Эдгар пожал плечами, словно всё ещё хотел что-то сказать.

Он имел привычку беззастенчиво говорить кучу вещей, что смущали её, но она знала, что на самом деле он имеет в виду не то, что говорит. Но, несмотря на это знание, девушка чувствовала, что он может как-то проскользнуть в её сердце, если она даст ему шанс, и это ужасно нервировало её.

– Я не нанимал тебя как одну из моих служанок и, естественно, отношусь к тебе как к леди. Потому что я считаю тебя важным, незаменимым членом этой графской семьи.

Он говорил необычайно серьёзно, опершись руками на подголовник софы, на которой сидела Лидия.

– Этот титул дала мне ты, так что это не только моя заслуга. Я чувствую, что я здесь благодаря тебе. Ты, как фейри-доктор, мой важный партнёр.

– Я предпочитаю работать за сценой. Я не хочу наряжаться и становиться твоим украшением.

– Драгоценный камень ценен только тогда, когда он привлекает чужие взоры и завораживает толпы. Оставлять молодую и прекрасную фейри-доктора за кулисами – это расточительство.

Она действительно была юной девушкой, но что касается того, симпатична она или нет, так это личное и сугубо субъективное мнение. Ей ведь комплименты никто, кроме членов её семьи, не делал, и сама она себя привлекательной не считала. Раз за разом ей говорили, что её вид слишком непреклонен, а характер – слишком резок.

И хотя Эдгар был исключением, он определённо говорил те же самые глупости любой встречной девушке.

Мысли об этом слегка раздражали её.

– И почему? Вряд ли это выделит тебя ещё больше.

– Нет, это не то. Я имею в виду… Я хочу, чтобы ты всегда была на моей стороне.

Он говорил нерешительно, словно не мог подобрать слова, и это создавало впечатление, как будто он открывает ей чувства, что терзают его.

Лидия отчаянно пыталась успокоить бешено колотящееся сердце.

Эдгар был не из тех людей, которым можно было вот так просто доверять. Нельзя сказать, чтобы он прогнил до самого дна, но, если это было необходимо, он был способен совершить любой, даже самый бессердечный поступок.

Если помощь Лидии необходима семье Эшенберт, тогда он придумает какой-нибудь способ, чтобы удержать её здесь.

– Ты хочешь, чтобы я всегда была при глазах? Это потому что я единственный человек, кроме Рэйвена, знающий, что ты преступник, которого должны были казнить в Америке? Я не собираюсь рассказывать об этом, так что ты можешь расслабиться. Ради всех фейри, что приняли тебя как своего нового графа, в качестве фейри-доктора я окажу любую посильную помощь. Так что не нужно подмазываться ко мне или делать вид, что заигрываешь со мной.

Эдгар опустил глаза к полу, выглядя так, как будто ему разбили сердце.

«Почему он делает такое лицо? Неужели он уязвлен тем, что я сказала?» – она никак не могла ранить его своими словами, и всё же девушка почувствовала себя немного виноватой. Если он не врал, когда сказал, что считает её своим партнёром, то она могла причинить ему боль, ставя под сомнение его чувства.

– Ясно, никогда не думал, что ты ненавидишь меня так сильно.

– Э-э, я не это имела в виду, – сказала Лидия, встав и окликнув графа, как если бы она хотела остановить его.

– Так значит, я не ненавидим? – Эдгар подскочил к ней в мгновение ока и внезапно схватил её за руки.

– Не сказать, чтобы я особо ненавидела…

– Так это больше на любовь похоже?

– Эх.

Он стрельнул в неё улыбкой, которая заставила бы любую девушку впасть в романтическую иллюзию.

– Н-ни то и ни другое! Я фейри-доктор в этом доме, не больше и не меньше, так что прекрати говорить такие неправильные вещи. Отпусти мои руки, – как можно увереннее ответила она ему, глядя на него твёрдым взглядом.

Эдгар кисло улыбнулся, но руки её всё же отпустил, так как, должно быть, он понял, что её чувства далеки от любви или страсти.

– Ладно, ладно. Тогда давай поговорим о чём-то, что может обрадовать тебя. Ты знаешь о туманных людях?

