На большой площади, которой собралась огромная толпа с зажженными факелами от мала до велика, стоял вкопанный высокий столб. Безмолвные люди в балахонах подносили к нему хворост. К столбу был привязан цепями ведьмак, висевший, словно тряпичная кукла, с завязанным ртом. Перекошенное от злости и ненависти лицо покрылось трещинами, словно кожа змеи во время линьки, безумновращающиеся очи, полыхали янтарем. Волосы паклей прилипли к покрытой кровью груди.

- Ты обвиняешься в колдовстве, наношении порчи, убийстве, лжи, поклонению дьяволу...- стоявший на высоком помосте над костром священник читал обвинения колдуну , держа в руках свиток.- За это ты будешь предан смерти, способом сожжения!- вынес вердикт мужчина в черном балахоне и огромным крестом на груди. К ведьмаку подошли двое огромных палачей в балахонах и факелами в руках, и первые искорки вспыхнули на костре.

Меня вдруг затрясло от увиденного, с глаз ручьем побежали слезы, застя взор и лишая возможности что-то рассмотреть. Было страшно и противно до рвоты. Воин, отпустив меня на пол, отошел в сторону, а рядом встала травница, всунув в руки мне жменю соли и взяв за плечи, повела не сопротивляющуюся ближе к костру.

-Бросаешь, и уходим,- шептала она мне на ухо.

Когда мы шли к костру ведьмак нас тоже заметил. Он со злостью наблюдал, как мы подходим к нему. Вытерев рукавом слезы, воззрилась в завораживающие глаза колдуна. Шум в голове приносивший боль, притих, и стало легче.

-Бросай!- толкнула в плече меня травница, но я стояла и заворожено смотрела в полыхающие янтарем глаза. Огонь все разгорался сильнее и сильнее. Жар, пожирая хворост, стал лизать своим огненным языком рядом стоящих.

" Снежана" - вдруг в голове послышался знакомый голос,-" Иди ко мне"- голос не дающий выбора , заставляющий повиноваться. Медленно повернув голову, посмотрела на любимую тетку, у которой округлились глаза. Оттолкнув травницу в сторону, шагнула в костер к тому, кто меня звал.

-Нет!- послышался дикий безумный крик тетки, бившейся в руках удерживающего ее Будимира. Злобный хохот ведьмака вдруг всколыхнул воздух.

Адская боль обожгла всю плоть, сжигая кожу , волосы- вливалась горячим потоком в кровь, поджигая и воспламеняя ее. Было слышно запах сожженной плоти и сухого дерева. Боль , безумная боль прошлась по всему телу и затихла, ушла, стало так легко , мне казалось я лечу. Мое тело стало легче пушинки, оно парило в небе, поднимаясь все выше и выше, к белоснежному манящему свету.

Опустив глаза, увидела под собой площадь, на которой стояла притихшая толпа. Возле костра , на коленях стояла рыдавшая и посыпавшая голову пеплом от костра, тетка. Было безумно жаль ее, хотелось утешить, сказать все хорошо, не стоит так убиваться. Остановив полет, стала опускаться вниз к тетушке, хотелось попрощаться, не смотря на то, что ослепляющий свет притягивал к себе. Внезапная черная тень налетела на меня, схватив и закружив в небе, окрасившимся янтарем. Узнав в тени скалившегося ведьмака - закричала , что есть мочи.

От этого крика очнулась у себя в ложнице, вся в поту. К ложе меня прижимала огромная тушка, тетка стояла не далече, а у одра сидела травница.

- Что нужно сделать, что бы облегчить ей страдания?- послышался знакомый голос тетушки.

-Тетушка,- прошептала я.

-Что голубушка? Что тебе снилось?

-Видение. Я видела свою смерть.

-Видение?- как-то грустно спросила тетка,- И давно они у тебя?

-Недавно,- еле шевеля языком, ответила тетке,- Пить,- тетушка налив с кувшина воды в чашу, преподнесла ее мне и помогла напиться.- Когда пойдем на площадь, держи меня крепко, не отпускай - иначе я умру.

-Хорошо, милая, не отпущу. О видениях поговорим позже, видать пришел час,- ответила тетка, обтирая мое обнаженное тело.

Все было, как и в моем мареве. Мы пришли на площадь, там уже был готов костер и инквизитор зачитывал обвинения. Травница и тетка подвели меня к костру. Но я уже не плакала, а смело посмотрев в глаза ведьмаку, с трудом пересилив свое тело , которое подчинялось чужому голосу, бросила в него соль. И все, голос исчез. Тело словно избавилось от тяжкого груза, стало таким легким, силы начали понемногу возвращаться. Глядя в глаза обезумевшего колдуна, я вдруг засмеялась таким горьким и в тоже время облегченным смехом. Больше он меня не потревожит, кончилась его власть надо мной.

