Я неохотно, осторожно кручусь, после чего плюхаюсь на кровать и смеюсь, когда Лэти берет Ди за руку и она проделывает то же самое, только более театрально. На ней кроваво-красное платье с кружевными вставками и разрезами во всех нужных местах и шикарные черные ботильоны, которые даже я была бы не против одолжить.

Ди всегда одета с иголочки, но прежде она никогда не тратила столько денег на обувь. Мы весь день провели, гуляя по магазинам, и она потратила свою недельную зарплату на них. Уверена, весь этот наряд для Джоэля, несмотря на то, сколько раз за последние несколько часов я предупредила ее о том, что он игрок. Я постаралась донести до нее все те непристойные вещи, которые творились в автобусе, но, полагаю, от этого она лишь ещё сильнее захотела Джоэля.

– Ты же знаешь, что Джоэль будет сегодня с другими девушками? – спрашиваю я, пытаясь подготовить ее.

Подруга перекидывает волосы через плечо и выводит нас из комнаты, после чего выключает свет и ухмыляется мне.

– Увидим.

Сомневаюсь в этом, пока не вижу, как у парня отвисает челюсть, когда мы подходим к нему, стоящему у бара в Mayhem, и в этот момент я осознаю, насколько она талантливо играет в эту игру. Он стоит в обнимку с двумя девушками, но как только взгляд его голубых глаз падает на Ди, его руки спадают с их плеч. Джоэля тянет к ней так, словно он не может противостоять этой силе притяжения, и затем собственнически обнимает ее.

– Позволь мне показать тебе автобус, – мурлычет Джоэль, а Ди хихикает в ответ.

– Может быть позже. Где все?

Наконец Джоэль замечает меня, и его глаза едва не вылазят из орбит.

– Ого, Персик!

Боже, не так уж я и отличаюсь от обычной себя. Просто немного долбаных теней и магии Ди на моих волосах... и я сверкаю – охрененно сильно сверкаю... Ничего особенного!

Джоэль смеется и отступает назад, чтобы внимательнее взглянуть на меня.

– Черт.

Я краснею от корней волос до кончиков пальцев, когда Ди задает вопрос:

– Где Адам?

– Ага, – добавляет Лэти. – Разве вы, ребята, не должны быть на сцене?

Мы жутко опоздали из-за нашей с Ди борьбы у ее шкафа и возни с моими волосами. Я надеялась, что Адам будет на сцене, так что мне не придется переносить неминуемый, жуткий разговор с ним, сперва не выпив несколько коктейлей, но, конечно же, Бог немилостив ко мне.

– Он не пошел бы на сцену, пока Персик не появилась здесь, – отвечает Джоэль, набирая кому-то смс на телефоне.

Ди подмигивает мне, пока он занят, но внезапно я чувствую острую необходимость иметь поблизости мусорное ведро – на тот случай, если меня вырвет. Он не пошел бы на сцену, пока не появилась бы я? Ничего хорошего в этом нет…

Джоэль даже не успел закончить писать смс, как на другом конце бара материализовался Шон, остановившись, как вкопанный, когда заметил меня. Его взгляд такой же шокированный, как и у Джоэля, но он намного быстрее приходит в чувства.

– Я боялся, что ты не придешь.

– Почему ты боялся? – чувствую себя гораздо обеспокоенной, чем кто-либо.

Шон лишь улыбается мне, а затем бьет Джоэля по плечу.

– Время шоу.

Джоэль широко улыбается мне.

– Тебе же не нужно в туалет или что-то ещё?

Я удивленно поднимаю бровь.

– Нет…

– Хорошо.

Они с Шоном ведут меня к бару и усаживают на стул, каким-то образом убедив людей по обе стороны от меня освободить места, чтобы Ди и Лэти могли сесть.

– Оставайся здесь, ладушки? – спрашивает Джоэль, пятясь от меня.

– Ла...душки?

– Лучшие места в баре! – уходя, выкрикивает Шон, после чего они с Джоэлем растворяются в толпе.

– Что это было? – спрашивает Лэти, всё ещё глядя на то место, где только что исчезли Шон и Джоэль.

Понятия не имею. Всё, что я знаю – мне нужен чертов алкоголь. Я поворачиваюсь на стуле, заказываю клюквенную водку и делаю огромный глоток, отказавшись от соломинки. Пью коктейль и общаюсь о чем угодно, кроме Адама, пока толпа не начинает визжать, и я понимаю, что он вышел на сцену. Ди и Лэти тут же поворачиваются, чтобы посмотреть выступление, но я слишком занята игнорированием мурашек, бегущих по моей спине.

