Команды уже собрались, демонстрируя готовность к беспощадному поединку.

«Молокозаводские» бегали, интенсивно матерясь, у дальних ворот, а ближе к главной трибуне с оптимизмом катал синий мячик Дима, ловко перепасовываясь им со своими друзьями.

Солнечный воскресный день и зимняя температура в минус двадцать градусов давали возможность любому из футболистов совершить свой личный спортивный подвиг.

Инженер Сняток суетливо хромал по полю в одной бутсе и в валенке на правой ноге; закалённый Сантехник Моржансон, рассчитывая на искреннее изумление заинтересованной женской публики, прибыл на встречу только в красивом пиджаке, надетом на пляжную заграничную майку с надписями, и не спеша готовился к матчу в сторонке.

Пользуясь пока ещё всеобщим благодушным настроением и некоторыми нерешёнными организационными проблемами, вроде временно утерянного судейского свистка, к Диме вежливо подошёл утончённо упакованный в кожаные одежды гражданин.

Гражданин кашлянул, оформив намерение начать совместный разговор.

– Ну что, договорились, красавчик? Подтверждаю ещё раз – если постараешься, ну, если проиграете, то весь чёрный металл на нашей пригородной базе твой… Идёт?

Не останавливаясь ни на секунду в своём стремлении хорошенько размяться перед ответственной игрой, Дима негромко ответил на бегу.

– На сделки не иду.

И вновь умчался в просторы снежного поля, чудесно ловко жонглируя упругим футбольным мячом.

Там его почти случайно, в подкате, встретил Таксист. Пока они возились, поднимаясь на ноги после столкновения, Таксист попробовал было спросить друга незаметно:

– Ты чего это, Димон?! Чего с директором молокозавода-то шепчешься?

– А-а…

Поморщившись, Дима отмахнулся.

– Пустяки. Не та тема.

Поддёрнув рукава своей всепогодной тельняшки, Таксист помог Диме отряхнуть снег с красивого спортивного костюма, но не отставал в доброжелательном стремлении расставить все обстоятельства по своим местам.

– Ты должен сейчас увлекаться футболом и только футболом! Соберись, Димон, не обращай внимание на происки, плюнь на врагов! Вся наша надежда сегодня только на тебя.

Команды построились, по очереди, от души, крикнули друг другу «Физкульт-привет!», почти сразу же после этого раздался судейский свисток.

С азартными криками и неприличными возгласами провинциальные, почти все имеющие значительный опыт практической жизни, мужчины начали играть в футбол.

Мороз и солнце! Конечно, а то как же…

Волшебно блестела над школьной площадкой взметённая вольным футбольным табуном снежная пыль, вырывались из организмов энергичных игроков клубы беспощадного спортивного дыхания.

Маленький Сантехник Моржансон носился по полю в старорежимных чёрно-чугунных кожаных бутсах, в жёлтых футбольных трусах и в произвольной майке с короткими рукавами. Охранник Разъянбаев аккуратно и точно навешивал мячи в штрафную площадку противника, будучи экипирован в шапочку-«петушок» и в красно-зелёный спортивный костюм, плотно натянутый поверх домашнего серого свитера, а нижней частью – соответственно прямо на старые треники.

Звезда Дима, соответственно статусу, просто обязан был быть в хорошей фирменной экипировке. Всё было по делу, предусмотрены абсолютно все мелочи, включая китайские щитки и научно привинченное количество шипов на бутсах.

Постыдную в данных обстоятельствах шапку Дима отверг ещё в самом начале разминки – кудри звезды были схвачены аккуратной вязаной полоской.

Солнце клонилось к полудню.

Криков хватало, бегали много.

Игра получалась результативной, но равной.

Священник, он же неплохой полузащитник, он же в этот день – одновременно исполняющий по совместному решению команд обязанности справедливого судьи, на бегу посмотрел на свои часы и замахал руками.

– Всё, мужики! Всё, время вышло… Ничья.

С усталым огорчением Инженер Сняток пнул валенком снег.

