— Это от полностью оборудованной студии в Каннаме, которую я выкупил. Прими, но не как подачку, а в качестве доказательства моему отцу. Так нужно, Юнги. Ради твоей безопасности.

Обалдев, Шуга замер, оценивая масштабы происходящего. Его охватило злобой.

— В жопу их себе можешь запихнуть, с полностью оборудованной студией в придачу, — поднимаясь, Юнги затушил самокрутку и собрался на выход.

— Юнги, пожалуйста, выслушай меня, — Намджун удерживает его за руку. — Моя будущая жена - дочь криминального авторитета…

— Ну охуеть теперь! Пусти! — Шуга отпихивает его, и Намджун не приближается ни на шаг, веля вскинувшимся телохранителям выйти вон.

— Для тебя это мало что значит, понимаю, но… — лепечет он и поднимает влажный взгляд. — Но я до сих пор люблю тебя. И только поэтому хочу, чтобы с тобой всё было в порядке. Даже если я не смогу быть рядом и обеспечить твоё счастье лично. Позволь мне хоть так. Это не сделает тебя обязанным, просто возьми. И если хочешь, я больше не появлюсь в твоей жизни.

Перегибает палку. Всматриваясь в его раскаяние под воспалёнными веками, Шуга начинает сомневаться. Где-то здесь ложь. Им не найти общего языка.

— Хорош мне в уши срать! Поздновато для сладких речей, Намджун. Мы всё проебали, понимаешь? Ни твои подарки, ни угрозы, ни даже попытки выглядеть ебаным умничкой уже не прокатят, увы, — выпалил он и сделал паузу, подойдя к Намджуну и уцепившись за воротник. — Ты нужен был мне тогда, когда унизил в собственном доме, возможно, прямо сразу. Если бы ты вернулся и попробовал исправиться, всё могло быть иначе. Сейчас мы разных полей ягоды.

— Мы всегда были разными.

— Не настолько. Ты оказался гнилым.

— Ты тоже не конфетка, трахаешься с малолеткой.

Удар вышел непроизвольным: просто кулак сам двинулся в Намджуна и расквасил ему нос. Шуга бесстрашно вцепился в него мертвой хваткой и припёр к стойке.

— Не смей приплетать его сюда.

— Разве я неправду говорю? Юнги, где же твои святые принципы? Он оказался рядом, когда был нужен. Неужели ты думаешь, что у вас серьёзно?

Еще один удар, сильнее. Кровь испачкала дорогой пиджак Намджуна и замученные костяшки Юнги.

— Заткнись, сука!

Свесив голову, Намджун уныло рассмеялся.

— Интересно, а когда он тебя ебёт, ты называешь его моим именем?

Рьяно схватив за глотку, Юнги захотел придушить его на месте, но вдруг быстро отпустил, точно ошпарившись. Оно того не стоит. Совершенно. От этого яда непередаваемо больно.

— Тебя ревность до такого довела? Ну ты и уёбище, Намджун. Господи, какое же ты уёбище. Где были мои глаза?!

Вслед ему пронеслось:

— Знаешь, твою безопасность я гарантирую, но вот за Чонгука бы не ручался.

Крутанувшись на пятках, Юнги всего лишь безмолвно посмотрел на него, удивляясь тому, до какой низости он докатился, войдя в роль мафиози. И ничего не сказал - вышел.

— Юнги! Стой! Стой!… Ты мой, понял?!

Сорвался с цепи. Юнги делает его таким, нарезающим ошибку за ошибкой. Привязанность к нему или что-то мощнее. Нежелание отдавать его приобретает маниакальный характер.

***

Чего хотел Хосок, когда наблюдал за ними и подкрадывался? В первую очередь, прояснить, что ему важнее: порядочность или беспорядочность. Один или двое. Ответа он не получил, зато нацеловался с Тэхёном вдоволь, подогреваемый надзором Чимина, гладящего грудь. Кто из них встревал спицей в колесе очевидным тоже не представилось.

Благовоспитанность Хосока поблекла, он больше не чувствует себя тем бравым интеллигентным парнишкой, который распивал чай с соседом по комнате и украдкой заглядывался на его пропорции. Испорчен ли он изначально или же его испортил болезненный дуэт? Без Хосока они идеальны, право же слово. Делить Тэхёна с Чимином приходится.

Трясясь с ними в автобусе, он вынужден терпеть то, что Тэ спит на плече Чимина, вынужден терпеть их воркование. Согласившись поехать с ними, Хосок руководствовался единым мотивом. Это его любовь, и он должен сам её поломать, удостовериться, что такой образ жизни не для него.

