Я тоже говорил стоя:
– Друзья. Вернее, я надеюсь, что скоро мы ими станем. Я очень тронут, что вы меня так тепло приняли. И я испытываю настоящую радость от того, что тут, на болотах, я встретил такую приятную компанию, коей давно не встречал ни на фьордах Норвегии, ни на перевалах Анд, ни в джунглях Юкатана, ни на непальских тропах, да и Бог его знает где еще, – я запнулся, путаясь в накативших мыслях.
Я чувствовал, что разошелся, как со мной бывает после нескольких стаканов в присутствии дам. А Наташа, с самого начала показавшаяся мне милой женщиной, сейчас выглядела и вовсе обворожительно. В ней неуместно-притягательно сочетались та самая русская баба, все понимающая и готовая терпеть без ожидания наград, и какая-то утонченная натура. Благородная дама из романов Толстого. Может быть, даже та самая Наташа. Хотя нет, Наташа – ребенок и дура. Хотя и в этой Наташе было что-то непосредственное, детское. Ах да, и Димыч сказал, что она еще и рисует. Надо узнать про нее побольше. Мысли явно путались, и я решил подвести итог тосту, пока пауза не стала смущающее длинной.
– Мои новые друзья! Еще раз говорю вам спасибо за ваше тепло в мой адрес и хочу предложить такую вещь. Каждый, сказавший тост, добавляет что-то про себя. Это будет забавно и пойдет на пользу нашему общению.
Я выпил и уселся на свое место.
Наташа поставила пустую стопочку:
– Я только за. Давайте с Вас и начнем, Саша. Вы много путешествовали, как я понимаю, да еще и пишете роман. Думаю, вам есть, о чем рассказать.
Я прожевал ложку холодца, откашлялся:
– Давайте с меня. Ну, в подробности вдаваться я смысла не вижу. Это как-нибудь уже по ходу нашего общения. А вкратце так. Я родился и вырос в Москве. Отучился по специальности «менеджер» в одном московском вузе, параллельно работая. Очень быстро дослужился до управляющего крупным автосалоном. Имел также магазин по поставке дополнительного оборудования и запчастей для автомобилей. Семьей не обзавелся по причине постоянной занятости. Но вот уже год как я ушел с работы и занялся писательством. В планах моих перебраться в район Тихого океана и жить там неопределенно долго.
Наташа улыбалась:
– Это как-то очень уж вкратце. Тогда я, позвольте, на Ваш манер. Димыч, давай-ка не спи.
Димыч и вправду как-то отстранился от происходящего и вдумчиво смотрел в окно, похоже, что-то вспоминая. Прерванный Наташей, он, будто силясь, вернулся к нам и тут же задорно заулыбался:
– Извиняюсь, был не прав.
Он взял графин и разлил.
Когда стопки были наполнены, Наташа встала и, видимо, уже тоже немного захмелев, не так застенчиво, как прежде, сказала:
– Я тоже очень рада, что два таких галантных мужчины сочли за радость мое общество. И я думаю, что у меня наконец появятся собеседники для разговоров о высших материях, – она укоризненно посмотрела на Димыча, – а то вот некоторые стали тоже порой менять мое общество на посиделки в корпусе с двумя аборигенами.
Я невольно прервал Наташу:
– А кстати, где Ваш муж и Вадим, если не ошибаюсь? Почему мы их не позвали? Как-то неудобно получается.
Наташа наморщила нос и посмотрела на Димыча, будто было что-то, чего я не знаю.
– Я что-то не то спросил? – поинтересовался я.
На выручку Наташе пришел Димыч:
– Ну, они не то чтобы веселая и приятная компания в последнее время. Они нас избегают.
Я вконец смутился:
– Я извиняюсь, но чтобы понимать ситуацию в дальнейшем… Между вами что-то есть, ребята? И поэтому какие-то проблемы с мужем и Вадимом?
Мои собеседники рассмеялись так, будто я спросил какую-то несусветную чушь.
– А что смешного? Вы, как я понял, проводите много времени вместе и даже ночуете. Это может навести на мысли. Тем более мужа, – пробормотал я.
Мне было ужасно неловко, и я хотел поскорее разобраться в сложившейся ситуации.
Димыч встал и, обойдя кресло Наташи, обнял ее со спины. Так ласково и нежно, что я смутился еще больше.
– Дружище, хватит забивать себе голову ерундой. Мы часто ломаем комедию. Иначе на этих болотах сойдешь с ума. Наташа – моя двоюродная сестра. Мы вместе с самого детства.
Я облегченно вздохнул и откинулся в кресле.
