Приятной неожиданностью явилось, конкурс, проводимый под эгидой еврейских общин всего мира, выиграл представитель нашей семьи. Сладостное чувство благодарности и гордости за Михаила переполнило сердца. А внучки вообще смотрели на дядю как на божество. Мы предполагали, что в нём скрыты многие таланты. И вот неожиданно они открыли ещё одну грань, как автора действительно прекрасного скульптурного произведения. Оказывается, с детских лет братишка, отчётливо помнил поразившие воображение, леденящие кровь, воспоминания очевидца. Приехав в Израиль, подробно расспросив Матуса о деталях трагедии, при первой возможности съездил в Польшу. Нашёл и сделал множество фотографий памятного места. С тяжёлым чувством узнал, несчастных девушек так и закопали во дворе уцелевшего с тех времён дома. Сейчас хозяин сообщал о его продаже. Михаил, представив будущую работу, оформил договор на приобретение недвижимости. Напечатанному в газете и разошедшемуся по многим странам сообщению, сопутствовало печальное продолжение. До этого Матус и Идек нотариально заверили свои показания о том зверском убийстве и передали на хранение в музей Яд-ва-Шем. Там оно и находилось среди миллионов подобных документов, страшных своей чудовищностью. Вскоре, после открытия памятника, от работников музея поступило сообщение. Своих родных, и в том числе Номи Шехтер, разыскивает младшая сестрёнка, чудом выжившей в аду варшавского гетто.
Михаил организовал приезд Баси Шехтер, в Польшу. Пожилая женщина, узница нескольких концлагерей, узнав Идека и вспомнив Матуса, открыла правду о трагедии большого многоквартирного дома. О последних днях их семей и соседей, замученных и уничтоженных в гетто. Матус, Идек, несколько стоящих рядом мужчин и женщин являлись не только единственными оставшимися в живых от всей улицы, а, как оказалось впоследствии, и целого района Варшавы. С тех пор Михаил много времен уделял поиску памятников жертв Холокоста. Собирая по миру материал к этой теме, договаривался с авторами и приобретал копии или оригиналы. Затем переправлял в Израиль.
Согласно предсказаниям Марго, начиная с 1993 года, вместо решительных и жёстких ответных ударов по террористам, возникали только словесные угрозы и предупреждения. Теперь политика руководства Израиля строилась на продвижении «мирного процесса» с убийцами и бандитами, их всяческому задабриванию. Бесконечным поиском партнёров по пустым, совершенно бессмысленным переговорам. Приводились бесчисленные, лишённые человеческой логики военного времени, оправдания. Народу в тысяче первый раз сообщали, какая террористическая организация взяла на себя ответственность за очередное убийство граждан в собственном государстве. Создавая видимость, в стране нет ответственных за безопасность граждан. Убеждая, премьер министр со своим непомерно раздутым кабинетом помощников и получающие каждый месяц огромные зарплаты, ничего не может сделать. По крайне мере пока не передут основную часть Святой земли, своим злейшим недругам.
Встречаясь с друзьями, единомышленниками часто говорили о возможных путях примирения с недружелюбными соседями. Однажды Матус пророчески высказал указание, ниспосланное с небес: – «Бог откроет ужасающие картины выселения евреев и разрушения домашних очагов, силами собственной армией. Возможно, Всевышний желает предостеречь и показать Своему народу абсурдность любых соглашений с врагами, желающими уничтожения еврейского государства. Даёт время одуматься и исполнить повеление не отдавать дарованную Богом землю ни врагам, ни друзьям».
С каждым прожитым днём становилось всё больше дел, требующих скорейшего выполнения. Присутствие любимой женщины, душевно окрыляя, рисовало фантастические проекты, и пути претворения необычных решений в повседневную жизнь. Наполняло физической силой. Но при первой возможности, мы отодвигали дела и уезжали в Иерусалим. Наступал 2000 год. Отдавая дань любимому занятию – проводили неспешные прогулки, ставшие приятной привычкой. Бродили по старинным улочкам района, в котором необозримо давно, жили и встречались наши с женой предки. Не покидало хорошо знакомое ощущение, уже бывали здесь, и нам знакомы некоторые места. В день, когда христианский мир праздновал Рождество, неспешно прогуливались вдвоём. Правда, теперь, как часто в последнее время, старались не уходить далеко от мною подаренного любимой, дома прародителей Марии. Снаружи он не выделялся среди своих собратьев. Зато внутри, талантом первоклассного дизайнера, Галины Вологиной, чудесным образом перевоплотился в исключительное место приёма особо дружеских и близких людей. Великолепная люстра заливала зал ярким светом. Большой, красного дерева, стол, окружали изумительные резные стулья, собственноручно изготовленные Михаилом. Мебель сверкала полировкой и хрустальными переливами. Паркетный пол, привлекательными узорами. А камин, оформленный под старину, и сделанный также по чертежам брата, практически сразу наполнял помещение приятным теплом.
