Я протянул камешек–разговорник Милёне. Девушка взяла его с некоторой опаской:

– Бабушка? Ой! Да, да, это я – Милёна! Алекс! Я ее слышу!

– Безумно рад! – буркнул я, предполагая, что сейчас начнется обычный бабий треп.

Вздохнул и пошел собирать вещи.Эдакими темпами, мы к холодам не выберемся из леса. Кстати, нужно спросить, тут зима–то бывает?

– Да, бабушка, нас Лес благословил. Откуда ты знаешь? А-а-а. Спасибо! Конечно, есть, мы же недавно ушли. Да, вот собрались обедать. Ага.... – неслась от костра трескотня Милёны. Женщины в любом мире одинаковы. Наверное, когда дома была, столько с бабкой не разговаривала, как тут! Я упаковал палатку, собрал вещи и налил себе кипятка. Милёна благодарно посмотрела на меня:

– Я сейчас, – шепнула она, – да бабушка, конечно, помню. Я знаю! Все, пока. Мне нужно кормить моего мужчину. Ага!

Она протянула мне камень. Я взял его и поднес к уху. Тишина. Ну и ладно. Сжал его еще раз, чтобы отключить. Камень стал холодным, и я положил его в кармашек рюкзака.

– Что ж ты один кипяток пьешь? Сейчас, тут вот кое-что от выпечки осталось и сухарики, – засуетилась Милёна. Много ли человеку нужно, немного ласки, внимания, и она счастлива!

– Спасибо, солнышко мое! – проговорил я и игриво шлепнул Милёнку по круглой попке.

Поев, собрались и вышли в путь. Ведунья, постояв с закрытыми глазами, уверенно показала направление движения. Пройдя немного рядом, не выдержав моего молчания, спросила:

– Ты представляешь, бабушка уже знала, что нас Лес благословил! Говорит, он ей уже нашептал!

– Когда проживешь столько, сколько она, ты и без Леса будешь все знать …

– Ну, почему ты такой неверующий?

– Да верю я, верю!

– Как ты думаешь, у нас теперь будет ребенок? – не унималась Милёна. Ох уж мне этот детский сад!

– Я не думаю, я знаю! НЕТ!

– А почему? Ведь нам было так хорошо. Неужели…

– Милёна, еще не время. Понятно?

– Да, – грустно ответила Милёна. Какой ей ребенок, когда она сама еще дитя! Я чувствовал себя рядом с ней глубоким стариком. Дальше шли молча.

Я посмотрел на Милёну, та закрыв глаза и расставив руки, осматривалась. Может и мне попробовать? Только как это сделать, чтобы опять не улететь в какое-нибудь далеко? Пока я размышлял, Милёна вдруг сказала:

– Я чувствую там боль и безнадежность. И еще агрессию. Много зла!

– Пошли, посмотрим? – предложил я.

– Это может быть опасно. Там что-то нехорошее происходит. Я боюсь! – пугливо озираясь, сказала Милёна.

– Хорошо, побудь здесь, – предложил я, вытаскивая меч.

– Я с тобой, я одного тебя не пущу!

– Тогда бегом, догоняй! – я побежал в указанном направлении, стараясь не перейти в ускоренный режим, тогда Милёна меня точно не догонит. Пробежав минут десять, я почувствовал боль и злость, именно почувствовал, хотя это ощущение было не моим! Немного притормозил, дав возможность догнать меня Милёне.Вскоре, тяжело дыша, она показалась на тропинке.

– Девочка моя, ты себя совсем загонишь! – я приобнял девушку и чмокнул в макушку, – давай так. Ты не торопясь иди, а я пока побегу, посмотрю что там и как? Хорошо?

– Нет! Я в порядке. Побежали! – выдохнула Милёна и затрусила дальше. Вот ведь упертая! Да уж, бабка не зря говорила про ее упрямство.

Примерно через километр пути стал слышен тяжелый стон и скрежет. Я немного подпитал Милёну, привязав к ее солнечному сплетению тонкую нить. Догадается, греха не оберешься! Заметил, что девушка стала дышать более ровно, бег стал уверенней. То ли открылось второе дыхание, то ли моя подпитка помогает.

Еще минут через пять неспешного бега звуки стали отчетливо слышны. Перешли на шаг и подобрались к источнику звука с подветренной стороны.

Картина, представшая перед нами, меня сильно озадачила. Большой вороной конь лежал плотно упакованный сеткой из неизвестного материала. Ловушка на коня? Посреди леса? Бред! Но глаза говорили, что это реальность. Конь предпринимал слабые попытки встать. С каждым рывком сетка плотней охватывала его тело. Он хрипло ржал, чувствуя приближающуюся смерть.