Всё-таки зря он ушел от Чонгука, который умел быть заботливым и нежным, мог подставить плечо и рад был развлекаться, любить. Впрочем, именно из-за последнего у них не срослось. Чонгук не любил. Наслаждался, ценил, но чувства в нём не заговорили ни разу. И Хосок на этом фоне скоро пришел к выводу, что у него тоже пусто. К тому же, есть определенная тяга к Тэхёну, чью улыбку и голос он вспоминал каждодневно.

…Он улыбается Чимину. Они едят одно мороженое на двоих, потом сливаются в поцелуе. Хосока как будто нет. Он соскребает кожу с коленок, чтобы ощущать себя реальным. Чимин наверняка издевается над ним и его чувствами, ни во что их не ставя. Тэ не поверит, что его бог и идол может быть настолько жестоким, привыкнув к его пассивной славной роли, но Хосок по прошлому опыту хорошо знает, как изысканно умеет Чимин замахиваться плёткой, как здорово у него получается мучить и садистски ухмыляться. У Чимина внутри железный несокрушимый стержень, о который разбиться может любой, идущий против.

========== 9. we are free ==========

Приняв ванную и разобрав вещи, Тэхён пересмотрел рюкзак Чимина еще раз и почти вывернул наизнанку, потом фантастически округлил глаза и всхлипнул:

— А где всё?

— Что ты имеешь в виду? — Чимин заглянул в фартуке: снять телефон с зарядки, принес из кухни шлейф аппетитного запаха прожаренного мяса.

— Лубрикант, дилдушечки, игрушки, даже пробочки ни одной…?

— Только не плачь, но я ничего не брал. Я хочу, чтобы мы обошлись без секса.

Апперкот без рук. Тэхён посчитал, что Чимин пробует какую-то новую уловку, ведь не может же он быть сторонником подобного экстрима.

— Без чего…?! — он беспомощно уронил руки и сел на кровать, завалился на бок. — Это бессмысленно.

— В записке твоей мамы значится, что с нас посадка грядок с овощами и зеленью. Надо помочь, твоим родителям и так здорово достается с участком.

— По-моему, одно другому не мешает, — надулся Тэ. — Мы могли бы сажать огород и заниматься любовью.

Подойдя к несчастному романтику, на вид потерявшему больше, чем один смысл жизни, Чимин сел на корточки и мягко поцеловал его, погладил по голове. Тэхён подтаял и насилу скрыл улыбку. Падок на ласку. Котёнок.

— По-моему, кто-то слишком много ворчит и совсем не исполняет обязанностей хозяина дома.

— Извини, что-то я устал. Можно полежу немного…? — Тэхён достал телефон. — Полистаю интересностей, успокоюсь и присоединюсь.

— Ну да, знаю я тебя, лоботряс, — рассмеялся Чимин.

Затем вернулся на кухню, где Хосок натёр морковь для салата и взглянул на него как-то неопределенно. Полчаса они и так молчали, толкаясь и хватаясь за одни и те же предметы, Чимину это уже поперек глотки. Холодные войны не в его стиле.

— Хосок, хватит на меня так смотреть, как на врага народа.

— Не могу. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, что тут делаю.

Закинув руку ему на плечо, Чимин радушно ответил:

— Ты тут со своими парнями. Отдыхаешь.

Прикармливание очевидным от всего сердца. Хосоку неприятно.

— Чимин, ну так не бывает, господи! — вскинулся он. — Ты же помнишь, чем окончился первый дубль нашего романа.

— Не нашего. Твоего и Тэхёна. Моего и Тэхёна, — вернувшись к плите, Чимин заговорил чуть громче. — Тебе кажется, я тебя наказываю?

— Кажется.

— Зря. Ничего личного. Просто я мыслю рационально. Предоставлять Тэхёна свободе выбора нельзя, в прошлый раз он долго мутил воду и успел наворотить с три короба. Как-то раз я уже оставил его, сейчас и не подумаю повторяться.

— А ты его спросил, чего хочет он?

— Он хочет быть со мной, — с колоссальной уверенностью ответил Чим и сбавил обороты, вздохнув. К Хосоку он питает лучшие чувства, даже почти не ревнует. — Но стоит тебе слегка поднажать, и вот я уже застану не только ваш поцелуй. Я хорошо его знаю, а потому та установка, что есть, будет гораздо лучше. Сберечь всем нервы и никого не обидеть у меня в приоритете, поверь.