— Мы говорили с тобой на эту тему. Просто оставь меня в покое.

— Ты нужен мне.

— Вот именно. Нужен. Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Я не вещь, Томас.

— Я же знаю, что ты тоже этого хочешь.

— Единственное, чего я хочу, это чтобы ты отстал от меня. И дружков своих убери. Неужели ты думаешь, что этим ты сможешь меня вернуть?

— Почему ты так говоришь? Он никогда не будет ценить и уважать тебя так, как я, Рихард. Ты не понимаешь…

— Ах-ах, блять, а ты ахуенно это делаешь. Только знай одно — твои угрозы мне не страшны. Бейте меня сколько хотите, распускайте слухи по всей школе — мне похуй.

— Ты сам говорил мне, что… помнишь тот вечер? Нам же было хорошо. Так что изменилось?

— Все изменилось.

— Он не любит тебя.

— Блять, а ты у нас все знаешь!

— Я знаю, что ты вернешься.

Я слушал и ахуевал, слушал и ахуевал, слушал и ах… После последних слов Томаса, они оба, кажется, замолчали, и я услышал шарканье обуви по полу по ту сторону двери. Поняв, что кто-то из них выходит, я мгновенно сорвался с места и завернул за угол. Что у нас там первым? Немецкий? Химия? Литература? Алгебра? Мысли путались в голове, в боку уже начинало беспощадно колоть, дыхание напрочь сбилось, и я не понимал, куда я бежал. В моей голове на тот момент была лишь единственная мысль — не оказаться замеченным. Вот это начало дня, блин. Когда я наконец-то попал на первый этаж и расписание более-менее устаканилось в моей голове, я все-таки остановился на английском. Да, английский. Опустившись на еще пустующую скамейку у кабинета, я отдыхал, пытаясь привести дыхание и мысли в моей голове в норму. Я вот тут часто думаю… У меня у одного такая жизнь, мягко говоря, странная? Каждый день происходит что-то пиздец нереальное или подозрительное, создавая все новые и новые вопросы, на которые я не могу найти ответы. Что за хрень? Я закрыл глаза и тяжело вздохнул. Сердце почти перестало бешено колотиться, и тут вдруг…

— Привет, — услышал я голос Рихарда над своим ухом.

— Блять! — заорал я, вскакивая. — Ты чего?

— Это ты чего? — он смотрел на меня как на придурка, хотя, наверное, так и есть. — Орешь тут среди бела дня.

— Бля, извини, задумался, — я опустился обратно на скамейку. — Ты меня напугал.

— А ты меня.

— Давно пришел? — осторожно спросил я как бы невзначай. Рихард немного наклонил голову, заглядывая мне в глаза. Ну блять, он меня сейчас раскусит.

— Нет, буквально только что, — равнодушно ответил он и повернулся куда-то в сторону, будто нехотя снова встречаться со мной взглядом.

— Да, я тоже, — пробормотал я. Рихард врет. Я вру. Что же это за разговор такой? Что у них происходит?

— Во сколько ты завтра поедешь к Рите? — я думаю, он решил как-то поддержать разговор, что ли.

— Не знаю, — я пожал плечами. — Может, часам к восьми. А ты?

— Тоже примерно так. Давай вместе? Оливер возьмет машину у отца.

— Конечно, — я улыбнулся. Все. Остальные десять минут мы просидели рядом не проронив ни слова, в то время как коридоры школы постепенно наполняли дети, создавая мерный шум и привычный гул, в окружении которого было даже как-то комфортнее, чем в тишине. Все скамейки уже были заняты, народ бурно обсуждал предстоящую вечеринку Риты, кто-то сидел на полу и коряво списывал домашнее задание, напротив кабинета стояли две девчонки, которые всякий раз хихикали, заметив симпатичного парня, проходящего мимо. В общем, все как обычно. Со звонком мы зашли в класс и сели на свои места. Некоторые адекватные люди начали что-то повторять, впрочем, таких людей у нас в классе было мало — максимум пять. Все остальные либо спали, либо обсуждали вечеринку. Да, народу, судя по всему, собирается много пойти. Есть даже ребята, с которыми Рита не общается. Рих, например. Хотя ладно, он сам напросился.

— Эй, Круспе! — шипел Кристоф сзади, — Пауль, пни этого олуха!

— Чего тебе? — Круспе обернулся.