– Что ж это за сволочи поставили здесь ловушку! – ругнулся я, направляясь к животному.

– Стой! – Милёна буквально повисла у меня на руке, – не ходи, пожалуйста. Алекс, это не конь. Не надо. Ему уже не помочь! Давай уйдем. Ты не сможешь освободить его.

– Что с тобой? – я обернулся к девушке, – я должен хотя бы попытаться! Ну, ты чего?

– Алекс, это герувин. Это не конь! Не подходи, прошу тебя! Это опасно! Нужно уходить! Нужно срочно отсюда уходить, – причитала Милёна.

Я повернулся к девушке, обнял ее и прижал к себе:

– Стрекоза, ну ты чего? А? Ему же больно, ты же чувствуешь, как он страдает. По крайней мере, подарю ему быструю смерть! Я не могу оставить живое существо вот так страдать. Пойми меня! Со мной будет все нормально! Ну?

– Я чувствую его боль и безысходность, – размазывая слезы, тараторила Милёна, – это герувин, понимаешь? Это ящер. Его трудно убить, и магия на него почти не действует! Ты не сможешь его убить быстро, а вот он тебя легко! Не ходи. Ну, пожалуйста! Это эльфийская ловушка, если они застанут нас, то будет плохо. Давай уйдем!

– Ящер? – удивленно спросил я, – Эльфийская говоришь?

– Да это ящер. Ты посмотри внимательно, видишь, он как в коконе лежит? – я кивнул, действительно было ощущение, что конь внутри мыльного пузыря. Странная аура! – это он не сумел трансформироваться, потому и попал в ловушку. Если бы успел, эта сетка лопнула как паутина.

– Ух, ты! – выдохнул я, – тем более нужно помочь такому чуду! Хватит ныть! Ну-ка, отпусти.

Я высвободился из объятий Милёны и закинул меч в ножны. Но не успел сделать шага, как раздался удивленныйокрик:

– Mallo simen Firimare? – меня затошнило, и в голове полыхнула болью. От неожиданности я присел, охватив голову руками. Милёна кинулась ко мне:

– Сашенька! – я оперся о ее руку, медленно вставая.

– Уже все хорошо! А вот и хозяева ловушки!

Поляну окружили эльфийские воины, направившие на нас стрелы своих луков. Вперед вышла молоденькая девица в элегантно облегающих зеленых одеждах:

– Ты напрасно не послушался друидку. Нужно было убираться отсюда, и не вмешиваться в королевскую охоту! – проговорила она мелодичным голосом. Я стоял и бессовестно рассматривал девицу. Тело пропорциональное, ягодицы кругленькие, грудь высокая, лицо худощавое, скуластое. Цвет глаз не вижу, но глаза большие и выразительные, прямой нос, брови вразлет, на щеках ямочки. Взгляд надменный, выражение лица брезгливое. Заключение: богатая, стервозная сучка. – Не смей пялиться на меня, человечишка!

– Какого Харгла, ты сюда приперлась? Сидела бы в кустах и никто бы тебя не рассматривал!

У девицы лицо пошло красными пятнами, от нее неприятно полыхнуло яростью. Лучники натянули тетиву и приблизились к нам на шаг. Герувин дернулся, пытаясь освободиться и натужно захрипел.

– Да как ты смеешь… Святое древо свидетель, я не хотела твоей крови!

– Сашенька, не нужно. Пожалуйста! – шептала Милёна, прижимаясь ко мне – их много, поклонись и не груби. Может они нас отпустят.

– Поздно, Стрекоза. Лучше не мешай, делай все, что они скажут, – одними губами прошептал я, быстро прицепляя к лучникам каналы.

– Хорошо.

– Они еще и шепчутся! Взять их! – властно скомандовала девушка. К нам подскочили несколько эльфов. Ну вот, теперь все тут. Нам споро связали руки, сняв с меня перевязь с мечом.

– Стрекоза не дергайся, все идет по плану, – проговорил я.

Светлый лес.

Анариэль

Анариэль была в отличном настроении. Охота удалась. В одну из ловушек расставленных вчера вечером попался молодой герувин. Про него недалеко от Нерицианда ей сообщил знакомый рейнджер. Девушка давно мечтала о собственном герувине. Конечно, можно было его просто купить, но это не для нее. Вот самой добыть и потом привязать к себе магически – вот это достойное занятие для настоящей принцессы и магини. И пусть теперь обзавидуются все! В охрану она взяла десять рейнджеров, кого ей тут боятся? Она дома, в своем лесу.