Я запиралась в комнате и либо сидела у окна, делая записи в дневнике, выливая там всю боль и горечь, которые терзали меня и сжирали изнутри, либо втыкала наушники, закрывала глаза и часами слушала музыку. Ночами я рыдала, сотрясаясь от сдавленного плача в подушку, потом проваливалась в короткие сны, в которых было пусто и темно.
В одну из таких ночей, я написала Кастиэлю сообщение, моя последняя отчаянная попытка:
«Я вспоминаю твои слова. Смысл не сразу доходил до меня. Я всматривалась в твои глаза, снова и снова не веря тому, что ты говоришь. Расстаться? Так будет лучше? Неужели это то, что ты думаешь? То, что ты чувствуешь? Первая реакция – почему? Я не понимала. Что происходит? Потом отчаяние. Ты решил забыть все, что нас связывало, что мы чувствовали, что пережили. Больно. Я понимаю, что сейчас кричала бы, толкала бы тебя и плакала… Но я просто молча смотрю на экран телефона, он словно умер. Я больше не слышу твой голос. Нескончаемые часы тишины. Пустота. Боль. Обида. Проносятся моменты, которые связывают нас. Я не чувствую сожаления. Они делали меня счастливой. Я никогда не встречала человека, так похожего на меня. Наверно, никогда у меня не было ни с кем такой душевной связи. Потерять это? Я знаю, если ты уйдешь, ты никогда больше не встретишь такую девушку. Я никогда не встречу такого, как ты. Стало пусто. Мысли не отпускают. Грустная мелодия в наушниках. Я знаю, что, как и всегда, я сделаю вид, что все у меня замечательно и что я сильная. Я все преодолею. Я буду улыбаться…Но эта боль, она выедает все внутри. Я так хочу ощутить твое тепло…. Но…вместо этого твои руки ускользают. Я снова стою одна. Время. Медленно движутся стрелки часов. Также медленно катятся слезы. Я жду…»
Я еле разбираю буквы на клавиатуре, нажимаю отправить. Судорожно сжимаю мобильный в руке, ожидая, как грома, ответного сообщения. Тянутся минуты. Так и засыпаю с телефоном в руке. Входящих нет.
Сколько прошло таких дней? Не помню. Они все слились в череду часов, в которых, измученная, я просто хотела отключиться, просто не думать больше, чтобы не единой мысли. Когда я ела в последний раз? Возможно, это было вчера…Уставший мозг потерялся во времени.
Дверь в мою комнату тихонько приоткрылась, я даже не повернула голову. Знакомый голос Розы позвал меня:
- Наоми…
Я слабо пошевелилась и оглянулась. Она вошла и как теплый лучик осветила меня в этой бездонной пропасти. Плотно затворив за собой дверь, моя подруга сделала несколько шагов, присела рядом на кровать и прижала меня к себе так крепко, что я ощутила всю ее теплоту и поддержку. Она дала мне поплакать у нее на плече. Молча, не прерывая. Когда я успокоилась, она, наконец, произнесла:
- Я была у него.
От этих слов мое сердце забилось и запрыгало, еле сдерживаясь, я спросила:
- Как он?
В ответ Роза горько покачала головой:
- Больно на вас смотреть. Он пьет. Дома все завалено, прокурено. Похоже, бил кружки, я собрала осколки с пола. Когда мы пришли с Лизандром, он сидел на полу. Похудел, одни кости. Серый весь, синяки под глазами. Наоми, он не есть, не спит…
Я не знаю, откуда организм взял еще влагу, но я уже почти не ощущала слез, катившихся из моих глаз постоянно.
- И ты…- Роза продолжала. – Тебя же не узнать. Что же вы делаете с собой?
- Я писала ему. Я сделала все, что могла. Он ушел и больше не говорил со мной и не ответил ни разу.
Роза с сочувствием смотрела на меня.
- Лизандр пробовал вразумить его. Просил, чтобы он хотя бы выслушал тебя. Но, ты знаешь Каса…После истории с Деброй, он боится доверять людям, и сейчас он пытается отгородить себя от новой боли…Хотя, видя его состояние… – девушка уже не могла подобрать слов. Она сильно переживала за нас обоих и хотела помочь, но не знала как.
Какое-то время мы проговорили, сидя все так же на кровати, обсуждая снова все, что произошло, поступок Кентина и превратности судьбы.
