Играя в приставку и болтая с ребятами, он ненадолго забывается. Иногда они выходят на улицу и прохаживаются по скверику. Чимину приходится опираться на купленные костыли, которые после прогулки запираются у Юнги в комнате. Когда Чим остаётся один, то с трудом сдерживается, чтобы не нажать на телефоне «вызов» или не ответить на сообщение. А сообщений не то, чтобы много, но каждая строчка - пулей пробивает висок и выглядит провоцирующей, ревущей.

«Не знаю, прочтёшь ты это или нет, Чимин, но я люблю тебя».

«По-твоему, прятаться - разумно? Мы можем поговорить? Позвони мне».

«Блядь, возьми грёбанную трубку, Пак Чимин!»

«Неужели так сложно хоть пару слов написать?»

«Как будто всё это время ничего не стоило. Даже если разговариваю сам с собой, ладно. Мне тебя не хватает».

В один из таких моментов, когда Чимин насочинял целую поэму и собирался нажать на пресловутое «отправить», раздался знойный лай из прихожей:

— Какая чубака, блядь, мои кроссовки расшвыряла…?!

Чимин прячется под одеялом, откладывая телефон прочь. Хён справляется с ворчанием и угрожающе шагает к нему после сданной дневной смены.

— Побег из Шоушенка не удался, крошка. Я так понимаю, ты пытался уйти на одной ноге? Ты мне это прекращай, слышь?

— Прости… — Чим показывает улыбающиеся глаза, и Шуге больше не охота злиться, он присаживается и треплет ему волосы.

— Дурашка ты. Давай-ка я попробую заметить, что я не запрещаю общаться с твоим великолепным бойфрендом, все мои запреты носят сугубо рекомендательный характер.

Потому что Чимин не просто грустит, а тоскует, пряча во взгляде многосложное невыразимое чувство тревоги. Он напоминает Юнги себя самого, не так давно мучившегося по похожему вопросу. Забавно подумать, как бы сложилась картинка, не появись некоторые персонажи в определённое время. Странно, но воображение у Юнги перестаёт рисовать альтернативы. В любой его подобной фантазии обязательно появляется Банни с этим своим невероятно крутым и уверенным: «хён», играющим в разных интонациях.

— Хён…? — Чимин, оказывается, держит его за руку и даже трясёт, вынуждая прислушаться. — Я ненадолго уеду, вот что я решил.

— И куда подашься? — любовно спросил Юнги.

— Есть у меня один знакомый…

— Надеюсь, его не Хосок зовут, — перебил Шуга, напрягшись.

— Нет-нет. В Пусане живёт. Мы с ним как-то дружили в детстве, потом я снова с ним списался, даже деньгами помогал, так что, думаю, он меня примет на недельку-другую.

Полегчало. Юнги расцвёл. Наконец-то парень задумался о своём благополучии.

— Перспектива годная, конечно… Пойти билеты на завтра посмотреть?

— Было бы очень мило с твоей стороны.

Чимин пожал ему руку и отпустил, подумав, что начинает взрослеть.

***

Выплатив долги, Тэхён взялся за ум. Косо поглядывал на алкоголь, не заговаривал с незнакомцами, почистил список контактов и сделал в квартире генеральную уборку, затем навестил отца Чимина, где получил неприятный отзыв и, поражённый тем, как от такого человека мог появиться настоящий ангел, вернулся в университет. На первых же выходных заехал к Юнги в секс-шоп, немного остепенившийся и присмиревший.

Другое дело. Лицо, вызывающее доверие, не опухшее, не погрязшее во грехе, мужик мужиком. Шуга доволен. Подпевая жужжанию вибраторов, которые стоило утилизировать по срокам, он с некоторым удовольствием поведал, что Чимин находится за пределами Сеула.

— В смысле?! — Тэхён округлил глаза и пошатнулся. Вообще-то, всё это время он спал спокойно только потому, что был уверен: Чимин под надзором Юнги. — Как это понимать?

— В прямом из всех смыслов понимай. Недавно я посадил его на поезд до Пусана, куда он успешно добрался и по прибытии отзвонился, передав, что у него всё хорошо. Живёт там с другом. Вот такая весть.

Тэхён опечалился, мысленно перебрав все надуманные за разлуку ужасы, но устоял от повышения тона. Юнги пошёл по залу, присвистывая.

— Дашь адрес, хён?

Типа не слышит, пританцовывает, потом замечает семенящего следом Тэхёна, невзначай бросает:

— Думаешь, тебе это надо?

