— Прекрати, я уже многое знаю, — она немного притихла. Я про себя усмехнулся: «Ха, интересно, что же это, «многое»? Может то, что Рихард гей? Или то, что парни его возраста не будут гулять с тобой за ручку под луной?».

— Эмили, у него есть девушка, давай на этом закончим, ладно? — вспылил я, не желая выяснять ничего больше.

— Кто она? — любопытство сестры было не унять. Томас, блять.

Хотя она, как я полагал, спросила это лишь потому, что не хотела, чтобы я заметил ее обиду. Но я-то видел, как этот огонек в глазах исчез и как она старалась улыбаться, что у нее довольно плохо получалось.

— Без понятия, Эм, — спокойно соврал я. — Я буду делать уроки, и не расстраивайся, хорошо?

— Угу, — промычала она в ответ и пулей вылетела из моей комнаты, не забыв при этом хлопнуть дверью.

Я вздохнул: «Ну вот, сейчас она разревется, а я получу от родителей. Что за жизнь? Вечером мне точно влетит, возможно, еще и от отца. Ладно, до скандала нужно успеть разобрать хотя бы один параграф по химии и сделать что-нибудь из других уроков, хотя это уже как получится».

Все-таки вечером мне влетело, как я и думал. По крайней мере, мне более-менее удалось обрисовать маме всю ситуацию такой, какой она являлась. Ну, разумеется, умолчав о некоторых деталях жизни виновника скандала. Надо же, я впервые в жизни сказал ей правду, и это сработало.

После я пошёл спать: на гитаре все равно не удалось бы поиграть.

***

— Пауль. — Я готов поклясться, что из последних сил пытался не заснуть. Так и было! Я же только на секунду закрыл глаза.

— М? — я разлепил веки, щурясь. С задней парты меня звал Кристоф. Блять, лучше бы я не поворачивался.

— Не знаешь, где Круспе? — Услышав фамилию Рихарда, я моментально оживился, и это заметил и Шнайдер, к сожалению: «Вот черт. Теперь он точно поймет, что я что-то знаю». Я не мог и не хотел об этом говорить. У меня до сих перед глазами были те ужасные сцены, которые нанесли нереальный удар по моей и без того херовой психике.

— Понятия не имею, — как можно спокойнее проговорил я, уткнувшись носом в книгу.

— Я, конечно, не хочу отвлекать тебя от чтения, но ты держишь книгу наоборот, — легкий смешок. Дебил ты, Пауль. Отлично шифруешься. Я перевернул книгу, подсознательно поняв, что начал краснеть. Опять.

— Так что вчера с ними обоими было? — спросил меня Шнайдер, игнорируя мое явное замешательство. — И почему ты смылся?

— Третья и четвертая парты, сейчас поступят репрессивные действия, — фрау Майер постучала карандашом по столу, при этом заполняя журнал и даже не смотря в нашу сторону. Ну вот как она это делала? Но я был даже благодарен ей за то, что она, сама того и не понимая, помогла мне избежать разговора со Шнайдером.

— Потом поговорим, — прошептал я, естественно, не собираясь ни о чем с ним разговаривать. Если знает он — знает вся школа.

Спасибо, фрау Майер. После урока я покидал учебники в сумку и медленно поплелся к выходу с мыслями: «Плюс одна двойка по химии. Это я такой тупой, или она такая мегера? Круспе, блять, ну почему тебя нет, когда ты, сука, так нужен?».

— Пауль, подойдите ко мне, пожалуйста. — А ведь выход был так близко, я мог бы идти и побыстрее. Вопреки своим желаниям, я все-таки оказался рядом с учительницей и стал переминаться с ноги на ногу. Закончив заполнять журнал, она осторожно закрыла его и положила на край стола.

— Пауль, вы понимаете, что у вас очень плохая ситуация по моему предмету? — «Да ладно?». Я и так был в курсе и уже собирался это как-нибудь исправить. Но, конечно, одно дело собираться, и другое — реально исправлять. Я же ничего не знал и даже не мог вспомнить, как я получал нормальные оценки до этого года.

— Да, — промямлил я.

— И что же вы собираетесь дальше делать? — она посмотрела на меня в упор. Вот ненавидел, ненавидел я эту ее дурацкую привычку обращаться к нам на «вы». Нет, это хорошо, что она относилась к нам, как к вполне взрослым и самостоятельным людям, но, когда я в очередной слышал от нее «вы» в свой адрес, становилось как-то не по себе. Возникало чувство, что она говорила это с сарказмом. Хотя, наверное, так и было.

Тем временем я все молчал, уставившись в пол, а фрау Майер, видимо, все еще ждала ответа. А я что? Мои мысли были слишком далеки от химии и от школы в целом. Но я понимал, что надо было уже что-нибудь сказать, а то это молчание начинало напрягать нас обоих.

— Исправить, — нерешительно протянул я, почесав затылок.

— Когда и каким образом? Вы не остаетесь на дополнительные занятия, сбегаете с моих уроков, не подходите ко мне за заданиями. — Она развела руками, вздохнув, когда я наконец-таки поднял голову. Я просто не знал, что на это сказать. Она была права — я тут даже спорить не желал. — Почему? Вам трудно справляться с материалом, или вы просто не учите?

— Нет, я… — оправдываться было действительно бесполезно, но я почему-то упорно продолжал это делать. — Ну, я читаю…

— Читать мало, Пауль. Это химия, выпускной класс. Вы думаете, обойдетесь одним чтением?

— Я постараюсь хорошо подготовиться к следующему уроку, фрау Майер.

— Надеюсь. Иначе я буду вынуждена пойти на крайние меры.

Я еле кивнул и пошел к двери, прекрасно понимая, что у меня ничего не выйдет. Я читал и не то чтобы не понимал… я даже не мог вникнуть в название самой темы. Никогда не учил этот гребаный предмет. У меня всегда до этого были тройки, ну или дай бог четверки, и мне этого вполне хватало. И мне не нужна была двойка по химии в выпускном классе. И, кажется, у меня было только одно решение этой проблемы.

========== Tentative ==========

— Рихарда? Ты хочешь попросить Рихарда? — парень на другом конце провода, кажется, просто не мог поверить в происходящее. Я лишь тяжело вздохнул, кивая, так как сказать мне было просто нечего. Но понимая, что Тилль не видит моих жестов, пришлось продолжить разговор.

— Да, вы же с ним вроде отлично общаетесь… — начал было я и после добавил: — Может, ты попросишь его?

— Ты еще и меня хочешь в это впутать? — голос Тилля с каждой секундой нашего разговора становился все более удивленным. Линдеманн учился в параллельном классе, и мы достаточно хорошо общались. Я смело могу назвать его своим лучшим другом, правда с начала нашего знакомства я ему не очень-то доверял, ведь он находился в таких же неплохих дружеских отношениях с Рихардом. Но спустя некоторое время я все больше и больше начал доверять этому человеку и сейчас прекрасно понимал, что он не трепло, и общаться с ним можно.

— Тилль, сделай это ради меня. Скажи, что одному человеку нужна помощь, — я встал с кровати и, схватив со стола ручку и бумажку, плюхнулся обратно.

— А ты уже просить разучился, что ли? — съязвил голос на другом конце провода. Я сделал вид, что пропустил это замечание мимо ушей и ответил:

— Тебя-то он не пошлет.

— С чего он должен тебя послать?

— Он меня просто ненавидит, и я думаю, что если ты очень сильно попросишь его, то он вряд ли тебе откажет, — я принялся выводить ручкой различные узоры на бумаге.

— Почему ты думаешь, что он тебя ненавидит?

— Пфф, — фыркнул я, продолжая более яростно чирикать на бумажке, изводя чернила.

— Все так плохо? — усмешка. Иди в жопу, Линдеманн. Только и умеешь, что издеваться над людьми. Так трудно попросить его объяснить мне материал? Никто больше не сможет этого сделать. Ну нет, есть один парень… Но спасибо, я лучше попрошу Круспе. Я и сам-то не горю желанием с ним заниматься, не то что общаться. Тем более нам еще целую четверть работать вместе. Надо же хоть как-то налаживать с ним отношения. Мне так нужна эта тройка. Можно ловко убить двух зайцев одним выстрелом: Рихард поможет мне с химией, да и заниматься нам вместе еще долго, может, мы хотя бы станем проще относиться друг к другу. Нет, ну я этого себе даже не представляю. А как же его крутые дружки? Я никогда не хотел войны, не хотел ссор, но Рихард или кто-то из его друзей, постоянно провоцировал меня на это. Жизнь в школе не была для меня адом, нет. Я не был изгоем, а наоборот, даже находился в любимчиках у многих учителей и хорошо общался со многими ребятами, но без издевательств и вечных подколов в мой адрес со стороны Рихарда я уже не мог представить себе ни один свой рабочий день.