Ждать когда догорит костер, не стали. Воин, легко подхватив меня на руки, пошел к замку, рядом шествовали все те же лица. Как не странно, но после казни колдуна, природа вновь вернула свои краски и звуки. Жаворонкам, заведшим свою звонкую трель, вторили ранние птицы, разгоняя тоску с души. Море вновь стало рокотать и волноваться, поднимая волны.

Как только мое измученное бренное тельце коснулось ложа, а под головой почувствовалась мягкая подушка - сон пришел мгновенно. Молодому организму требовался крепкий сон, что бы восстановить силы.

Проснулась я где-то после полудня, ближе к вечеру. Не смотря на то, что все закончилось, и я чувствовала себя хорошо, на душе было отвратительно. Столько было вопросов и ни одного ответа. Нужно найти тетушку и все с ней обсудить, но для начала баня и ужин- это самое лучшее лекарство.

На улице сразу же встретилась Любава, девушка была очень грустной, не смотря на то, что старалась держаться бодро и не принужденно. Но ее тоскливый взгляд, устремленный в небо, говорил, что мысли ее далеко.

Шли мы, почти не разговаривая. Да и по чести не особо хотелось - обсуждать смерти дев или сожжение колдуна? Нет, пусть лучше молчит. В бане девушка сделала мне массаж, намастив моим любимым фиалковым маслом. Одевшись в новое платье лилового цвета, найденное у себя на вешалке сегодня утром, явно подарок тетушки, сиреневым бантом сколола волосы на затылке и направилась ужинать.

За столом сидела задумчивая тетушка, глядевшая пред собой, покручивая бокал с вином в руках и время от времени отпивая с него. Стол был накрыт на две персоны.

-Здравствуй тетушка,- подойдя, обняла такую родную женщину, за эти дни ставшую еще родней.

-Здравствуй, солнышко,- улыбнувшись тетка обняла меня в ответ,- Присаживайся , у нас будет с тобой долгий разговор. Сейчас немного утолим голод и поговорим.

На ужин нам подали картофель отварной, посыпанный зеленью, рыба жаренная, свежие овощи и фаршированные грибы. Аппетит был зверский, поэтому уплетала все в обе щеки, запивая легкой липовой наливкой. Когда глаза есть еще хотели, а живот стал возмущаться обжорству, тетушка завела беседу.

- Снежна, ты говорила, что у тебя были видения, давно они начались? - отпивая с кубка глоток вина, осведомилась тетка.

-Дай подумать. Нууууу, где-то три семидневника назад. В то время когда я начала путешествовать,- задумавшись и возведя очи в небо, пыталась вспомнить, когда все это началось.- Первое видение было в лесу, когда мы с Григорием сбежали от алхимика. Тогда я все списала на разыгравшееся воображение и пережитый страх. Потом в лесу у Лесного Царя, там я видела смерть...- и запнулась, переведя взгляд на тетку, ведь я ей еще не поведала об этом и стоит ли?

-Чью смерть?- требовательный взгляд больших серебряных глаз впился в мои карие.- Ну же.

-Твою смерть. На поле брани. Тебя сразит варяг с двурогим шлемом,- глядя на реакцию тетки. Та и бровью не повела.

- Ну что же, значит такова судьба. А дальше?

-Дальше? Сегодня утром видела свою смерть, но это не произошло, значит выходит можно изменить судьбу, если изменить поведение?

-Возможно, но не ведано так ли,- ответила тетушка, слегка призадумавшись.- Хорошо, это мы выяснили. Теперь я хочу тебе рассказать кое-что из прошлого. Лет семь назад мы с твоим отцом, моим братом дали клятву, что если твои способности не проснутся, то и рассказывать нечего не будем, но если они хоть как себя проявят - то ради твоей безопасности стоит все знать.

Мы с Севастьяном еще будучи детьми потеряли родителей , которых убил наш дядюшка из-за жадности. Думал после смерти захомутать наши деньги, но родители оставили завещание, что ник-то кроме нас не сможет воспользоваться деньгами либо землями. Дядя, осерчав, отдал нас в приют. Там Севастьяна забрали в храм Виндикар, на обучение, а меня отдали одной бедной семье. Брат разыскал меня и пообещал забрать при первом же удобном случае. Но когда мне исполнилось пятнадцать, мои приемные родители продали меня одному работорговцу за три золотых,- не радостно рассказывала слегка охмелевшая тетушка, - Меня перепродали одному богатому человеку, с ним я плавала год на корабле и там понесла от него ребенка. Когда причалили к берегу , меня отправили в довольно богатые платы, где я и жила долгие годы в плену. Опережая твой вопрос, отвечу, ребенок умер. Мне в напиток подсыпали каких-то трав, и ребенок умер в утробе.