Проснулся я ранним утром. В комнате никого не было. Я потихоньку встал и начал одеваться. Тут и заметил, что бинты на мне свежие. Получается, пока я спал, меня перебинтовали? Ощупал себя. Нога и грудь побаливали. За ухом свербело под повязкой. Достав из рюкзака комплект одежды, оделся. Из одежды были только брюки и безрукавка, но и это уже хорошо. То, во что я был одет раньше, действительно годилось только на тряпки. Стараясь не шуметь, направился к двери. Комната, которая была рядом с моей, оказалась чуть больше. Потихоньку вышел.

Светало. Интересно сколько времени? '03:55' – проплыло перед глазами. Я резко остановился. Что это было? Электронные часы. Внимательно всмотрелся. Ничего и никого. Но, я же четко видел светящиеся цифры. '03:56' – возникла надпись. Это что у меня в голове время показывает? Провел рукой по глазам – очков нету. Точно в голове! Что-то далекое и смутно знакомое возникло на самом краешке сознания. Далекие воспоминания, которые никак не можешь вспомнить. Но то, что это мое нормальное умение, я вспомнил. Это уже хорошо!

Спустившись со ступенек и обернувшись, замер пораженный. Я вышел не из дома! Я вышел из огромного дерева, в стволе которого была дверь. Куда же я попал в этот раз? Присмотревшись, вдруг понял, что прекрасно вижу в темноте. Это мне понравилось.

Вокруг было тихо. Обойдя вокруг дерева, туалета не нашел. Облегчился в дальних кустах. Беспечно живут, никакой охраны… да и вставать уже пора. В деревнях, насколько я знал, встают очень рано. Повернувшись, заметил какое-то движение справа. Немного погодя, из-за ствола вышел мужчина средних лет. Борода и усы скрывали его лицо. Он подошел:

– Рановато ты вышел, найденыш.

– Алекс, – я протянул ему руку, – да вот по нужде вышел.

– Боромир, – он пожал руку, – я видел. Только другой раз вон туда ходи. Там специальное место.

– Я не знал, – пожал я плечами.

– Ничего страшного. Как ты себя чувствуешь? Племянница говорила, ты еще слаб. А ты уже ходишь?

– Спасибо, мне уже лучше. Милёна ваша племянница?

– Да. Славная девушка. Родители погибли, вот бабушка ее и воспитала. Учит, заодно, всяким премудростям.

– Ты знаешь, мне до сих пор кажется, что она мне привиделась. Не встречал такой красавицы! Уж до того хороша, даже не верится, что она живая и все это на самом деле! – задумчиво проговорил я.

– Да ты никак влюбился? – усмехнулся Боромир, – Смотри! Жизнемира бережет ее, как зеницу ока. Прознает, несдобровать тебе!

– Нет, дядька Боромир. Я не знаю, что такое любовь, да и на жизнь смотрю трезво. Я ведь никто, и имя мое – никак. Да и она еще ребенок. Какая уж тут любовь. Вырастет, отбоя от парней не будет.

– Вырастет говоришь, – ухмыльнулся мужчина, – когда любовь приходит, ее все узнают, и ты – не исключение. А возраст, что возраст? Ей уж двадцать первое лето минуло. Давно пора в семью идти. А она все никак не определится. Не нужен, говорит, мне никто. Буду как Жизнемира знахарством заниматься. Да и то правда – призвание у нее к этому делу.

– Я думал ей лет пятнадцать, – удивленно проговорил я, и помолчав добавил, – насчет любви, может, ты и прав. Только у меня столько проблем, что меня обходить нужно десятой дорогой. Я это знаю, и стараюсь ни с кем не сходиться близко.

– А вот это ты зря! Один в поле не воин! Ты откуда? Где твои корни?

– Издалека я. Нет у меня корней. В том то и дело, что один я в этом мире. Ну, ничего, прорвемся! – я улыбнулся.

– М-да! – крякнул Боромир. – Не кручинься. Поутру придем с Быславом, старейшиной нашим, поговорим. Может, не все так страшно, как тебе кажется. Он мужик мудрый. Пойду я. Надо еще два поста обойти.

– Хорошо. Я посижу тут на ступеньках. Подышу свежим воздухом, – кивнул я.

Воин ушел. Я устроился на ступеньках. Утро было свежим и тихим. Не пели птицы, не трещали кузнечики. Ничего! Странная тишина для леса. Лишь иногда вдалеке крикнет ночная птица. Я сидел, стараясь вспомнить что-нибудь про себя. Все было смутно и как будто не со мной. Сзади раздались осторожные шаги. Я не оборачивался, и так было понятно, что это Милёна.

