Вечер для одиноких начинался в 5 часов, и, когда я шла, было ещё светло и солнечно. Чувствовала я себя тревожно и приподнято, хотелось танцевать. Вечер проводился в маленьком ресторанчике, где столиков оказалось мало, а народу много.

Анна, в красном бархатном платье, ещё больше делающем её похожей на бандершу, встречала всех у входа. Её пышная желто вытравленная причёска возвышалась над толпой. Меня посадили за столик, где уже сидело пять человек: трое мужчин и две женщины. Компания подобралась на редкость симпатичная. Мы сразу же все перезнакомились, открыли обещанную бутылку вина. Женщины, уверенные в себе, держались дружелюбно и непринуждённо и не смотрели на окружающих мужчин как пантеры на добычу. Мы шутили, болтали, смеялись и чувствовали себя просто превосходно.

Заиграла музыка, и наши галантные кавалеры пригласили нас всех на первый танец. Как только мы начали танцевать, за наш освободившийся столик сели четыре непонятно откуда взявшиеся тётки, с золотыми зубами, в цветастых платьях и блестящих шалях. Тётки были такого размера, что весь стол исчез под их могучими грудями и локтями, а сидеть они могли только широко расставив ноги, а потому вчетвером заняли всё пространство, которое мы занимали вшестером.

Танец кончился, и мы подошли, вернее, протиснулись, к нашему столику. «Ничего не знаем, — громко забазарили толстухи, сверкая зубами, — хозяйка деньги брала, хозяйка посадила!» — «Но поймите, — пытались возразить мы, — это наш стол, мы тоже платили, вот наше вино!» — «Ничего не знаем! — с резким восточным акцентом галдели нахальные тётки, — хозяйка деньги брала, хозяйка посадила!» Мы растерянно оглядывались, но знакомые желтые кудлы хозяйки бесследно исчезли. Вокруг кишела толпа. Вдруг барабанщик ударил в медные тарелки, и незнакомый мужской голос объявил: «Одиночки, покупайте ужин или уходите!» Толпа заметно заволновалась. Считать себя «одиночкой» было неприятно. Ужинать никто не собирался, тем более в такой дыре. «Повторяю, — продолжал угрожать тот же бас, — одиночки, покупайте ужин или уходите!»

Я почувствовала себя щепкой в море. Толпу будоражило. Мест за столом не было. Мужчины на скорую руку выхватывали из толпы женщин, предлагая им поужинать. Потные, раскрасневшиеся избранницы продирались сквозь толпу, нещадно круша свои тщательно подобранные туалеты. Боясь воров, они на вытянутых вверх руках держали свои сумки, то и дело, задевая ими по лицам и причёскам окружающих. Слышались отборная брань и счастливое хихиканье. Мой кавалер куда-то исчез. Женщины, такие как я, которых никто не выхватил, растерянно озирались по сторонам, не зная, куда приткнуться. Меньше всего хотелось ужинать. «Объявляю в последний раз, — прозвучал всё тот же грозный голос, — одиночки, заказывайте ужин или покиньте зал, больше предупреждать не буду!» По интонации я поняла, что угрожающий бас не шутит.

С трудом протиснувшись сквозь толпу, я устремилась к выходу, не видя и не слыша ничего вокруг, с одной только мыслью — скорей отсюда! Вся истерзанная, помятая, всклокоченная, я вылетела на улицу, на ходу подобрав свою сумку и курточку. Я так разволновалась, что даже не могла сообразить, где я и в какую сторону надо идти домой.

— Какой ужас, — услышала я знакомый голос и узнала свою симпатичную соседку по столику. — И самое неприятное, — продолжала она, — что так можно совершенно потерять уверенность в себе!

— По-моему, я уже потеряла, — призналась я сквозь слёзы.

— Да что вы! — возмутилась симпатичная соседка. — Ни в коем случае! Дело совсем не в вас! Вы что, не видите, куда вы попали?

— Не попала, — поправила я её, — а попалась, но больше не попадусь!

И с тех пор на «Party for singles» никогда не хожу.

Из разговоров…

— Ну, пожалуйста, выпейте со мной рюмочку!

— Извините, не могу, у меня от этого давление скачет.

— Ну, надо же, как мне не везёт! Только что похоронил жену, которая умерла от гипертонии, и нате вам опять!