Девушка уже отвернулась от него, но, услышав его слова, в ту же секунду обернулась.

– Что о туманном человеке?

– Хм-м, когда разговор заходит о фейри, твои золотисто-зелёные глаза так и сияют. Могу поспорить, фейри – мой сильнейший соперник, без сомнения.

Лидия больше не слушала, что говорил Эдгар. Потому что она вспомнила о том времени, когда на неё чуть не напали в парке.

Конечно, это был не фейри, а просто человеческий мужчина, который преследовал её, но она не могла избавиться от чувства неизбежности, вновь услышав слова «туманный человек».

– К нам пришла женщина, которая желает услышать твоё мнение по этому поводу. Я понимаю, что из-за испытанного тобой ужаса сегодня в парке тебе необходимо как следует отдохнуть, но, если тебе не тяжело, не могла бы ты встретиться с ней?

Видя, как Лидия выходит из комнаты, Нико поднялся с подушек и, выпрямившись, сел на стул, скрестив ноги.

– Ох, нет, она повела себя, как хотел этот граф.

Он взял в лапу серебряную ложечку и, смотрясь в неё, как в зеркало, поправил галстук.

Чем сильнее был фейри, тем проще ему было заставлять свой образ исчезать, появляться и меняться по своему желанию.

Он был недоволен тем, что его часто принимали за обычную кошку, но в то же время он любил этот пышный переливчато серебристый мех, эти глаза, светящиеся как самоцветы, и эти мужественные усы.

– Интересно, что же должно произойти? Очевидно, что граф негодяй, но до тех пор, пока он не пытается навредить Лидии, мне нет смысла вмешиваться. – произнёс Нико.

Однако, говоря так, он на самом деле не был против того, что Лидия приходит в, похожий на замок, особняк Эдгара, который начал укреплять свои позиции в качестве графа. Потому как чай здесь всегда был отменный. Еда и напитки тоже были весьма недурны. Лондонский воздух был грязен, а улицы невероятно шумными. Он и вправду уставал от этого города, но также начинал подумывать о том, что можно было бы немного здесь задержаться.

– Бли-ин, из-за его сладкой болтовни чай остыл.

– Мне заварить свежий?

Дворецкий вошёл в комнату.

– Да, сделайте его особенно горячим, – попросил Нико, подавая ему чашку.

В дворецком текла кровь мерроу, так что он быстро понял истинную сущность Нико. И поэтому тому не было смысла притворяться.

Эдгар мог подозревать что-то, но Нико был не намерен прекращать слежку за ним, и потому продолжал разыгрывать роль обычного кота.

Этот человек всё ещё скрывал что-то от них, так что они с Лидией вполне имели право хранить свои тайны.

Ощущение, что тайны графа дурно пахнут, и заставило его поверить, что то, что он никогда не сможет понять их истинную природу, в порядке вещей.

– Эй, мистер дворецкий, а что граф ещё задумывает?

– О, как в?.. – полу-ответил дворецкий, наливая в чашку горячий дарджилинг*.

*Дарджи́линг («чайное шампанское») – чай, выращенный в окрестностях одноименного города в Гималаях, собранный и изготовленный с соблюдением определённых условий. Он традиционно ценится выше прочих чёрных чаёв, особенно в Великобритании и бывших британских колониях.

– Недавно я видел его в одиночку шатающимся в центре города. Он был одет совсем иначе, чем обычно, как человек из низшего класса и терялся среди простолюдинов в грязной одежде.

– Может быть, вы ошиблись, приняв за него кого-то ещё?

– Я не мог ошибиться. Даже если он может спрятать свою блондинистую голову под плебейской шляпой, он не способен спрятать своё присутствие. Он не сливается с толпой, неважно почему. Вы это знаете. Я не могу сказать, чем он отличается от них, но сам воздух вокруг делает его отличным от остальных людей.

– Может быть и так.

– Тогда, кто та девушка, которую он пригласил к себе в карету три дня назад?

– Разве такое было?

– Леди Уолпол, так она назвала себя, но что было у неё с ним, я не знаю. Он ухлёстывает за ней?

– Не имею ни малейшего понятия.