– Пенальти!

Действительно, футбольный бог, как и все прочие святые – не фраер, он видел всё и учёл в этот раз всё.

Команды были равные, достойные друг друга, вскормленные продуктами из одного и того же пригородного подсобного хозяйства.

Поэтому никто из утомлённых и разгорячённых игроков не шумел, не протестовал, не жаловался на судьбу. Пенальти так пенальти…

Священник, Дима, Молодой, Инженер Сняток, Педагог, Охранник и остальные мужики встали в круг около своих ворот, обнялись по-дружески, объединённые тяжёлыми и трудными выдохами.

В центре круга решительно вытирал пот со лба Цветной Олигарх – давно уже, по сложившимся историческим обстоятельствам, капитан их команды, очень крупный телом молодой мужчина, ровесник Димы, местный депутат и чрезвычайно успешный скупщик у деклассированного населения цветных металлов.

Мужики молча хрипели, остывая после полуторачасового рубилова.

Дима старался быть спокойным, но игровое возбуждение всё ещё не пропало, глаза его неистово горели.

У других ворот совещались их противники, мужики с молокозавода.

Умение командовать сродни умению подковывать боевых коней.

Цветной Олигарх первым нарушил общекомандное молчание, решительно указав вязаной варежкой на Таксиста.

– Первым бьёт учила, потом ты…

Дима рванулся было в круг.

– Давайте, я рубану!

Тут же выкатился колобком вслед за ним на просторы командной агоры Инженер Сняток.

– Не, Дмитрий, тебе не нужно бить! Ты и так напахался, бегал всё время как мамонт… Сегодня у тебя не получится.

Подвёл итог короткой, но плодотворной дискуссии Цветной Олигарх.

– Последним буду мочить я.

Всё время исторического матча среди сугробов по краям площадки стояли многочисленные зрители. Кто-то приходил, некоторые – отлучались на время по домашним делам и пообедать.

Задорные дети бегали вокруг поля с санками, одна весьма интеллигентная по виду женщина держала на поводке укутанную в попонку всё ещё живую тощенькую собачку.

Трое весёлых мужиков в полушубках, как начали со стартовым свистком разливать что-то из персональных бутылок в пластиковые стаканы, так и продолжали это дело вплоть до пробития пенальти.

За своими воротами Аннушка с доброй улыбкой куталась в узорчато расшитую дублёночку, зябко постукивала друг о друга красивыми замшевыми сапожками.

Первым выпало бить пенальти «молокозаводским».

Необъятный дядька размерами со Стивена Сигала подошёл к «точке» и начал с жестокой педантичностью устанавливать мяч в одну только ему ведомую убойную позицию.

До сих пор по-юношески розовощёкий Священник внезапно побледнел и попробовал мелко креститься.

– …Только бы промахнулся! Только бы он промахнулся…

Команда, как рать, скалисто стояла в середине поля.

Игрок соперников приступил к разбегу, а затем – к удару.

И без того подслеповатый Охранник Разъянбаев в отчаянном ожидании закрыл глаза и заткнул пальцами уши, чёрно-лохматый Педагог отвернулся, по привычке кусая длинный ноготь на мизинце. Получилось так, что Инженер Сняток первым выдохнул растерянно:

– Гол.

Затем всё было как в лучших матчах Лиги чемпионов.

Команды забивали по очереди.

Пять штучек положили в ворота противников «молокозаводские», четыре – они же получили в свои.

Наступило время трудных решений.

Не от слабости тела, а от отчаяния душевного Дима упал на колени, принялся стучать руками по утоптанному снегу.

– Последний удар, мужики, последний… Не должны же мы проиграть, целый год же «молокозаводских» возили! Дайте я мочкану! У меня же удар!..

Словно и не слыша боли в Димином голосе Цветной Олигарх спокойно устанавливал мяч на удобный для него снежный бугорок, пристально при этом наблюдая за судорожными ужимками вратаря соперников.

К нему, как миледи к палачу, бросился с последней жизненной просьбой Дима.