ПРОФЕССОР

Профессора прислала сваха. Он ей поручил найти достойную его званию женщину, и она нашла меня по неизвестным каналам. Профессор один раз сказал мне, как его зовут, и на каждом шагу повторял, что он — профессор, поэтому имя я забыла, а то, что он был профессор, помню до сих пор.

Жил учёный «жених» за городом, но, по его словам, очень близко от Нью-Йорка, в роскошном комплексе, где имелось всё: от кинотеатра до спортивного клуба.

В ближайшую субботу у меня были какие-то дела в Манхэттене, и профессор предложил заехать за мной, чтобы познакомиться лично. Мы встретились на ступеньках Публичной библиотеки, и он повёз меня к себе в комплекс. Там было очень красиво. Все здания стояли в парке, приятно пахло чистотой и цветами.

Мы гуляли по парковым аллейкам, и профессор рассказывал мне свою историю. Приехал он десять лет назад с женой, учительницей музыки, но учеников здесь, в Америке, найти не удалось, и она решила стать программисткой. Окончила курсы и даже на работу устроилась, а программировать не смогла. Наняли дублёра, который за неё делал задания, подсказывал, учил, но всё без толку. Работать самостоятельно никак не получалось. Профессорская жена плакала и говорила, что жизнь её в Америке не удалась, потому что профессионально она не состоялась.

— Я утешал её, — рассказывал профессор, — зачем тебе это программирование? Ты — моя жена, я профессор, чего тебе не хватает? Сиська и писька есть, что ещё нужно?

«Интересная постановка вопроса в профессорских устах», — подумала я.

— Так и жили, — продолжал профессор, — вернее, не жили, а мучились. Слёзы, истерики, головные боли… Надоело мне всё это, плюнул и ушёл. Теперь вот живу один, но скучно, хочу иметь рядом близкого человека. А теперь вы о себе расскажите. Вы ведь программист, как работается?

— Понимаю ваше беспокойство, — усмехнулась я, — ничего, обхожусь без дублёра, и если плачу, то по другому поводу. А вы, простите, в какой области профессор?

— В программировании, — ответил профессор.

«Вот так совпадение!» — отметила про себя я, а вслух спросила:

— Что же вы не могли помочь своей жене? Научили бы её, как своих студентов, она бы не плакала!

— Она сумасшедшая, ну её, никто ей не поможет, — отмахнулся профессор. — Пойдёмте дальше гулять!

Мы вышли из парка и пошли по чистеньким аккуратным улочкам городка. Откуда-то очень вкусно пахло, и я вспомнила, что не ела с утра. Мы шли мимо пиццерии. Я замедлила шаг и вопросительно посмотрела на профессора.

— Я совершенно не голодный, — угадал он моё желание.

— Позвольте, я куплю себе пиццу, — сказала я.

— Пожалуйста, — с готовностью согласился профессор.

Пока я ела, профессор читал мне лекцию о моральном облике женщины в его понятии.

— Если женщину на свидание привезти, потом увезти, да ещё и кормить обедом в ресторане, то получается, что она кто? Проститутка! Женщина должна на свидание приехать сама, потом уехать сама и любить бескорыстно, а не за обед!

«Хочу быть проституткой! — подумала я, уплетая пиццу. — Мне совсем не улыбается мотаться полтора часа в один конец на метро и автобусе, тратить четырнадцать долларов на проезд да ещё бескорыстно любить какого-то зануду на голодный желудок!»

— В таком случае, увы, мне сейчас же придётся уехать! — вздохнула я, сделав невинной лицо.

— Почему? — удивился профессор.

— Потому что скоро стемнеет, а ехать в темноте на общественном транспорте я боюсь!

— Я довезу вас до метро в Манхэттене, — великодушно согласился профессор. — Побудьте ещё немножко!

— Хорошо, — милостиво кивнула я, а про себя подумала: «Через полчаса — домой!»

Погуляли, посмотрели все спортивные сооружения, поплавали в бассейне. Всё чинно, благородно и очень скучно. Хотелось домой. Профессор повёз меня сам, как обещал. Подъехав к метро, он остановил машину и повернулся ко мне:

— Вы мне подходите. Всё-таки я — профессор и встречаться с какой-нибудь маникюршей из Бобруйска мне не годится!