На обоих, мощной волной, стало накатываться перемещения во времени. Обрывками памяти проступали никогда ранее не виденные картины. Обняв за плечи свою половинку, разоткровенничался:
– Мария, теперь видимо наступила моя очередь ощутить тысячелетнее прошлое. Одетые в странную, необычную одежду, мы разговариваем, смеёмся, ощущая, переполняющую сердца любовь. Вышедший на маленький балкон, красивый, крепкого телосложения мужчина, твой отец, попросил купить еды. Бросил несколько монет, а мы, как будто зная, что вскоре появятся знатные гости, бросились исполнять указание. В торговой лавке, вон за тем углом, – указал рукой, – в конце узенькой улицы, набрали полные руки разных вкусных товаров.
В этот раз лицо Марии не покрыла бледность, на лбу не выступили капельки пота и не заледенели пальцы рук. Щёки горели румянцем, глаза светились смешинками, а губы, завлекая в сказочный мир, призывно улыбались.
– В отличие от тебя, я остаюсь в нашей юности. Стою на аллеи парка Горького. В компании весёлых парней и девушек, – многозначительно наклонила голову, – играя на гитаре, движешься навстречу. Вызывает гнев, несколько бутылок вина, – вторично многозначительно наклонила голову, – притом уже наполовину пустых, в руках твоих друзей. А от вида небольших железных и трёхлитровых стеклянных банок, не скрою, у красивеньких почитательниц, вспыхивает ревность. Но нехорошее чувство пропадает от вида ярко красных помидор, и зелёных маринованных огурцов. Ощущая слюнки во рту, сделала несколько шагов вам вослед.
Весело рассмеялись, но чувство приятного удивления не исчезало. На наши плечи, дома, улицы Иерусалима, пушистыми хлопьями падал белоснежный снег.
– Аарон! Любимый мой! Давай-ка всё-таки заглянем за тот угол.
Теперь она показывала в сторону незнакомого переулка. И не допуская малейшего возражения, настойчиво и решительно потянула за рукав. В конце улицы, пред удивлёнными взорами предстал аккуратненький маколет – магазинчик для разных товаров. В отличие от наших далёких предков, покупавших товары в тёмной лавочке с одним маленьким окошечком, оказались напротив красочной вывески. Яркие слова «Русские деликатесы», соответствовали весёлому жизнерадостному продавцу-еврею, нашего возраста. Поздоровался на иврите и, угадав соотечественников, перешёл на родной язык, позволив довольно заметно отойти от светской лексики. Небольшое помещение имело на полках товары, только что представленные таинственным видением. Отдавшись воспоминаниям, с предложенного перечня, прямо из холодильника, купили несколько разных бутылок русской водки. Вологодского сливочного масла, маринованных помидор и огурцов из Сибири, как по-русски, красивым шрифтом указывалось на этикетке. По одной буханке, из двух видов чёрного, ещё тёплого, Московского и Бородинского хлеба. Вспомнив о железных баночках, добавил к покупкам четыре сто граммовых, с чёрной икрой.
– Зачем сразу четыре? – Любимая женщина улыбалась своей неподражаемой улыбкой.
– Мне кажется, уже был в такой же, конкретной ситуации. Чувствую, как настоящее и прошлое пересекаются. Одновременно события из будущего накладываются на сегодняшние, создавая ощущение уверенности в том, что произойдёт. Именно в эти моменты я точно знаю, события, которые возникнут в ближайшие несколько минут. Начиная от действий и реплик собеседников и заканчивая осознанием самого факта дежавю!