— Дай. Я больше никогда не дам его в обиду.

— У, грозный какой, — Юнги пригрозил дилдо. — Ну, чё ты мне сделаешь, в тапки нассышь, да-да-да?

Отмахнувшись от уже трёх прихваченных члено-шпаг, Тэхён посмотрел настойчиво и трезво. Так смотрят герои дорамы, решившиеся на самое важное за весь сценарий событие.

— Ладно, салага, заслужил, — выдохнул Юнги. — Смотрю, стали в яйцах прибавилось. Вынуждаешь тобой гордиться понемногу.

Он вернулся к кассе, написал на зелёном листочке адрес и протянул, но зажал пальцы.

— Посмеешь ещё раз обидеть Чимина, я тебя урою, жопа, поверь мне.

— Да, хён, я понял. Я сволочь, которая не уважала ничего, что Чимину дорого, да и его самого. Мне нужно извиниться перед ним, мне нужно вернуть его.

— Послушный пёсик.

И получил то, зачем пришёл. Отработал карму. И хотя Шуга еще присмотрит за ними, какой-то прок в проделанной процедуре он всё же чувствует.

Тэхён ретировался, а потом заглянул обратно, и Шуга посмотрел исподлобья:

— Хули опять надо?

— Забыл сказать. Передай спасибо Чонгуку.

И ушёл, предоставив Юнги переживать непонятное ощущение. Тот даже прочистил мизинцами уши, но знал, что не ослышался. Придя вечером домой, он специально дожидался прихода Чонгука и не курил. Тот с порога уяснил: дело нечистое, если хён так хмурится, да ещё и держит руки за спиной.

Он надвигался.

— А ну иди сюда, засранец. Какое ещё нахрен «спасибо Чонгуку передай», а?! — прошипел Юнги, ласково окультуривая широкую спину прикупленным стеком. — Живо отвечай мне!

— Хён, да о чём ты, я не понимаю, честно! Честно!

— Не понимаешь?! — Юнги остановился и призадумался. — Знаешь такого - Тэхёна? От него.

Пригнувшись и прикрывшись руками, Чонгук рискнул обернуться. Да, знает такого. И знает за что.

— По-человечески преподнести его никак нельзя, да? Я ему помог.

— Ты ему что-о?… — Шуга не совсем обиделся: не увидел повода.

Шутки шутками, но тут он как-то опешил, представив, что Тэхён ночует в той божественной кровати под растаманским знаменем. Самое стрёмное, что ни слова не сказал, как-то коварно ухмыльнулся, ещё раз подчеркнул, что обиды не держит.

— Но почему я тогда на диване-то сплю?! — Чонгук почти разозлился, притопав в комнату и получив третий отказ кряду.

— Потому что, — нравоучительно ответил Юнги и, завернувшись в одеяло, отвернулся и демонстративно громко захрапел.

Впрочем, Чонгук выждал несколько часов и пришёл к нему, пристроился сзади и крепко обнял, поцеловал в шею и услышал нежное бормотание: “Мой Банни”.

Мелочь, а приятно.

***

Домик значился неподалёку от пляжа. В пределах видимости выросло двухэтажное здание, в одной из квартир которого, согласно табличке и адресу, и должен был располагаться Чимин. В обозначенной квартире пустовало, Тэхён расстроился и вернулся во дворик, сел на качели и тоскливо глянул на блестящую полоску моря вдали. Ветер такой холодный.

Спустя пару минут он услышал голоса. Чимин брёл по гравийной дорожке, неся пакеты. С его ногой, слава богу, всё было в порядке. Рядом шагал молодой парень. Они вели непринуждённую беседу и громко смеялись. И, честно, Тэхёну стало больно в области грудной клетки. И страшно повсеместно. Вдруг он покажется лишним, втиснется в облако счастья Чимина и снова не даст ему свободно дышать?

Чимин приблизился, вскинул голову, чтобы излить смех, и вдруг заметил те самые глаза, по которым скучал больше месяца. Улыбка с его лица слетела.

— Джин хён, ты иди, — он протянул другу пакеты. — Ко мне тут гость наведался.

— Всё будет нормально? — забеспокоился Джин. — Может, мне тут постоять?

— Нет, не нужно. Я справлюсь.

Они пошли навстречу друг другу. Чимин остановился и подождал, пока Тэхён подойдет. В тени липы пахло чем-то сладким. Он всё такой же и не такой. Вытянулся, похудел, под глазами синяки… Чим прикусил язык, чтобы не вывернуть мысли вслух.