– Привет, MAYHEM! – кричит Адам, и толпа вознаграждает его хором оглушительных криков. – Как ваше настроение сегодня?

Его голос, словно пряный мед, обволакивает все мои внутренности, и, в конце концов, я поворачиваюсь к нему лицом. Мое сердце екает и переворачивается, когда я смотрю на его растрепанные каштановые волосы, рваные джинсы и уйму браслетов и напульсников на запястьях. Адам убирает волосы с глаз, расчесывая их пальцами с накрашенными черным лаком ногтями, пока они не ложатся на одну сторону. Парень выглядит совершенно неотразимо в своей черной приталенной рубашке с закатанными по локоть рукавами, и я ерзаю на стуле, вспоминая, что он делал со мной прошлой ночью.

Адам ждет, пока ребята закончат перекидывать ремни гитар через шеи, и толпа успокоится, после чего улыбается и произносит:

– Я хочу начать сегодняшнее шоу немного иначе... Понимаете, я встретил девушку…

Кровь отливает от моего лица, и, клянусь, я слышу, как вздыхает Ди, даже несмотря на умопомрачительный визг девушек в первом ряду.

– Ее зовут Роуэн, но я называю ее Персик, и этим утром она разбила мое сердце.

Ди кусает мою руку, но я уверена, чтобы действительно почувствовать это, моему телу потребовалась бы циркуляция крови, что в свою очередь требует сердцебиения, которого определенно нет. Я разбила ему сердце? Он, должно быть, шутит...

Адам улыбается мне своей знаменитой улыбкой, от которой мое сердце слетает с катушек.

– Прошлой ночью я уснул с ней в моей постели, а этим утром она ушла.

Уверена, девушки в первом ряду кричат, чтобы он забыл меня, но Адам игнорирует их и продолжает:

– С тех пор, как я встретил эту девушку, не могу перестать думать о ней.

Джоэль берется рукой за голову и опускается на колени, воркуя в микрофон, отчего Адам смеется.

– Прошлой ночью я хотел сказать ей всё то, что никогда никому не хотел говорить, но я был идиотом. Я думал, что она хочет быть только друзьями.

– Что ты хотел сказать ей? – напоминает Шон, прильнув к микрофону и повернувшись лицом к Адаму.

– Эм... всё, – запинается Адам. – Прямо сейчас я хочу спросить у нее кое-что, – усмехнувшись, продолжает он.

Джоль наигрывает какую-то мелодию на гитаре.

– Чего же ты ждешь, чувак?

Адам глубоко, прерывисто вздыхает и говорит:

– Персик... ты знаешь, я никогда не даю обещаний, но я хочу дать тебе одно. Я обещаю, что никогда в жизни не сделаю тебе так больно, как твой бывший-мудак.

Улыбка Шона шире, чем у кого-либо.

– Это не вопрос, чувак.

– Я веду к этому, – ухмыляется Адам, нервно взъерошивая волосы. – Боже, чувствую себя школьником…

Толпа смеется, а Шон бурчит:

– И это тоже не вопрос.

– Я волнуюсь! – кричит Адам, тем самым зарабатывая визгливые признания в любви как минимум от пяти девушек у сцены.

Ди поворачивается ко мне с неподдельным выражением шока на лице. Она стоит, запустив руки в волосы, и, уверена, я была бы ошарашена точно так же, как и она, если бы не была в абсолютном, полнейшем, умопомрачительном онемении.

– Персик, я хочу быть с тобой.

Мое дыхание застревает в горле.

– Мы никогда не были друзьями, и я устал пытаться ими стать.

Мое сердце колотится в груди.

– Я хочу, чтобы ты была моей девушкой... Следовательно, мой вопрос: ты станешь моей девушкой?

Шок накрывает меня, а Джоэль делает движение, словно щелкает воображаемым бичом.

– Думаю, ты должен сказать «пожалуйста», чувак, – дразнится Шон.

Адам отмахивается от него, но затем нервно проводит рукой по волосам и произносит:

– Пожалуйста?

Я падаю в обморок, как и все девушки в этом здании.

– Подумай об этом, – добавляет он, – и дай мне ответ после шоу.

– Готов? – спрашивает Шон, и Адам кивает.

Они дают сигнал осветителю, и свет гаснет за секунду до того, как прожекторы заливают группу голубым свечением. Когда парни начинают исполнять свою первую песню, Ди хватает меня за руку и тянет в сторону туалетов, где мы сможем поговорить без необходимости кричать.