— Вообще-то такими вещами не шутят. Придурок, — тихо выдохнул он.
Гарри дернул плечом:
— Я не шучу. Выходи за меня. Что мне терять?
Он сунул руки в карманы и опустился на скамью, уставившись на бескрайнее поле. Кто виноват, что теперь он не может даже летать?
Малфой опустился рядом и резко развернул его к себе за плечо:
— Поттер, да что с тобой? Гарри, ты меня слышишь?
Испуганные серые глаза впервые были так близко. И его имя. Гарри не должен был ничего ему говорить. Но у него больше не было сил.
— Я люблю тебя. Каждый день и каждую ночь, — ответил он, равнодушно отворачиваясь от Малфоя. — Я очень устал. И знаю, что мне никто не поможет. Я понятия не имею, откуда эти видения, и почему в них именно ты. Но я не могу больше путать реальность и вымысел. Я и так уже не понимаю, где я живу. И зачем. Мне все надоело. Но я не хочу загреметь в этот чертовый Мунго, и ради этого готов на тебе жениться хоть тысячу раз.
Малфоевский взгляд потускнел, и сам он сжался, как от удара:
— Гриффиндорская честность не слишком-то романтична, — его голос опять был холодным и злым, а лицо — как бесстрастная маска. Бросив на него быстрый взгляд, Гарри снова взбесился.
— Не романтична? — он дернул его, разворачивая за локоть, и, заставляя смотреть на себя, зашипел прямо в лицо: — Не романтична? Что ты знаешь о романтичности, слизеринская сволочь? Да меня достало каждый день видеть, как я люблю тебя и только тебя! Как я счастлив с тобой в нашем… в вашем мэноре! По нескольку раз в день я вижу, как мы с тобой болтаем после работы. Как занимаемся сексом на нашей кровати. И я, представь себе, даже знаю, какие именно позы ты любишь. Как именно ты любишь, когда я тебя… — Малфой, задохнувшись, широко распахнул глаза, но Гарри было уже на все наплевать: — И как твой отец орет на меня, когда опять застает нас в парке за сексом. И как ради тебя я прикрываю его от Аврората. Как мы с тобой ездим в отпуск, растим наших детей, встречаемся после работы и никак не можем наговориться друг с другом. Я измучился видеть каждый день нашей несуществующей гребаной жизни, в которой я люблю тебя так, что дышать не могу! Это для тебя тоже недостаточно романтично, Малфой?
Он буквально дрожал от ярости, выплескивая Малфою в лицо измучившие его видения одно за другим.
Неожиданно сильные руки рывком дернули его на себя.
— Заткнись, идиот. Просто заткнись.
Гарри дернулся, но Малфой, намертво вцепившись в него, прижимал его к себе с такой силой, что было не вырваться. И Гарри сдался, обхватив его руками за шею, он вжался носом в светлые, давно уже знакомые волосы и всхлипнул, чувствуя, как дрожь понемногу начинает стихать.
— Поттер, тише. Хороший мой, давай, успокойся. Что ты мне еще не сказал? Что еще было в твоих видениях? — Малфой сейчас был так близко к нему, что его заботливый шепот беспрепятственно тек Гарри в самое ухо, и Гарри подался к нему, пытаясь поймать еще хоть немного ласковых слов.
— Ты меня там тоже любишь, — прошептал он, вжимаясь в Малфоя. — Так сильно любишь. Как никогда в жизни не сможешь, — Гарри потерся лбом о его висок, чувствуя, как облегчение подступает к горлу наравне со слезами.
Малфой чуть отстранился и замер, по-прежнему не отпуская его.
— Много ты знаешь, кретин, о том, что я смогу.
Двумя пальцами он ласково поправил Гарри лохматую челку.
— То есть… О чем ты? — Гарри недоверчиво взглянул на него и снова попробовал отстраниться. Но Малфой опять не пустил. Смело взглянув Гарри прямо в глаза, он болезненно усмехнулся:
— Поттер… Я не знаю, что у тебя там провернулось в твоей голове, и как на это повлияла война… — он не выдержал и все-таки спрятал взгляд. — Но ты должен знать… Эти видения. Понимаешь, они мои. Я не знаю, почему ты их видишь. Какого черта ты сейчас видишь то, что я за несколько лет намечтал о тебе.
Гарри недоверчиво смотрел на него — на пунцовые щеки и отчаянные глаза, и снова не верил.
— Ты шутишь… — Гарри растерянно оглянулся, оглядывая пустующий стадион и низкие серые тучи. — Или все это… опять не на самом деле?
Застряв взглядом на пустом летном поле, он чуть не вскрикнул, почувствовав на предплечье болезненный жесткий щипок.
— Малфой, ты сдурел?! — он растерянно обернулся.
Драко пристально смотрел на него, сузив глаза:
— Зато теперь ты будешь уверен, что сделал мне предложение именно в этой реальности.
Гарри, потирая саднящую руку, неверяще разглядывал бледное, решительное лицо, и в глазах у него понемногу светлело. Словно кто-то взял большую пушистую щетку и принялся сметать с окон паутину и старую пыль.
— Значит… все это вот сейчас… Выйти замуж… Все это правда? — выдохнул он.
Малфой сердито смотрел на него:
— Надеюсь, ты не собираешься теперь отказаться?
Гарри ошеломленно смотрел на него, пытаясь совместить в голове два разных мира.
— Да… То есть, нет. Конечно же, нет, — поспешно исправился он и зачем-то добавил: — Не волнуйся, я всегда держу свое слово.
— Я на это надеюсь, — Малфой, окинув его подозрительным взглядом, неожиданно ему улыбнулся, и Гарри несмело улыбнулся ему в ответ.
Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой, и он все еще не был готов поверить в происходящее до конца.
— И тебе… правда, нравятся Кенмарские коршуны? — Гарри застыл, тревожно ожидая его ответа. Но Малфой лишь презрительно фыркнул:
— Ну и что в этом такого плохого? Может, они и не самые популярные в лиге…
Тучи чуть расступились, и в самый центр стадиона ударил солнечный луч. Гарри рассеянно ему улыбнулся, стараясь унять счастье, бурлящее между сердцем и горлом.
— Но они же полный отстой! — улыбаясь, он специально не смотрел на Малфоя, надеясь, что так тот не сможет заметить, как сияют его глаза.
Но от наблюдательного Малфоя было сложно что-либо скрыть.
— Давай мы с тобой обсудим это завтра на стадионе. Я как раз собирался познакомить тебя с отцом, — Малфой усмехнулся, и прежде, чем Гарри успел испугаться, прижался губами к его губам, целуя так, как умел только он.
Теряя голову от его близости и его теплых губ, Гарри закрыл глаза, даже не замечая, как две реальности стремительно полетели навстречу друг другу. Как стали сближаться, схлестываясь и переплетаясь видениями. Чтобы накрепко сцепиться в одну настоящую жизнь.