- Роз, у меня все же есть последняя попытка…
Подруга откинула выбившуюся прядь с лица и вопросительно на меня посмотрела. Я встала и подошла к столику, на котором лежала толстая тетрадка, в твердом красивом переплете. Это был мой дневник. Все мои мысли, переживания, все, что случилось на самом деле – все было на страницах. Если он прочтет это, может быть, я еще сумею вернуть его доверие…
- Это дневник, – я взяла тетрадь и повернулась к Розе. – Прошу, отдай ему…
- Конечно, дорогая. Я позвоню сейчас Лизандру, мы отнесем.
Роза уже достала свой мобильный и набирала номер Лиза. Я присела рядом со столом, открыла исписанную тетрадь и сделала последнюю запись:
«Просто необходимость почувствовать его руку... его пальцы...уловить аромат его запаха....услышать его тихий голос. Это так много? Да, много. Знать, что он рядом. Видеть его глаза. А может это исчезнет, и ты ловишь каждую секунду...
Что значит счастье? Это когда он знает тебя...Не ту, что видят другие, а тебя...И он любит. Да. Вот тебя такую, со всеми проблемами и недостатками. Прощает тебя…А ты знаешь его и может никто бы не понял, а ты понимаешь и принимаешь. И это любовь. Настоящая. Когда не нужно слов. И ты знаешь, что никто больше не заменит.
Что такое счастье? Это он»
Когда я закончила, Роза уже стояла у двери и тепло мне улыбалась. Сейчас нам обоим казалось, что надежда еще есть. Я протянула тетрадь ей и произнесла:
- Я буду ждать…очень…
Подруга пожала мои пальцы, забрала дневник и вышла из комнаты. Все, что теперь мне оставалось, это ждать.
Я просидела у окна всю ночь, слушая музыку и неотрывно глядя в темное звездное небо. В голове билась мысль «Прочтет ли он дневник?» Что будет дальше, я не могла представить. Телефон, как и прежде, лежал передо мной. Он отливал черным экраном, был мертв.
Под утро сон все – таки взял свое, и я рухнула устало на подушку. Никаких сновидений, никаких мыслей. Больше ничего. В таком забытье я проспала до вечера. Проснулась в уже темной комнате, мама до этого иногда заходила ко мне, пытаясь разбудить, чтоб я поела, но я отмахивалась. Я даже не стала проверять телефон. Постепенно начало просачиваться в мозг сознание, что это и есть конец.
Я побрела к подоконнику, захватив со стола наушники, и уселась на свое, теперь уже, привычное, место. Включила тихую мелодию и бездумно наблюдала за колыхание крон деревьев. Сколько сейчас было точно времени, я не знала, но по улице уже зажглись фонари, оставляя на тротуаре освещенные желтые пятна. Под одним из таких фонарей прошла фигура и остановилась у моего окна. Я не разглядела его полностью, но сердце рванулось, узнав Каса раньше, чем это сделал мой мозг. Мне хватило долей секунды, чтобы соскочить с подоконника и еще раз посмотреть на темную тень под окном.
Я ринулась к стулу, трясущимися руками стала надевать джинсы, пытаясь, справится с пуговицей, но в итоге так и не смогла ее застегнуть. Я не могла сейчас сказать, что со мной творилось, и что я чувствовала, но я знала одно – он пришел, он здесь!
Выбежав из дома, я быстро оказалась возле Кастиэля. Мы оба стояли, молчали и разглядывали любимые черты друг друга. Это длилось всего пару минут, но мне казалось, что время замерло. Я только слышала, как отчаянно бьется мое сердце и видела, как на меня смотрят его серые глаза.
Чуть хриплый голос Кастиэля нарушил вечернюю тишину:
- Я прочел.
Затаив дыхание, я слушала, что он скажет дальше.
- Я пришел, чтобы услышать правду. Сейчас, здесь мне скажи, все, что написано…
Я не дала ему закончить фразу:
- Это правда! Я не обманывала тебя, – мои глаза заблестели, а в горле нарастал комок. Смешанные чувства накрывали волной. Я была счастлива, что он здесь, он пришел…но он еще не был до конца уверен и страх того, что снова все рухнет, сдавливал мое сердце тисками.
- Дубина ты моя, – он произнес это тихо и ласково.
И больше не нужно было слов. Я обхватила его трясущимися руками и прижалась к груди. Руки Кастиэля обнимали меня, зарываясь в длинных волосах. Он склонился и что-то нежно бормотал, явно ругая меня за глупость, а возможно, и себя, но я не понимала и половины. Все было не важно. Мы стояли, обнявшись и прижавшись, друг к другу, как две половинки, давно оторванные и слившиеся вновь. Я дрожала, как мокрый котенок в его руках, уткнувшись в его футболку.