Наташа негромко смеялась:
– Да, и потом, мой муж совершенно не ревнив. И это, скорее, мне стоит ревновать его к Вадиму. Это же они не выходят из чертова корпуса по неделе. Кстати, Димыч, как бы они там опять не засели уже, не дождавшись праздника.
Наташа с сомнением посмотрела на Димыча. Тот вздохнул и посмотрел в темноту за окном:
– Попозже сходим проверим.
Я решил отвлечь компанию от ненужных мыслей:
– Наташа, извините за эти неуместные вопросы. Я вас перебил с вашим тостом.
Наташа тут же собралась и продолжила:
– Ну так вот, мужчины. Спасибо вам, что вы настоящие джентльмены. И про себя. Родилась я в городе Кашине. Училась там же. После окончила художественную школу в Твери, где и познакомилась со своим мужем, который в тот момент был энергетиком на одном предприятии. На этом моя карьера прервалась, поскольку я была вынуждена заниматься хозяйством. Мой муж был против того, чтобы я работала. Детей у нас не было. Позже предприятие, где работал мой муж, продали, и на его месте построили торговый центр. С работой стало туго, и муж согласился на несколько месяцев приехать в «Искру» восстанавливать энергоснабжение пансионата, да так мы тут и задержались. Нас сосватал сюда мой братишка.
Она кивнула Димычу. Тот улыбнулся в ответ:
– Позвал на все готовое и за неплохую зарплату, надо сказать.
Наташа опять кивнула и улыбнулась. Но что-то в ее глазах заставило меня усомниться в том, что она и правда рада.
Мы выпили.
Наташа встала и сказала, что нужно проверить кое-что на плите. Мы остались с Димычем вдвоем.
– Интересная она женщина.
Димыч кивнул и посмотрел мне в глаза.
– Она не так проста, как кажется! – сказал он каким-то заговорщицким тоном, после чего громко засмеялся.
Я, отвернувшись, пробормотал, что ничего такого и не подумал.
Димыч опять заговорщицки произнес:
– Я знаю, о чем ты подумал.
И опять засмеялся. Я недоверчиво посмотрел на него:
– Я, правда, не очень понимаю, о чем ты.
Димыч неожиданно встал и пошел к окну. Потом подозвал и меня, указывая куда-то в темноту:
– Вон смотри, свет возле корпуса загорелся. Эти чудики опять там засели, похоже.
– Ну так, может, пойдем позовем их к нам, пока они не успели напиться.
Димыч замер, будто о чем-то раздумывая. Потом пристально уставился мне в глаза, от чего меня прошиб холод.
– А черт с ним, пойдем.
Мы направились в гостиную. В кухонной зоне был слышен звон посуды. Наташа опять что-то готовила. Димыч показал, чтобы я шел на цыпочках, и мы тихонько проскользнули в прихожую. Бесшумно одевшись, мы было уже вышли за порог, как раздался голос Наташи:
– Ну уж дудки. Вы куда это?
Димыч виновато повесил голову:
– Ну, мы до ребят пройдемся.
Наташа недовольно хмыкнула и сказала, чтобы дождались ее. Потом добавила:
– Димыч, там есть все необходимое?
Димыч тут же оживился и звонко отрапортовал:
– Да, госпожа, все на месте. Что нам делать?
– Я переоденусь, а вы посмотрите, чтобы наши голубчики не усвистали без нас.
Я недоуменно поинтересовался, куда ночью в метель можно усвистать в этих краях.
Наташа с Димычем переглянулись. Потом Димыч потянул меня за рукав к дверям.
– По дороге расскажу, пойдем.
На улице уже намело приличные сугробы, но дорога еще различалась. Мы медленно двинулись через темноту в сторону двух светящихся окон корпуса. Я разглядел пару столбов с негоревшими фонарями. Говорить было невозможно. Дыхание сбивалось, а в лицо задувал снег.
Несмотря на физическую нагрузку, мгновенно начал пробирать холод. Благо, что идти было недалеко, и очень скоро мы уже отряхивались от снега в теплом предбаннике корпуса. Отряхнувшись, мы вошли внутрь. Фойе оказалось коробкой внушительных размеров. Два этажа в высоту и несколько десятков метров как в длину, так и в ширину. Свет горел только в настенных светильниках. Огромная металлическая люстра с кучей лампочек была выключена. Я попытался вспомнить, как называется стиль, в котором было оформлено фойе, однако не вспомнил. Это был какой-то советский модерн с металлом, гранитом и стеклом. Напротив входа на второй этаж уходила монументальная гранитная лестница. Сбоку от нее находился ресепшн или, как это называют у нас, стойка регистратуры. За ним-то и виднелись две головы.
