- Значит я не ошибся, это действительно ты! - громко произнес Эдвин. - Наконец-то я нашел тебя!
- Кто вы? - заикаясь от испуга, выдавил из себя священник.
- Последний потомок великого Марка, сын тоц женщины, которую ты убил! - услышал ответ Департье.
- Откуда же ты взялся ... - почти сквозь слезы простонал священник.
- Я оказался хитрее Хопкинса. - рассмеялся Эдвин. - Этот идиот узнал, что я приехал в Неваду и решил со мной расправиться без вашего ведома. Вы ничего не слышали о корпорации "Джорнал инвестигейшен"?
- Нет. - прохрипел Департье, задыхаясь в железных руках Эдвина.
- Я всегда очень осторожен, - между тем продолжал Эдвин, - и я заметил за собой слежку. Это был инспектор Хопкинс. Я сразу понял, что он на кого-то работает. Потом я разгадал его замысел. Он решил взорвать мою машину вместе со мной, но я перехитрил его и убил его первым. Зло, знаете ли, требует злого обращения. Верно?
Департье молча сверкнул глазами, не удостоив Эдвина ответа.
- Затем я посадил его мертвым а машину и взорвал ее. Впрочем полиция до сих пор уверена, что Хопкинс был жив в тот момент, когда машина взорвалась, хотя это уже не важно. Что было дальше? Очень просто. Я устроился на работу в "Джорнал инвестигейшен", удачно подделав через своих друзей рекомендацию. А за время работы я выяснил, на кого работал Хопкинс и его следы привели к вам, мистер Мартин.
- О, господи, - прошептал священник и незаметным движением протянул руку к ножу, лежащему на столе, - мы делали это ради веры ...
Эдвин боковым зрением увидел движение Департье и так сильно сжал его за горло, что тот едва не лешился сознания.
- Ты врешь! - сквозь зубы процедил Эдвин. - Вы подло выкрали наши фамильные драгоценности, которые мы добывали в справедливых боях! Но вам и этого было мало. Вы объявили нас слугами дьявола, чтобы окончательно втоптать наш род в грязь. Ты - последний из рода "Трех сестер" и, согласно вашим обычаям, все драгоценности должны храниться у тебя. Я знаю, что ты спрятал их во Франции. Где именно, отвечай!
- Я ничего не скажу тебе! Будь ты проклят!
Сильным рывком тела Департье вырвался от Эдвина, плюнул в шлем, надетый на его голову и, сделав еще один рывок, схватился за нож. В следушую же секунду Эдвин с размаху всадил меч прямо в сердце священника. Раздался хруст вперемешку с треском. Это меч прошел, как сквозь кусок масла, через тело священника и глубоко вонзился в стену. Департье так и остался стоять пригвожденный мечом к стене.
- Небеса покарают тебя ... - с трудом выговорил священник и его глаза закрылись.
Минутой спустя, Эдвин уже ехал на своей машине по обратной дороге. По-прежнему шел сильный дождь и Эдвин едва различал впереди дорогу. Теперь все его мысли были сосредоточены только на Джейн. Он знал, что она ждет его на остановке и через несколько минут он снова увидит ее глаза. Внезапно ослепительно сверкнула молния, раздался оглушительный гром и яркая вспышка с неба, прорезав ночную мглу, обрушилась прямо на машину Эдвина. Эдвин почуствовал, как взрывается его машина, а затем наступила темнота.
Ночь закончилась. Вместе с ней закончился и проливной ливень. Свежий ветер разогнал грозовые тучи и небо озарилось первыми розовыми лучами восходящего солнца. Теперь в воздухе стоял запах озона и морозного осеннего утра. По пустынной трассе одиноко брела Джейн, едва разбирая дорогу от навалившегося на нее горя. Она еще не подозревала о том, что она уносит в себе последнего потомка Марка из Тевтонского ордена.
1996 г.
Ранис Ибрагимов. Филиппинит
Я очень хотел бы лично услышать
ваши мнения об этом рассказе.
Ранис Ибрагимов. [email protected]
Моему лучшему другу Марианне посвящается ...
Сумерки уже приближались, но ни к какому определенному решению мы так придти и не смогли. Когда я говорю мы, я имею в виду инспектора Харлея и профессора Калифорнийского университета Марка Гюнтера - шестидесятилетнего подвижного человека с лукавым взглядом и назидательным тоном. А я - всего лишь обыкновенный, начинающий журналист, который всегда в поисках материала. Узнав, что инспектор взялся за новое дело о бесследно пропавшем фермере, я упросил Харлея взять меня на место происшествия. Харлей был моим старым приятелем и он с радостью принял мое предложение. Мы оба находились сейчас в отпуске и это расследование было для нас ни чем иным, как загородной поездкой.
К предполагаемому месту исчезновения фермера мы добрались на машине Харлея только к вечеру. Был ранний сентябрьский вечер. Вскоре колеса нашей машины начали увязать в мягкой глинистой почве, характерной для здешних безлюдных северных равнин Англии. После короткого совещания, дальше мы решили идти пешком. Оранжевые лучи заходящего солнца освещали окружавшую нас унылую, бескрайнюю равнину, почти полностью покрытую высохшими кустарниками. Мы медленно шли, то и дело утопая по самую щиколотку в мягкий мох, который обильно покрывал здешнюю почву. Земля тут была очень мягкой, видимо, из-за торфянных болот, которых было здесь в изобилии. Повсюду лежали огромные валуны, поросшие мхом. Почти на каждом шагу мы натыкались на густые заросли можжевельника.
Профессор отстал от нас на несколько шагов, и, воспользовавшись моментом, я спросил Харлея:
- Послушайте, инспектор, а почему профессор решил ехать с нами? Какой ему интерес в этом расследовании?
- Никакого, - через плечо ответил инспектор. - Он недавно приехал сюда, в Англию, и узнал, что я собираюсь в эти места. К полиции он не имеет никакого отношения. Он - обыкновенный археолог и уверен, что в этих местах дожны быть какие-то доисторические пещеры или еще что-то в этом роде.
- У вас есть какая-нибудь версия об исчезновении фермера? - снова спросил я.
- Увы, - расстроенно ответил Харлей. - Пока ни к каким определенным выводам я не пришел. Сегодня уже пятница, а по всем имеющимся данным, фермер вышел из деревушки Венч-Роуд в понедельник, в 8.30 утра, и с тех пор его уже никто не видел. Примерно в 9 утра он должен был свернуть с главной дороги на эту самую равнину. Тут тоже пока никаких следов не видно.
В это время Гюнтер нагнал нас:
