-Какая кровь? — спросили одновременно юноши, правда, один по телефону, а другой рядом. Пётр был напуган не хуже Ромы. Ведь второй обещал, что пальцем не притронет Олесю… Ужас какой. Неужели…

-Я сегодня ночью, видимо, не заметила! -чуть ли не срываясь на плачь, повествует девушка, убегая в ванную комнату. Там она заперлась, думая, что же предпринять на данный момент.

-Ночью?! Кровь? -уже злится Пётр в трубку Роме, а на него косятся остальные покупатели в недоумении. Всё сходится. Ведь ни для кого не секрет, что в тот момент, когда девушка теряет девственность, то там у неё…рвутся некоторые ткани, выпуская незначительное количество крови, -ты — труп.

Теперь и Рома стал жертвой брошенного звонка, слушая оркестр надоедливых гудков. Его взгляд был утерян где-то, направлен в никуда. Он размышлял о том, как сейчас хорошо влип по самые помидоры. Да ещё кто знал, что Пётр окажется таким более вдумчивым, подозрительным.

-Рома, сходи в магазин, умоляю. Купи мне прокладки, -кричит с ванной девушка. Ей было отчасти стыдно, что так произошло. А ещё она дико смутилась, поскольку понимала, что парень разговаривал по телефону и был не одним свидетелем её истерии. Роме вдвойне страшно. Нельзя забывать о том, что случается с Олесей во время месячных. Девочка — спецназ.

Юноше пришлось одеться, забыть о том, что случилось. Ведь сейчас главная задача — выручить девушку. Она на всякий случай сбегала за телефоном, вдруг ещё кто позвонит или насчёт прокладок. Поспешно спускаясь с седьмого этажа на шестой, Роман забежал в лифт и нажал кнопку первого этажа. Уже будучи примерно на этаже четвёртом, он как-то озадаченно вздохнул, да ещё и протяжно. Его серо-голубые глаза бегали из стороны в сторону, будто бы находясь в поиске подсказки или ответа.

Обычно магазин, что находился на самом первом этаже, в самом подъезде, работал с девяти часов. Он был небольшой, но Рома сюда часто бегал то за сигаретами для друга, то по мелочи, когда далеко не хотелось ходить. Но сейчас он был закрыт. Юноша, озлобненно рыкнув, выбежал из подъезда и побежал дальше, в единственный магазин неподалеку, гипермаркет. Пришлось уж туда топать, ибо выбора не оставалось. На улице все прохожие думали, что юноша спортом занялся. Как бы не так. Кто бы мог подумать, что утром, в понедельник, восемнадцатилетний юноша будет сломя голову бежать за прокладками в гипермаркет? Пробежав один квартал, Рома завернул за гаражи — короткий путь, и поскакал дальше. Стоянку он тоже обошёл, поэтому направился сразу к входу в здание. Облегченно выдохнул. Старается нормализовать дыхание.

-Так, так, -берёт корзинку у кассы, глазами ищет хоть какие-то похожие отделы на женские. Его щёки были румяные, горели от морозца и бега. Дыхание хоть и было тяжёлым, но оно стало постепенно возвращаться в нормальное состояние. Теперь можно не торопиться. Роман обошёл несколько отделов с рыбой, мясом и колбасой, направляясь в продуктовые. Он проводил взглядом по ценникам и самим вещам. Куртка была приоткрыта, поскольку жуть как жарко стало. Переводит медленно взгляд в даль, потом фокусируется случайно на юноше, что был в чёрном пальто и смокинге, а тот тоже случайно встречается взглядом. И тут как в американских фильмах: два шерифа, кактусы, длинные сапоги с острой звёздой, стволы.

-Сам пришёл, да? -Пётр, даже не раздумывая, побежал за Ромой, нахмурив свои широкие густые брови. Русоволосый чуть не поскользнулся о белый пол в магазине, развернулся, тоже побежал вперёд. И так начались догонялки. Пётр бежал за своей жертвой сквозь отделы, будто находясь в лабиринте. Рома несколько раз оборачивался, чтобы проверить, бегут за ним всё ещё или нет. Зря делал это. Потому что время сокращается. Роман тихо ругался про себя, а потом даже кричал. Всех покупателей, через которых это было…пробегано, удивило это немного. Не каждый день встретишь взрослых парней в магазине, которые пытаются поиграть в догонялки. Или на это есть особые причины.

-Всё равно не убежишь, стой, -кричит в след Пётр, ослабив шарф у себя на шее. Он мешал дыханию, а тут оно как раз нужно при полном параде. Дыхалка подведёт — мальчишка-то уйдёт. Но тот даже не слушал, бежал напрямик всему, извинялся перед людьми, которых нечаянно толкал или задевал. Оказались в женском отделе.

-О, прокладки! -даже с радостью говорит Роман, не смотря ни на цену, ни на упаковку, просто сметает одной рукой все прокладки, которые успели попасть в поле зрение, в корзину. Всё, дело сделано. Осталось удрать и оплатить покупку. Они продолжали бежать, но тут на их пути стали появляться более серьёзные препятствия. Роман сначала споткнулся о мягкий цветок с размером со взрослой овчарки. Сейчас они находятся в отделении, где можно было оставить детей на время. Тут стояли две небольшие горки, а также множество мягких игрушек и прочей дребедени для детской души. В эту кучу и упал Роман, когда в очередной раз споткнулся о какого-то животного. Корзину он ещё держал в руке, а вот из неё вывалилось несколько упаковок с прокладками. Дыхание Ромы было сбивчиво, ещё хуже, чем во время пробежки в сам гипермаркет.

-Ну неужели, думал, буду вечность за тобой бегать, -также дышал Пётр, расслабляя брови и черты лица. Он не любил напрягаться или злиться, но порой само выходило. Он же сам это проговорил во время того, как тоже споткнулся об игрушку. Упал в ту же кучу по соседству с Ромой. Но тому уже было плевать, удирать всё равно если и получится, то на выходе перехватят. Петруша поспешно принялся приподниматься, уже нависая над той же кучей игрушек.

-Стоять! Видишь это? -еле произносит Роман, протягивая к лицу Петра одну из упаковок. Вертит ею перед его глазами, а тот непонятно осматривает её, приоткрывая рот и дыша уже через него.

-Вижу.

-Это — мой жезл! Спасения, -глаза Ромы закрываются, а сам он откладывает в сторону эти прокладки. Тогда до Петра дошло. Не стоило так пылить, нужно было разобраться в ситуации. Хотя, много кто, наверное, поступил бы примерно также, подумал о другом. Пётр встаёт с игрушек, отряхивает пальто и пиджак, поправляя тугой галстук на шее. Протягивает руку Роману. Тот берётся, тоже вставая с места.

-У Олеси эти, да?

-Эти, да. Страшная вещь, -еле приводят дыхание в адекватное, Пётр начинает смеяться после всего осознания случившегося, за ним хохочет и Роман. Ловят на себе вопросительные и пугливые взгляды детей с горки.

Теперь Роману дали слово выговориться, рассказать, что же всё-таки произошло на самом деле. У Петра оставалось, конечно, недоверие к юноше, но удалось рассеять его большую часть. Оплатили покупки, затем сели в машину парня. Тот сказал, что подвезёт Рому до дома, потому что сил, наверное, идти у него уже не оставалось.

-Значит, обещания сдерживаешь, -улыбается Пётр, пристёгиваясь ремнём безопасности. Заводит ключом машину. Роман повторяет манипуляции с ремнём, всматриваясь в окно. В салоне было намного теплее, чем на улице. И жопогрейки сработали. Даже желание ехать домой испарилось.

-Когда как, кому как, -улыбается и говорит после долгой паузы Рома, крепко держа в одной руке ручку пакета от магазина.

====== 27 Глава. ======

Вечер вторника. За сегодня многие заработались, ибо конец зимы, а как правило, в это время работать не очень хочется, быстро устаёшь. Светлеет уже раньше, а темнеет позже. Чувствуется приближение весны. Осталось совсем немного до капели, полностью растаянного снега и мартовских праздников. Завтрашний день обещал быть ещё труднее, чем этот. В среду уже играть в другом городе, с совершенно неизвестной командой. Тренер юношеской лиги уже весь иссяк, особенно в последнюю неделю. Он вызывал свою команду на тренировки каждый божий день, чтобы их действия были отчётливы и правильнее. Конечно, есть и слабое звено в команде — реакция. Она была только у единиц в команде. А ещё запасных нету. Пришлось брать всех, кто ходил на тренировки с самого начала года. Вдруг что, а играть некому.

-Маааам, паааап, мне всё надоело! -в родительской комнате уже слышались крики из комнаты сына, всхлипы, да такие смачные, что страшно становилось, вдруг что серьёзное. Но они уже привыкли, что Костя убивается из-за всякой ерунды, говорит, что устал от всего и не хватает сил именно моральных. Тот скатывается по двери ванной, согнув колени. Его руки обняли их же, а глаза прподнялись вверх, дабы устранить риск плача.