Мне на плечи легла накидка.

– Ты зачем встал? – спросила девушка, – тебе нужен покой.

– По нужде вышел, – ответил я.

– Пошли, давай, – настойчиво проговорила Милёна.

– Пошли! – согласился я. Да уж, характер еще тот, нужно с ней поаккуратней, а то напридумывает себе, черт знает что. Разбирайся потом. Мы вернулись назад в дом-дерево.

Я лег, постарался расслабиться и ни о чем не думать. Нужно просто заснуть и проснуться здоровым. Я вспомнил, что когда был пацаном, вычитал где-то, что если болеешь и перед сном пожелаешь проснуться здоровым, то так и будет. Вот и сейчас, проваливаясь в сон, убеждал себя, что проснусь совершенно здоровым и все вспомнившим.

Поселение друидов.

Алекс

Мне снился дом. Наш старый дом, где прошло мое детство. Снились мама и папа, бабушка и дед. Мы все отдыхали на реке, купались, и тут пошел дождь. Все спрятались, а я решил переплыть на другой берег. И переплыл. Я стоял на берегу совершенно счастливый и махал рукой своим, а они стояли на противоположном берегу и махали мне руками в ответ.

Проснулся я резко, как будто лампочка зажглась. Раз – и сна уже нет. Что-то тело затекло. Видимо, спал долго в одной позе. Потянулся, пропуская энергию через все тело, на автомате просматривая состояние органов. Да, неважно я выгляжу. На ноге краснота и ребра фонят розовым.

– Твою же мать! – выругался, вспомнив, где я. Сел и осмотрелся. В окне брезжил рассвет. Время '08:29'. Боже мой, за что же это наказание мне? Тут я услышал, что в дом кто-то вошел. Я замер, снова лег.

– Это ты, Боромир? – раздался приглушенный голос Жизнемиры/ – Что-то хотел?

– Там патруль вернулся, Тихомира стрелой зацепили. Нужно бы посмотреть.

– Рана серьезная?

– Бок пробили, мы его домой отнесли, не стали сюда… Тут и так…

– Сейчас приду, посмотрю, – перебила Жизнемира.

– Как Алекс? Не очнулся? – прогудел Боромир.

– Нет, все также трупом лежит. Милёна меня беспокоит, сутками возле него сидит. Не каждая мать так с дитем носится, как она с ним… Ох, чует мое сердце, добром это не кончится, – проговорила Жизнемира, – ладно, ступай. Я только что уложила девчонку спать. Иди, я сейчас.

Боромир ушел. Я пригасил ауру и расслабился. Не хотелось, чтобы какой-то Тихомир пострадал оттого, что ведунья задержится со мной. Вовремя я принял меры. Заглянув ко мне, Жизнемира вздохнула, быстро собралась и ушла. Я остался лежать, обдумывая свое положение.

Похоже, что я тут долго провалялся. Как же так получилось? Что-то опять не срастается у меня с памятью? Нет, я все отлично помню. Даже то, что в прошлый раз, когда проснулся, не помнил ничего. Нужно выяснить, сколько я тут валяюсь? Где теперь пластуны и Зула? Пошел ли Первый с ними или ушел к своим в лес?

«Ох, и дурень же я, из-за меня погиб Второй!» – на душе стало мерзко, так бывает когда что-то плохое сделаешь и исправить уже нельзя.

«Что же я за гад такой, ведь отговаривали от прямой дороги… Нет! Я же крутяк, сам черт не страшен. А вот нашлась сила сильная… твою ж мать!!! Такой кот славный был…».

Наложил на себя слабую руну безразличия – не время раскисать и предаваться самобичеванию. А вот выводы сделать нужно.

И что имела в виду Жизнемира по поводу Милёны? Нехватка информации, решил я, потому нет смысла что-либо предпринимать. Чтобы не терять зря время, занялся ремонтом себя любимого.

А ремонтировать было что. Нашел вверху над собой струящийся живительный поток, подцепился к нему и начал прогонять энергию через проблемные участки тела. Прошелся по костям и мягким тканям. Поправил центральные энергетические каналы.

Эх! Встать бы да Ци Гун покрутить, но, думаю, не стоит шокировать своих спасителей. Если они ведуньи, сразу почувствуют искривление естественных потоков, а оно мне нужно, объясняться с ними?