент. На протяжении нескольких лет она просила меня написать ее

портрет, но я наотрез отказывалась, придумывая нелепые отмазки. На

самом деле, я просто боялась услышать критику в свой адрес. Но Кирилл

помог мне преодолеть этот барьер, обрести уверенность в своём таланте.

– Какой трогательный момент, – раздался со стороны лестницы

саркастичный голос, заставивший нас троих синхронно вздрогнуть от

неожиданности.

Спустившись на первый этаж, Вероника подошла к матери и хотела

взять картину из ее рук, но она прижала подарок к груди и с неприязнью

посмотрела на дочь.

– Даже не смей портить всем настроение, – строго сказала она.

– Я и не собиралась. Может мне стоит поддержать компанию и тоже

немного всплакнуть? – глумилась Ника, злобно сверля меня глазами, но

при этом не стирая с лица ехидную ухмылку.

– Ты правильно заметила про трогательный момент. Но так как у тебя

нет сердца, попрошу ненадолго покинуть комнату, – спокойно ответила я, стараясь не расстраивать родителей очередной ссорой.

– Это и мой дом, так что я имею полное право находиться здесь, –

прошипела она. – Не смей указывать, что мне делать.

– Хорошо, – заметив угасающий радостный блеск в глазах мамы, я

решила не вступать в открытую конфронтацию с сестрой.

– Это все, что ты можешь сказать? – не могла угомониться девушка, всячески пытаясь задеть.

Больше всего напрягало то, с каким превосходством она смотрела на

меня. Будто уже выиграла негласную войну между нами.

Точно, она же думает, что ей удалось вчера провернуть махинацию с

телефоном. Бедная глупая девочка.

Почувствовав напряжение Ники, я только сейчас ощутила на губах

хитрую улыбку.

– Думаешь, если улыбнешься, станешь выглядеть менее жалкой? Как

бы не так.

– Вероника! – крикнул отец и сделал шаг к ней, но я остановила его

взглядом.

– С чего ты взяла, что я выгляжу жалкой? Наоборот, в моей жизни все

налаживается.

– В каком смысле? – заметно насторожилась она, сжимая руки в

кулаки.

– Мы с Димой снова вместе. Как видишь, не так-то легко разбить

сильную любовь дешевыми интригами, – выжимая из себя улыбку,

непринужденно сказала я, хотя горечь благодаря мерзкому поведению

сестры застряла в горле.

Сострясаясь от ненависти и дикой злобы, Вероника бросила на меня

полный отвращения взгляд.

– Желаю тебе сдохнуть! – развернувшись, она взлетела вверх по

лестнице, пару раз спотыкаясь о ступеньки.

Мама ошеломленно ахнула и прикрыта рот рукой, в то время как отец

сорвался было за ней, но потом махнул рукой.

– Эта дрянь у меня еще попляшет. Совсем охамела! Вы посмотрите на

нее! – закричал он так, чтобы гневное возмущение было слышно на втором

этаже.

Отвернувшись к окну, я мимолетом бросила взгляд на застилавшие

сад большие хлопья снега, тут же переводя глаза на гладкую стену. Все это

время по моим щекам катились слёзы, которые я не в силах была

остановить. Враждебно произнесенные слова сестры – словно удар

пропитанным ядом клинком прямо в сердце. Уже не в спину.

Быстро взяв эмоции под контроль, я с покрасневшими глазами

повернулась к родителям и протянула руку к бутылке виски.

– Па, может быть разопьем сейчас? – подмигнула я ему, чтобы хоть

как-то смягчить повисшее в комнате напряжение.

– Я знаю, что ты не любишь виски, поэтому могу предложить тебе

составить компанию в распитии вина, – быстро подхватил он и обнял за

плечи приунывшую жену.

– Викуль, не расстраивайся. Все обязательно наладится.

Мама удрученно кивнула, не особо веря в это. Я тоже считала, что

нашим с Вероникой сестринским отношениям пришел конец. Даже если

она когда-то осознает свой поступок и извинится, я вряд ли смогу

простить. Но по крайней мере утерянного доверия нам уже не вернуть.

Вероника быстро сбежала по лестнице вниз, и со злобным

выражением подойдя ко мне, кинула на стол какую-то бумажку.

– Что это? – спросила мама.

Не отводя от меня пристального взгляда, она прошипела.

– Это справка о моей беременности. По срокам отцом является Дима.

Под изумленный вскрик матери и яростный рык отца бутылка виски

выскальзывает из моих рук, разбиваясь на мелкие осколки и растекаясь