— Есть одна инфа, — загадочно проговорил Шнай. — Таблетки завтра будут.

— Оперативно вы, — Рихард коварно улыбнулся, поворачиваясь на свое место. Я даже не знал: спрашивать мне у него, про что они говорят или нет? Все и так ясно. Хотя нет, ни хуя не ясно, но таблетки, о которых они говорили, явно не анальгин.

— …Мнение, Пауль? — послышался женский голос рядом со мной. Я медленно поднял голову и встретился с поистине устрашающим вглядом фрау Агнет.

— Что? — по классу прокатилась волна смешков. Ну-ну, ржите, мудаки хреновы.

— Твое мнение по поводу этой ситуации? — повторила она, судя по всему, свой вопрос, который я благополучно прослушал.

— Ну…

— Пауль, на каком ты находишься уроке? — перебила она мое мычание.

— На первом, — непонятливо промямлил я, по виду в данный момент напоминая Патрика из «Спанч Боба». Примерно с таким же тупым лицом я смотрел на нее.

— А что на этом уроке преподают?

— Английский.

— Ну так вот и говори на английском! — она сама усмехнулась моей тупости, спровоцировав бурю эмоций у класса. А, бля. Ну откуда я знал, что она спрашивает про название урока, а не про номер. Ну мало ли.

— Ааа, ну… I’d like to say, that… I’d like to say, that…* ой… э-э-э, а о какой ситуации шла речь? — я нахмурил брови и уставился на нее. Клянусь, она была готова вцепиться своими наращенными ногтями мне в шею или еще что похуже, так как от, видимо, злости, она настолько покраснела, что помидор бы просто ахуел. Думаю, не стоит говорить о том, что было дальше и как она меня отпиздила за то, что я ничего не слушал, так еще и нес какую-то ересь. Двойку она мне не поставила, слава богу, зато класс изрядно поржал. Что ж, я все равно доволен, что приношу хоть какую-то пользу обществу. Смех, как никак, продлевает жизнь.

***

Вопросов в моей жизни становилось все больше, а ответов до сих пор не было. Таблетки, Томас, какие-то разборки… Получается, я его совсем не знаю. Да и вряд ли когда-нибудь узнаю в принципе. Я начал вновь прокручивать услышанный разговор у себя в голове, и с каждой фразой я все больше путался и возвращался к начальному пункту — думах о вселенском. Они все еще встречаются, выходит так. Видимо, у них какие-то разлады, но, блять, я не понимаю: почему Рих сам не говорит мне об этом? Я ведь думал, что мы вполне откровенны друг с другом. Хотя если быть абсолютно честным с самим собой и копнуть чуть глубже, то я тоже до конца не откровенен с ним. Я же не рассказал ему про Риту, хоть и собирался. Надеюсь, что он все-таки расскажет мне об этом.

В школу в субботу я не пошел, да и не очень-то хотелось. Наплел маме про то, что мы сегодня не учимся. А что там интересного, собственно? Все равно половины класса точно не будет. Провалявшись в кровати полдня, я, абсолютно выспавшийся и готовый идти навстречу новому дню, сидел на кухне с чашкой чая и планировал свой день. Если мы приедем туда в восемь, то часам к трем я уж точно буду дома. Надеюсь, Оливер согласится меня довезти. Не пешком же мне идти. Я не хотел на эту вечеринку, правда не хотел. Особенно после того, что случилось с Ритой. Не знаю, как-то неудобно. Но мне было просто необходимо поехать туда сегодня, потому что у меня был один план по поводу ответов на вопросы, которые мне так нужны, чтобы уже сложить до конца этот тупой паззл в моей голове. И именно Тилль поможет мне в этом. Вообще-то, Линдеманн, как я убедился на собственном опыте, очень преданный друг, а если дело касается секретов, он ни под каким предлогом их не выдаст. Но есть одной «но». Я не встречал еще человека, которому бы алкоголь не развязал язык. Я знаю, это, возможно, жестоко, да и нечестно по отношению и к Тиллю, и к Рихарду, но я так больше не могу. Живу в каких-то загадках, ничего не понимая. Это было бы хреново, если бы я намеренно интересовался чужими секретами, но там-то речь идет обо мне — значит, они не такие уж и чужие. Бля, логика.

Звонок телефона заставил меня поставить чашку на стол и направиться в прихожую.

— Да, Рих, — пробормотал я, поднимая трубку.